Жёсткий отбор - Андрей Арсланович Мансуров

Я спрошу его. Мне теперь, после четырёх, ещё и крайне мучительных, смертей, понятие «неловко» или «неудобно» – пустой звук. Думаю, что душа моя, как это говорят хреновы поэты – очерствела и озлобилась. Впрочем, она такая была и раньше…

– А я так не думаю. – Лена перевалилась на бок, затем залезла к Владу на грудь. Мягкие груди упёрлись Владу в рёбра, заставляя вновь шевелиться то, что пока отдыхало там, внизу. Но голова девушки с горящими глазами возникла перед его лицом, давая понять, что не для этого она подобралась к нему, – Окончательно очерствевших, как и сдавшихся, и равнодушных, в этот Лабиринт вряд ли взяли бы! Мы все – не равнодушные!

И, кстати, отнюдь не эгоистичные! Мы как-то смогли… Скооперироваться! Наплевать на личные амбиции каждого, принеся их в жертву требованиям совместной борьбы. За выживание. И кооперировались в единый как бы организм. Боевую эффективную машину!..

И мы действительно – помогаем друг другу. Выручаем. Охраняем – ну, вернее, это вы двое с Михаилом охраняете и оберегаете нас с Надей и Петром. И вовсе не потому, что думаете, что впятером нам легче будет выжить в меняющихся условиях!

– А почему же? – Влад смотрел в глаза своей женщины без улыбки. Понимал, что она тоже чувствует, ощущает тот Дух, который у них в команде возник за это время.

– Ну… Объяснить чётко – не смогу. Я же, всё-таки, хоть и обученная, и подкованная, но – не политолог какой. Или философ. Или психолог. Но я точно знаю – у нас возникло что-то… ну, такое, какое бывает у матери с дочерью. Или – у брата с сестрой. Близость! Сродство душ. Когда мы – не то, чтоб команда, а – вот именно – Семья!

– Возможно, ты права. А я ещё думаю, что дело – как раз в том, что нам постоянно приходится бороться. За выживание. И если бы у нас не выработалось того чувства, о котором ты сейчас говоришь – …рен бы у нас чего получилось!

С другой стороны – тех, у кого такого выработаться не могло бы – или не брали… Или уже отправили. Или они сами отправились… Туда, где нет труда.

– Говоря словами Михаила – такие некоммуникабельные, или глупые, или индивидуалистичные «животные» были забиты. В прочесе «прохождения». Или – просто так!

– Да.

– Балда. Значит, выработался, получается, у нас «Дух». И спасает нас. – Лена дёрнула плечом, – Но ведь в начале… такого не было?

– Не было. И если вспомнишь – именно ты пыталась «поднять бунт на корабле»!

– Было дело… Но я и правда – считала, что всё это – бред. После очередной наркоты. Правда, в последнее время я с неё соскочила. И не из-за просьб папашки. – вид у Лены стал задумчивый и грустный, – А сама почувствовала… Что тупею на глазах! Иногда даже двух слов в понятное людям предложение связать не могла. Или хотя бы объяснить, чего мне надо! И только смеялась как дура. И обижалась, когда смеялись над моими потугами… Разрушает мозг эта дрянь! Хотя «ощущения», конечно, неземные…

– Вот. Думаю, именно сейчас ты сказала очень важную вещь. Наверное, решающую. О том, что ты – «прозрела». Поняла. Приняла решение.

САМА!!!

И имела смелость последовать своим выводам и раскладкам. Наверное, именно нечто такое… Этакий внутренний несгибаемый стержень – и определяет, кто попадёт сюда, а кто – погибнет. Там, на Земле. Ну, или уже здесь, в процессе… Притирания!

– Думаешь, это – наш второй шанс? На жизнь?

– Именно. И, думаю – неспроста нам его дали. И, может, Миша и не совсем шутил, когда говорил о нашей будущей роли. Возрождателей Человечества.

– Вот уж точно. Но…

– Да?

– Заглядывая сразу в отдалённую и радужную перспективу. Мы пока не нашли спокойного, здорового, и плодородного места, где могли бы растить наших детей!

Влад невольно улыбнулся:

– Лена. Ты прагматичка – до корней мозгов! Но, думаю, за этим-то дело не станет. Всё нам дадут. Не век же нам в этих Мирах – «приключаться»! И когда вы с Надей забеременеете – нас оставят, наконец, в покое. Где-то в безопасном и мирном месте. Как, скажем, том, куда ушли все те, кто оставил нам послание. Эвакуированные.

– Вот, кстати. Об этих эвакуированных…

Думаешь, они смогли выжить? И основать, типа – Колонию?

Влад помрачнел. Но врать смысла не видел. Потому что чуял. Своим «барометром». Или вычислил разумом – не важно. Важно то, что выводы он сделал. Сказал:

– Думаю – нет. Иначе нашим зелёным друзьям не было бы смысла заниматься нами. Похоже, опыт по переселению всех подряд оставшихся в живых окончился плачевно.

Люди – разные. Слишком разные.

И очень трудно привести всех к общему знаменателю в комфортных условиях. Там, где не надо зубами и когтями отвоёвывать себе каждый глоток воды и кусок пищи!

Всегда найдутся «умничающие». Или качающие права. Или просто – истеричные натуры. Да и глупцы и всякие анархисты и неформалы… Ну и, конечно – лентяи. Куда ж без них! Таких, которые захотели бы стать руководителями, и ни …рена не делать!

Наверняка все там перецапались. И снова передрались.

И погибли. Что не очень, конечно, красит наш, людской, Род.

И вот теперь нас поставили для начала в такие условия, чтоб только сотрудничество обеспечило наше выживание. Пусть и вынужденное вначале, сейчас оно воспринимается, согласись, как нечто уже привычное, и само-собой разумеющееся. С другой стороны – нам приходится отрабатывать. Чтоб доказать гадам. Что мы умеем не только грызться, как пауки в банке, а и – реально: сотрудничать. И то, что нам дают всяких врагов – очень хорошо. Учит координации действий, пониманию друг друга без слов, и этому самому сотрудничеству. Причём – заметь, повторю: совершенно разных, и до этого незнакомых людей! С разными личными амбициями, характерами, привычками…

– Когда ты так говоришь, я даже… Начинаю тебе верить! Ну, это я уже говорила.

– Точно. Но не парься. Так это или не так – покажет будущее.

И если я прав, высказав эту мысль – нам дадут завтра не очередные два Мира для «квестов». А – один новый, «приключенческий», Мир, а другой…

Мирный и тихий угол. Благодатный и плодородный.

Где мы будем растить наших детей… И рассказывать им старые-старые сказки. О том, как хорошо жилось их предкам. И о том, как надо жить дружно.

– Речуга прямо в стиле кота Леопольда…

– Вот-вот. А вообще-то я не люблю дешёвые и брехливые морали в стиле «все люди – братья!» Чушь это. Никакие