Осколки протокола. Иллюзия контроля - Юрий Александрович Уленгов

лазерных лучей разошлась во все стороны, проникая сквозь стены и перекрытия, рисуя в моем интерфейсе трехмерную карту окружающего пространства. Коридор тянулся метров сорок вперед, изгибался плавной дугой влево — повторяя форму здания, — а потом расширялся в какое-то большое помещение. Холл, наверное, или лобби. За ним, судя по планировке, должна быть еще одна пожарная лестница.

Очень надеюсь, что она окажется в лучшем состоянии, чем та, что я только что покинул.

Я двинулся вперед, проверяя каждый шаг, каждый метр пространства. Слизь встречалась все чаще — не просто отдельные пятна, а целые дорожки, змеящиеся по полу и стенам, ведущие к вентиляционным решеткам на потолке и в углах коридора. Некоторые решетки были сорваны и болтались на единственном болте, покачиваясь от едва ощутимого сквозняка. Внутри воздуховодов зияла непроглядная темнота, пахнущая плесенью и той же сладковато-металлической вонью.

Что-то ползало там. В вентиляции. Передвигалось по каналам, как по своим личным коридорам.

Прекрасная мысль, Антей. Просто чудесная. Теперь представь, как оно вылезает прямо над твоей головой.

Я поежился и ускорил шаг.

И тут услышал.

Шорох. Тихий, осторожный, быстрый. Откуда-то справа, из бокового ответвления коридора, которое вело в какие-то служебные помещения.

Я мгновенно замер на месте, задержав дыхание, и прислушался.

Тишина. Только тихое гудение ветра в разбитых окнах где-то вдалеке да скрип металлических конструкций здания.

Потом снова — царапанье когтей по бетону. Легкое, почти невесомое, но отчетливое. Быстрое. Очень быстрое.

На интерфейсе «Ската» мелькнула красная точка — на самом краю экрана, метрах в двадцати от меня, в том самом боковом ответвлении.

И тут же пропала.

Будто ее вообще не было.

— Симба, — позвал я мысленно, не отрывая взгляда от угла коридора. — Что это только что было?

— Зафиксировано кратковременное движение биологического объекта, — невозмутимо доложил ассистент своим привычным спокойным тоном, который в данной ситуации действовал на нервы. — Однако цель исчезла из зоны сканирования прежде, чем система успела провести полный анализ. Вероятная причина — скорость перемещения объекта превышает максимальные возможности трекинга системы «Скат».

— Прекрасно, — буркнул я сквозь зубы, крепче сжимая рукоять оружия до побелевших костяшек. — Просто охренительно. Это что же там за хрень такая, что с такой скоростью движется?

Симба тактично промолчал, а я выругался вполголоса и двинулся дальше, но теперь напряжение выросло в разы. Каждый звук заставлял вздрагивать и крутить головой, каждая тень казалась подозрительной и потенциально опасной, каждый проем без двери выглядел как идеальное место для засады.

Коридор делал плавный изгиб влево. Я остановился у угла, прижался спиной к стене, проверил пространство за поворотом с помощью «Ската», и только убедившись, что там пусто — во всяком случае, по данным сканера, — осторожно выглянул.

Ничего. Пусто, если не считать тех же разрушенных офисов, опрокинутой мебели, мусора и, конечно же, вездесущей слизи, покрывающей поверхности липкими разводами.

Но запах усилился заметно — сладковато-металлический аромат с отчетливым гнилостным оттенком стал густым, плотным, будто висел в воздухе невидимой завесой, через которую приходилось продираться.

Я сглотнул, подавляя рвотный позыв, и двинулся дальше, стараясь дышать неглубоко и через рот.

Шорох повторился — теперь сверху, прямо над головой, в широком вентиляционном коробе, проходящем под самым потолком параллельно коридору.

Металл скрежетнул. Негромко, но явственно. Что-то тяжелое ползло там, внутри, медленно и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, но не преуспевая в этом особо.

Я резко остановился, задрал голову и направил луч фонаря вверх.

Свет выхватил вентиляционный короб — широкий, метр на метр в сечении, тянущийся вдоль всего коридора. Решетки на нем не было — только зияющее прямоугольное отверстие, ведущее внутрь воздуховода. Внутри — сплошная темнота, которую не пробивал даже яркий луч моего фонаря.

Я замер, прислушиваясь изо всех сил.

Тишина. Гнетущая, давящая на барабанные перепонки.

Но я знал — оно там, внутри. Двигается в темноте. Следит за мной через щели, через отверстия, через пробоины в металле. Идет параллельным курсом, не отставая и не обгоняя.

— Оно меня пасет, — пробормотал я, медленно опуская фонарь и не сводя взгляда с черного проема вентиляции. — Идет рядом, в воздуховодах. Как охотник за дичью. Охренеть просто.

Я ускорил шаг, но не побежал — годы тренировок и боевого опыта научили меня главному правилу выживания при встрече с хищником: бежать нельзя. Бег провоцирует погоню, включает инстинкты охотника, заставляет атаковать. Нужно двигаться уверенно, контролируя ситуацию, показывая, что ты не добыча, а равный противник.

Профессионализм, Антей. Спокойствие. Контролируй сектор обстрела. Дыши ровно. Не дергайся.

Впереди коридор расширялся, переходя в открытое пространство. Я увидел широкий проем без дверей, ведущий в просторное помещение, залитое бледным лунным светом, пробивающимся сквозь разбитые окна.

Холл. Наконец-то.

Я вышел туда и остановился, быстро оглядывая пространство, оценивая обстановку.

Помещение было большим — метров двадцать на двадцать, не меньше, с высоким потолком и панорамными окнами вдоль дальней стены. Окна, естественно, были выбиты почти полностью, только кое-где торчали осколки стекла, блестящие в лунном свете. Холодный ночной ветер гулял по холлу, поднимая клубы пыли и гоняя по полу какие-то бумажки и тряпки. Посередине помещения располагались шахты лифтов — три штуки, расположенные в ряд, двери открыты настежь, зияют черными провалами, из которых тянуло сыростью и машинным маслом. Вокруг шахт были разбросаны кресла для ожидания, низкие журнальные столики, опрокинутая стойка ресепшена с полустертым логотипом ГенТек.

Я подошел к ближайшей шахте, стараясь не шуметь, и осторожно заглянул внутрь, направив луч фонаря вниз.

Пустота. Черная, глубокая, уходящая вниз метров на тридцать, а может, и больше — трудно сказать точно. Кабины не было — сорвалась, наверное, в первые дни после катастрофы, когда отключилось питание и аварийные тормоза перестали работать. Где-то внизу валяется груда искореженного металла. На стенах шахты, освещенных лучом фонаря, виднелись все те же следы — липкая слизь, круглые отпечатки, глубокие царапины от когтей.

— Везде лазает, зараза, — пробормотал я, отступая от края шахты и стараясь не смотреть вниз — высота все-таки приличная. — По стенам, по потолкам, по шахтам лифтов. Просто чудесно. Может, еще по наружным стенам здания ползает, как человек-паук?

Неприятная мысль. Очень неприятная. Я поежился и поспешил отойти от шахты подальше.

Быстро осмотрел остальную часть холла, водя фонарем по углам. В противоположном конце помещения, за завалом из опрокинутой мебели и какого-то строительного мусора, виднелась знакомая дверь с полустертой, но читаемой табличкой: «ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД».

Вот она. Лестница. Наконец-то.

Я пошел туда, обходя завал из кресел и обломков стойки, ускоряя шаг. Хотелось побыстрее свалить из этого холла — слишком открытое пространство, слишком много углов и закоулков,