Игра не для слабых: Дорога на юг - Мстислав Константинович Коган

ты меня принимаешь?» и взялся за работу. Я просто сидел и стараться ему не мешать. В конце-концов, если уж кто и мог сделать что-то более-менее приличное из остатков моего лица, так это мастер своего дела.

Работа заняла немного времени. Ножницы и бритва так и плясали у него в руках. Пол же быстро покрылся локонами отрезанных волос. Наконец, он закончил, многозначительно хмыкнул, осматривая своё творение. Сложил бритву и засобирался к выходу. Вот только для меня это был ещё не конец.

— Прошу прощения, но можете пока оставить инструмент? — спросил я, поднимаясь со стула и поправляя сползшее полотенце, — Мне не помешало бы убрать волосы… В других местах.

Он непонимающе посмотрел на меня. Потом на бритву в своей руке. Затем снова на меня, но уже, как на идиота. А после — в нескольких фразах объяснил, почему не стоит этого делать бритвой. Красочно, ярко и весьма доходчиво. Было там и про отрезанное мужское естество, и про безнадёжно испорченный вечер, и про то, что голова нужна не только для того, чтоб в неё есть.

Но затем он немного смягчился, сунул мне в руки увесистый тёмно-коричневый комок, собрал инструмент и вышел наружу. Вещество, из которого состояло решение моих проблем отдалённо напоминало, то ли липкий воск, то ли начавший застывать кусок смолы. Я догадывался, что с этой штукой надо делать. И это мне очень не нравилось. Но, как говорил один, небезызвестный персонаж, сбрасывая ребёнка с башни: «Чего ни сделаешь ради любви!»

Следующие пятнадцать минут превратились в натуральную пытку. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с тем, что я пережил в застенках храмовников, но приятного было всё равно крайне мало. Оставалось лишь утешать себя мыслью, что в конце этого нелёгкого пути меня ждёт достойная награда.

Больше тут делать было нечего. Я быстро оделся, завязал грязные шмотки в узел и вернулся обратно в корчму. Алин пока видно не было. Должно быть девушка всё ещё оттирала с себя дорожную пыль. Парни уже изрядно набрались, так что мне не оставалось ничего другого, кроме как взять у корчмаря ещё одну кружку с квасом и усесться за свободный столик.

— Не против, если я составлю тебе кампанию? — за столик подсела Сюзанна. Рыжеволосая колдунья выглядела неплохо. Бледность с её лица уже прошла, а на щеках проступил здоровый румянец.

— Да нет, — равнодушно пожал плечами я, — А где Альберт?

— Он наверху, отдыхает, — улыбнулась колдунья, немного помолчала и добавила, — Ему нужно немного спустить пар.

— А есть повод?

— Ну… — она сделала небольшой глоток и пристально посмотрела на меня, поверх увесистой кружки, — Альберт считает, что ты его оскорбил. Причём прилюдно.

— Ну извините, — я нагло ухмыльнулся, тоже отпил из кружки, а затем смерил колдунью пристальным взглядом, — Быть может я неверно выразился, но… Мне нужно было дать ему понять, что в отряде тунеядцев нет, не было и не будет. Каждому, кто захочет путешествовать с нами, найдется дело. Поэтому…

— Я ему так и сказала, — улыбнулась Сюзанна, — Не лезь в чужой монастырь со своим уставом. Но… Тыж знаешь его — он крайне вспыльчивый человек. Отдохнёт, отойдет и признает, что был не прав, и вы уладите возникшие разногласия.

— Очень на это надеюсь, — я снова отхлебнул из кружки и улыбнулся в ответ, — Но полагаю не он — главная тема нашего разговора.

— Это правда. Не он, — колдунья надолго замолчала, что-то высматривая на столе, — Меня беспокоит ваш… работодатель. Это епископ… Альрейн, кажется. Если мне не изменяет память, этож именно по его приказу вы доставили железную деву в столицу, так?

— Мы думали, что сопровождаем караван с зерном, — я отхлебнул из кружки и откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки, — Легенда вышла весьма убедительной. Мы не раз и не два слышали о голоде в столице, и о том, что именно храмовники пытаются решить эту проблему. К тому же платили очень неплохо, так что мы не стали углубляться в детали.

— Нет нужды оправдываться, — покачала головой колдунья, — Я вас ни в чём не обвиняю. Мне просто нужно понять роль вашего нанимателя во всей этой истории.

— В таком случае, нам сначала неплохо было бы понять то, с чем мы вообще имеем дело, — сказал Вернон, тоже подсаживаясь к нашему столу, — Я, например, никогда раньше не слышал ни о какой железной деве, или хотя-бы о чём-то на неё похожем. Это может быть самостоятельной разработкой ордена? Или они откопали какой-то древний артефакт, который привезли потом в столицу?

— Думаю, что ни то, ни другое, — задумчиво протянула колдунья, — Есть у меня одна догадка, но прежде… Генри, не мог бы ты ещё раз описать, что именно они делали с пленными.

— Точно не знаю, — я покачал головой, — Тот маг, что сидел рядом со мной в клетке, рассказывал, что они отрезают их от дара. Вырывают кусок души. Но, судя по тому, что видел я сам… Там был не кусок. Они буквально лишали человека души, оставляя от него безвольную и предельно покорную оболочку. Когда тот храмовник приказал бедолаге отрезать собственное ухо… — меня невольно передёрнуло от внезапно нахлынувшего воспоминания, — Он не колебался ни секунды. И даже не поморщился, когда отсёк его. Нормальный человек бы орал и корчился от боли. А он продолжал стоять, даже не обращая внимание на то, что у него по шее и телу текла кровь.

— Больше ничего? — рассказ, казалось бы, не слишком впечатлил ни Вернона, ни Сюзанну. Эти двое повидали много всякого дерьма на своём долгом веку и отрезанными ушами их уже было не удивить.

— Были ещё видения… — я на мгновение замялся, размышляя стоит ли рассказывать им о своих снах. С одной стороны, видения — крайне ненадёжный источник информации. Сругой стороны, там и впрямь могли прятаться важные детали, которые помогли бы нам взять нужный след, — Я видел эту… Железную деву во снах. Не слишком то приятных, должен заметить. Столица горела. На улицах шёл бой между храмовниками, какими-то солдатами в чёрном и упырями, вырвавшимися на поверхность.

— Как именно выглядела эта самая дева? — Сюзанна решила направить мой рассказ в нужное ей русло. Я не стал сопротивляться. В конце-концов подробности