Сильные не убивают - Яна Каляева

прикрывает. Вежливо пережидаю минуту ностальгии. Мясник кивает на диван напротив, но я остаюсь на ногах:

— Мы с тобой в расчете?

— Не вполне.

Мясник тянется к выдвижному ящику. Группируюсь для прыжка или удара — уставшие мышцы отзываются болью. Но Мясник достает не оружие — мешочек.

— Пятнадцать тысяч денег для твоих сироток. И вот что еще. Я позвоню на базу, где вы берете мясо. У вас будет постоянная скидка, двадцать пять процентов. И станут отгружать только лучшие туши, повторную заморозку вам подсунуть не посмеют.

Неожиданно. И как нельзя кстати — мясо маленькие снага жрут как не в себя. Но с чего вдруг такая щедрость?

— А вроде бы ты говорил, что благотворительность в число твоих увлечений не входит.

— Она и не входит. Ты получишь это все, если выслушаешь то, что я сейчас скажу, — Мясник подбрасывает на ладони мешочек — черт, какой же приятный звук! — Никаких других требований. Отвечать не обязательно и даже не нужно. Просто выслушай. Может, присядешь все-таки?

А, ладно, чего я тут строю из себя… Деньги-то нужны. Что бы Мясник ни сказал — это будут всего лишь слова. Плюхаюсь на продавленный диван. Мясник достает из облезлого холодильника две банки пива, одну бросает мне.

— Знаешь, Соль, ты сегодня принесла мне намного больше прибыли, чем я потерял на долгах и этих небольших подарках. И все равно я продешевил. Хотя ты беспечна, это минус. В этот раз беспокоиться не о чем, это дело между Бароном и мной. Я начну переговоры, и иммунитет исполнителя будет одним из условий; я всегда прикрываю тех, кто на меня работает. На будущее, будь осторожнее. Надо было поручить тебе достать Луну с неба — и тогда бы ты делала для меня то же, что сегодня, на постоянной основе… Да ну перестань ты подбираться для драки, это так видно по тебе каждый раз! Я слово свое держу, на этом все строится.

А пиво-то — индийский бледный эль, мой любимый глубокий горьковатый вкус…

— Знаешь, у меня был учитель, который говорил вот что: «Ум — это оружие, которое никто у тебя не сможет отобрать», — Мясник салютует мне банкой и вскрывает ее. — Я за тобой понаблюдал. Ты больше, чем просто акробатка. И ты водишься с друидкой с Инис Мона… у эльфиек огромные, задорно торчащие сиськи, поэтому многие склонны недооценивать их как противников. И напрасно. Полагаю, на тебе какая-то друидская магия. Ты не убиваешь — это похоже на гейс. Ты пользуешься силой из неизвестного источника — детекторы эфирных следов его не засекают.

Держу покерфейс. Мясник слишком глубоко влез в мои дела — от этого становится неуютно. Его выводы ошибочны, но сам ход мысли… А считается, будто снага-хай не особо умны.

Мясник шумно отхлебывает пиво:

— Не рассказывать никому — еще один гейс? Друиды любят такие штуки… Соль, я не знаю, что эта женщина тебе говорит, чем тебя покупает, но вижу, что ты к ней чрезвычайно лояльна. Не знаю, для чего она тебя использует, но ты, похоже, не понимаешь того, что лежит на поверхности. Соль, она — друид, эльдар, уроженка Авалона. Для них значение имеют только такие, как они сами. Прочие — расходный материал. Знаешь, как в авалонских газетах пишут о происшествиях? «No real persons involved» — «никто значимый не вовлечен»; это значит, среди эльдаров жертв нет. Тебе, должно быть, внушают, что ты особенная, но для них ты — не настоящая персона, Соль. Как и я, как и множество представителей низших рас. Да, эльдары так больше не говорят. Но по сути ничего не изменилось.

Очень хочется поспорить с ним, но давлю этот порыв. Нет смысла. Мясник верит в то, что говорит. Наверно, таков его жизненный опыт. Спрашиваю ровным тоном:

— Зачем ты мне это рассказываешь, да еще платишь, чтобы я выслушала?

Хрустит жесть — Мясник сдавливает в руке банку:

— Потому что слишком много видел таких историй! Нет, именно с друидкой ты первая, авалонскую аристократию вообще редко заносит в наши перди. Но моя кодла — единственная на Кочке, в которой снага-хай играют ключевые роли. Обычно наши — мясо для людей или кхазадов. Тот же Барон охотно использует снага, хотя брезгует даже впускать нас в свой пафосный дом. Чуть какой кровавый замес — наших бросают в расход первыми. Нам внушают, что мы тупы, что мы прирожденные рабы, что должны жить и умирать ради каких-нибудь сраных вождей! И тут ты — умненькая, одаренная, образованная — служишь друидке!

— Да никому я не служу! Мы просто…

Осекаюсь. Не собиралась же оправдываться перед этим бандитом.

— Все хуже, чем я полагал… Но я не намерен тебя переубеждать, это было бы глупой тратой слов.

— Зачем тогда платишь? Чтобы выговориться?

— Потому что знаю, чем все закончится, — Мясник тяжело ухмыляется. — И когда твоя друидка выкинет тебя, как использованную бумажную салфетку… если останешься в живых, вспомнишь, кто тебя предупреждал. У нас тут довольно сурово, и тебе придется отказаться от многих розовых иллюзий. Зато ты будешь среди своих, Соль. И мы с тобой сможем найти… точки соприкосновения.

Почти физически ощущаю его заинтересованный взгляд на своих плечах и коленках. Ну да, сегодня-то я не в закрытой городской одежде, а в сшитой специально для работы с тенью — обтягивающей и открывающей максимум кожи. Вообще забавно, конечно, быть снага: у нас не бывает любовных драм, потому что в отношениях полов нет никакой интриги. Я по запаху чувствую, как у мужчины напротив все восстает в штанах, а он так же понимает, насколько я наготове… Странно, от усталости желание не гаснет, а напротив, усиливается. Естественная реакция на сильного и властного самца, в ней нет ничего постыдного; постыдно, когда такие вещи влияют на решения и поступки.

Не буду я перед ним оправдываться, лучше перейду в атаку.

— Ты так трогательно переживаешь за судьбы снага-хай… Отчего же тебе не жмет загонять их на занюханное дно жизни?

— Это естественный отбор, Соль. Нас рождается так много именно для того, чтобы выплывали самые приспособленные.

— Только не в мою смену.

— Вольному воля… Но ты ведь уже понимаешь, сколько денег постоянно требует твой проект? Куда больше, чем ты поднимаешь на муниципальных заказах. Просто хочу, чтобы ты знала: у меня всегда найдется для тебя работа. Убивать не придется… на такое