Город титанов - Данияр Саматович Сугралинов

— Плохие новости, — сходу выдал Сталкер, спускаясь по лестнице. — Там военных больше, чем тараканов в общаге. Целый блокпост развернули. Проверяют всех, кто туда-сюда. Придется делать крюк.

— Насколько большой крюк? — спросил я.

— Километра три лишних. Может, четыре. Но это не самое страшное. — Он помолчал, явно подбирая слова, потом спросил: — Денис, а сколько мы тут торчим?

— Полтора часа, наверное. А что?

— Пугач скоро сдохнет.

Я не сразу понял, о чем он говорит.

— То есть как — сдохнет?

— Ну как-как… Батарейка села. Эти штуки работают максимум два часа, потом их надо перезаряжать. А перезарядить может только тот, кто создал. У меня такой возможности нет.

На меня накатила волна бешенства. Я схватил Сталкера за грудки камуфляжа и впечатал в стену.

— Ты мне об этом сейчас говоришь⁈ Сейчас⁈ Какого хрена ты молчал?

— Отпусти! — Сталкер попытался вырваться, но я держал крепко. — Я думал, мы быстро пройдем! Два часа — это много времени!

— Много⁈ — Я отпустил его и отошел. — У нас час остался! Один гребаный час, и мы останемся без защиты в кишащих тошноплюями туннелях!

— Так заставь их подчиниться.

Захотелось долбануть его со всей дури.

— Ты дебил? Я могу недолго ими кукловодить. У меня, б…ь, люди гибнут от лап бездушных, мне этот талант позарез нужен! Зачем, по-твоему, я пугач выторговал. Отдашь мне свой!

Сталкер вывернулся и попятился.

— Все равно он разрядится, пока ты дойдешь, а мне надо возвращаться. А этот завтра будет как новенький, но только на два часа.

Тетыща затушил сигарету о стену.

— Сколько нам идти до выхода? — спросил он деловито.

— При нормальном темпе — полтора часа, — ответил Сталкер, поправляя помятый камуфляж. — Может, больше. Там завалы, придется ползти.

— Значит, не успеваем, — констатировал Бергман. — Последние полчаса пойдем без прикрытия.

— Не полчаса, — мрачно сказал Сталкер. — Я же говорю — крюк делать надо. Там, где планировали выходить, развернули лагерь военные. Придется в другом месте.

Я сжал кулаки, чувствуя, как внутри все кипит. Вот же гады! Заманили в ловушку. Знали ведь про ограничение, знали! Или у меня паранойя?

— Тогда двигаемся быстро, — сказал я. — Очень быстро. И молимся, чтобы тошноплюи или еще какая дрянь нас не учуяли.

— А если учуют? — спросил Тетыща. — Сможешь ими командовать?

Я пожал плечами и похлопал по «Нагибатору».

— Посмотрим. Если не смогу, будем драться. Других вариантов нет.

Сталкер кивнул и зашлепал вперед по жиже. Мы двинулись следом, ускорив шаг. Больше никто не разговаривал — каждый думал о том, что нас ждет впереди.

Через двадцать минут форсированного марша мы дошли до развилки. Сталкер посветил фонарем в правый тоннель.

— Сюда. Тут либо развитый амбал прошелся, либо титан — все разворотил. Придется ползти метров пятьсот.

Нужный тоннель был вдвое уже основного. Местами потолок обвалился, оставив щели, через которые еле протискивался человек. Вот тут я мысленно проклял Сталкера за то, что он настоял на бронежилетах, и снял свой. Стало полегче, но автомат все равно мешал, и рюкзак хренов. Жижи было меньше, но зато появилась грязь — липкая, вонючая, налипающая на одежду и снаряжение.

— Тихо! — шипел Сталкер, когда кто-то из нас неосторожно стукался о торчащую арматуру. — Звук тут далеко разносится.

Я полз, как червяк, таща за собой рюкзак, и думал о том, сколько еще осталось до отключения пугача. Полчаса? Двадцать минут? Точного времени я не знал, но чувствовал, как с каждой минутой опасность нарастает.

И тут произошло нечто странное.

Мы выползли в просторное подземное помещение — видимо, какой-то технический зал или насосную станцию. И там, на сухой трубе, спокойно сидел мальчишка лет двенадцати. Он раскладывал перед собой какие-то карточки и негромко что-то бормотал себе под нос.

Сталкер замер, направив на ребенка луч фонаря — он вскинул руку.

— Коля⁈ Какого черта ты тут делаешь?

Мальчик опустил руку и улыбнулся. Улыбнулся так, как улыбаются только дети — искренне, без задней мысли. Потом он посмотрел прямо на меня и указал пальцем.

— Он пришел, — сказал Коля. — Тот, кто зовет.

— Что он говорит? — спросил я у Сталкера.

— Коля не говорил раньше. Вообще. Он аутист, у него задержка развития. А сейчас…

Мальчик слез с трубы и подошел ко мне. Встал рядом и протянул руку, показывая карту из незнакомой колоды.

На карточке был изображен человек в темном плаще, вокруг которого кружили смутные силуэты. Внизу готическими буквами было написано: «Некромант».

— Это ты, — сказал Коля, глядя мне в глаза. — Ты зовешь мертвых, и они идут к тебе.

У меня мурашки побежали по спине. Как ребенок мог об этом знать?

Глава 18

Своих не бросаем

Пока я в шоке размышлял над словами мальчика, Сталкер подошел к нему и присел рядом.

— Коля, — мягко и осторожно произнес он. — Как ты сюда попал? Где твоя мама?

— Рома приведет маму. Она ищет нас. Боится.

Рома — брат Коли, тоже особенный.

— Зачем ты здесь? — спросил Сталкер, а не дождавшись ответа, виновато пожал плечами и сказал нам с Бергманом: — Они… они иногда делают странные вещи. Словно видят то, что мы не видим.

Коля, глядя в стену, заговорил:

— Тьма идет. Огонь внизу. Спит в глубине.

Слова мальчика прозвучали как приговор. В его голосе не было детской фантазии или игры воображения. Только холодная уверенность, от которой у меня мурашки побежали по спине. Тетыща инстинктивно сжал автомат покрепче, словно почувствовал что-то неладное в воздухе.

— Какая тьма? — не удержался я. — Кто спит в глубине? О чем ты говоришь?

Мальчик собрал свои карточки и сунул в карман потрепанной куртки. Почему он вообще в куртке? Где-то я читал, что аутисты привязываются к вещам и предпочитают привычный порядок действий.

— Скоро они проснутся, — проговорил мальчик. — Плохо. Домой.

— Кто — они? — Тетыща впервые за долгое время проявил эмоции.

Коля не ответил. Он пошел к дальнему выходу из помещения, и нам ничего не оставалось, как двинуться за ним.

— Сталкер, — окликнул я проводника. — Он знает дорогу?

— Не знаю. Но если знает, то лучше меня.