S-T-I-K-S. Алтари - Валерий Сопов

превосходила таковую у трансурановых элементов. И непонятно, как поведет себя плазменный клинок, столкнувшийся не с банальной броней а с веществом в обыденной жизни встречающимся разве что в центре звезд, готовых превратиться в Сверхновые. Ну как говорится, не понадкусываешь, не распробуешь. В любом случае, погибнуть в пламени спонтанной ядерной реакции предпочтительнее, нежели оказаться в желудке у прожорливой твари. Причем целиком.

Больше всего Паломника во всем происходящем возмущал тот факт, что Улей снова принялся играть не по правилам.

Несмотря на те же обновления кластеров, иммунных и зараженных, Даров Улья, со временем Паломнику удалось всему этому дать некое околовразумительное объяснение. По большому счету это не представляло особого труда. И предпосылкой тому служила многовековая Земная культура, которая приспособилась объяснять любые несуразицы окружающего мира доводом: «На все воля Господня». Вот только, после того, как все было расставлено на нужные полочки включался внутренний консерватизм, болезненно реагирующий на изменение сложившегося порядка.

В рамках сложившегося в Улье порядка, помимо все тех же перезагрузок, иммунных и зараженных, Даров Улья, трейсеров и внешников, и многого-многого другого, непреложным фактом считалось то, что любой зараженный в своем развитии претерпевает ряд эволюционных изменений. И конечный результат зависит как от стартовых возможностей базовой особи, так и от регулярности и обильности ее питания. В любом случае, в облике любого элитника можно, пусть и с трудом, но опознать его изначальные генетические корни. Будь это изначально обычный гражданин Великого Устюга, медведь, или, даже, крокодил.

— Впрочем, — тут же поправил себя Паломник, — из обычного гражданина элитник вряд ли получится. Скорее такая судьба уготовлена какому-нибудь начальнику тирану средней руки, привыкшему поедом жрать своих подчиненных еще в прежнем мире. И достойно развившим эти навыки в нынешнем.

Утверждение далеко не однозначное, но не лишенное определенного изящества. Опять же подчеркивающее тот непреложный факт, что если рожденный ползать и научится летать, то будет это делать с чувством глубокого неудовлетворения.

В данном же случае напротив Паломника расположилось нечто несуразное. С одной стороны, несомненно монстр элитного класса. Во всяком случае ежели судить по его способности к терра трансформированию окружающей среды и числу съеденных сусликов. С другой стороны создание, чьи генетические предки совершенно не просматривались. В самом-то деле. Не принимать же в расчет предположение, что колобок возник в ходе эволюции дрожжевого теста, обретшего зачатки разума и самосознания. Так и до мышей, самопроизвольно зарождающихся в грязном белье докатиться немудрено.

— Даже неназываемый, — а почему собственно неназываемый, — одернул себя Паломник. — В стабе можно и назвать в виде исключения. А нынешняя степь несомненно принадлежит к числу стабильных кластеров. Так вот, даже в облике Скреббера можно рассмотреть отдаленное сходство с многоножкой. Пусть и выросшей до сотни метров и наделенной невероятными умениями. А здесь и вовсе непонятно что.

Возмущаясь Улем который в грош не ставил собственные сложившиеся правила, Паломник тем не менее твердо решил дождаться того момента, когда монстр снова превратиться в колобка и таки стукнуть по нему мечом джедая. Благо накопившаяся в теле энергия позволяла надеяться на то, что ему за счет телекинеза удасться совершить стремительный рывок, а в случае провала задуманного и вовсе попытаться удрать.

Прекрасная возможность для задуманного вскоре представилась.

Колобок оказался еще тем гурманам. Похоже, что монстр, фыркая и принюхиваясь, решил, что по своим вкусопищевым качествам инвалид не шел ни в какое сравнение с теми же сусликами. В Улье каждый попаданец прекрасно знал, что зараженные всем прочим иммунным, в качестве деликатеса, предпочитали тех же котов. Теперь Паломник мог вполне уверенно расширить этот список еще и на сусликами. Во всяком случае, обнаружив что невдалеке справа целый выводок грызунов выскочил из своих нор и попытался куда-то ретироваться, монстр выпустил изо рта в сторону потенциальных беглецов зловонное облако, которое тут же парализовало зверушек. После чего свернув в ту сторону, оставляя за собой взрыхленную землю мимоходом проглотив все парализованные тушки. И дальше, замер на месте, определяясь с направлением движения. Вернуться ли ему к инвалиду и сожрать его, либо продолжить свое равномерное и прямолинейное движение с тем чтобы не портить очередную линию ненужными зигзагами. А вот Паломник раздумывать не стал. Совершив рывок вперед он обрушил на своего противника плазменный клинок, подгадав тот момент, когда туша монстра в очередной раз примет минимальные размеры.

Сразу же после этого героического деяния земля под колесами инвалидной коляски разверзлась. И Паломник провалился в огромный зал, изукрашенный многометровыми гранитными колоннами. В центре зала, на мозаичном полу стоял тот самый вожделенный Алтарь, представляющий из себя белый мраморный жертвенный камень, позволяющий свободно разместить на своей поверхности ту же юницу, предварительно перерезав ей горло и вырвав сердце. При этом кровь без затруднений могла стекать по специально расположенным желобам в огромную каменную же чашу. Но уже выполненную из черного обсидиана. Правда на этот раз перед глазами Паломника предстала не очередная растерзанная блондинка, а небольшая белая кошечка. Которая расположившись по центру Алтаря перемежала гнусное мяуканье вполне различимыми словами: «Ну босс, прекращайте прикидываться. Я знаю, вы же меня прекрасно слышите. Открывайте глаза».

Вряд ли какое-то там мяуканье могло заставить Паломника очнуться и перестать грезить наяву. Вот только это самое мяуканье сопровождалось решительным встряхиванием всего тела и не менее решительным требованием Рыжей: «Немедленно прекратить валять дурака».

Очнулся Паломник на своем привычном месте. Сидящим в инвалидной коляске практически в центре лагеря, расположенного в Великом Лесу. К тому же будучи окруженным троицей взволнованных амазонок, всячески демонстрирующих свою заботу и преданность по отношению к инвалиду. Что впрочем не мешало той же Рыжей высказывать свое возмущение поведением инвалида. В этом с ней была полностью солидарна троица Альбертов. Впрочем уже не троица. В дружной семейке котов переростков обнаружилась прибавка. Небольшая, очаровательная белая кошечка, при виде которой у инвалида возникли самые нехорошие предчувствия. Первым делом Паломник проанализировал свое внутреннее телесное состояние. И остался полностью довольным результатом. Ничего не болело. А энергия буквально переполняла организм. Так что захотелось немедленно взлететь ввысь. Правда тут же припомнились плачевные результаты предыдущих полетов, после чего инвалид визуально обследовал свое транспортное средство и с удивлением обнаружил, что колеса снова приобрели свой первозданный круглый абрис.

Глава двадцать четвертая

Скипетр и держава

Глава двадцать четвертая. Скипетр и держава.

— Как я здесь оказался? — поинтересовался Паломник у Рыжей, которая производила наиболее адекватное впечатление. Во всяком случае в сравнении с