Холпек. Том II: Спуск к ядру - Максим Балашов

В этот момент устройство в его кармане дёрнулось, издав характерную вибрацию. Крас достал шумящий артефакт, похожий на перегретый компас, и швырнул его в круг активации пустоты.

— Ладно, маячок зашевелился. Пора на выход.

Устройство зависло, развернув перед ним червоточину — трепещущий разлом в самой ткани реальности. Даже глядя на него боком, глаза начинали слезиться: пространство внутри было слишком неправильным, словно кто-то вырвал страницу из книги, оставив рваные края.

Крас достал пузырёк с мутной жидкостью, отхлебнул два глотка — противорвотный эликсир обжёг горло, оставляя вкус ментола и горечи.

— Не скучай, — бросил он через плечо, шагая в пустоту.

Тёмная материя сомкнулась за его спиной, как вода над утопленником.

В этот раз переход был просто отвратительным, не смотря на то, что он использовал волшебную настойку, Сергея знатно воротило. Пространство выплюнуло его в апартаменты с той же небрежностью, с какой пьяный стражник выбрасывает нарушителя за порог таверны. Крас рухнул на колени, и прежде чем он успел сделать хоть вдох, желудок предательски сжался.

— Бу-э-э!.. Гха-а-а… — он вытер рот рукавом, с отвращением глядя на лужу на полу. — Да что за напасть, в прошлый раз же нормально было, а сейчас снова кишки наружу просятся, наверно нужно увеличивать дозу. Так и наркоманом недолго стать.

Остатки противорвотного эликсира смешались с желудочным соком, оставив во рту привкус кислоты и ментоловой жвачки. Сергей с трудом поднялся, держась за стену. Голова кружилась, будто после десятичасовой пьянки.

Вдруг в комнате раздался знакомый скрипучий голос, будто доносящийся из всех углов одновременно:

— Дело в том, что на поверхность ты отправлялся налегке, а сейчас у тебя за плечами груз в полсотни кубометров. Если ты не чувствуешь его в реальном измерении, это не значит, что его нет, — продолжал голос с оттенком профессорского занудства. — Во время перемещения по мобильной пустоте вся ноша ложится на твои плечи. По сути, ты летел в бездну, а вниз тебя тащил очень тяжёлый груз.

Сергей скривился, потирая виски:

— Так вот почему меня вывернуло наизнанку…

— Как сходил, юноша? — голос стал язвительным. — Смотрю, вся одежда в крови. Без приключений не обошлось?

Крас взглянул на свой заляпанный костюм вылазчика и усмехнулся:

— Мелочи. Волчья стая. Один даже руку отгрыз, но я её пришил.

— А ещё… — голос вдруг стал ближе, — почему ты рассуждаешь вслух, словно жалуясь кому-то? Ты что, ополоумел? Или нашёл себе друга наверху?

— Бу-э-э!.. Гха-а-а… — Учуяв запах мертвечины доносящийся от костюма, героя снова вырвало.

После того, как Крас опустошил свой желудок, он с трудом поднял голову, вытирая рот рукавом, и увидел перед собой Гироху и Торби. Они стояли над ним, словно два мрачных истукана, а на их лицах красовались ухмылки, которые так и хотелось стереть кулаком. Гироха скрестил руки на груди, его глаза сверкали ехидством.

— Я смотрю, вам в кайф наблюдать, как человек корчится от боли и дезориентации. — Крас застонал, сжимая виски. — Старый пройдоха, почему не предупредил, что нужно увеличить дозу эликсира перед обратной отправкой? — выдохнул он, сдерживая новый приступ тошноты.

Гироха поднял палец, собираясь начать свою любимую тираду, но Крас резко перебил:

— Не говори! Дай угадаю… «Ты сам должен был догадаться, это же элементарная логика, мальчик мой» и так далее.

Торби фыркнул, пряча смешок в кулак, а Гироха лишь развёл руками, будто говоря: «Ну ты сам всё сказал».

Гироха усмехнулся, потирая морщинистые руки:

— Вовсе нет, ты прав — мне просто нравится смотреть, как корчится человек. И не переживай, от этого не помрёшь. Зато в следующий раз будешь как огурчик — устойчивость к перемещениям возрастёт. Ну, так что, рассказывай, что там на поверхности натворил? Уж больно интересно.

Крас плюхнулся на комфортный диван, осушил залпом стакан воды и начал свой рассказ. Сперва нехотя, потом всё горячее — о приручении Умки, о бесконечных днях в ледяной пещере, о том, как копал дикарт, пока пальцы не онемели.

— А ещё, старый хрыч, — Крас ткнул в него пальцем, — из-за твоей «сделки» я застрял на Холпеке гораздо дольше! Ты меня как последнего лоха развёл!

Гироха лишь хитро прищурился, но не перебивал.

Завершил Крас историей про волчью стаю — как они напали, как Умка рвала их пополам, как вожак с энергощитом чуть не отправил его на тот свет.

— В общем, — выдохнул он, — еле ноги унёс. Но кое-что интересное прихватил.

Гироха замер, его глаза расширились до невозможного размера. Он медленно поднёс к лицу дрожащие руки, словно пытаясь протереть несуществующие очки.

— Знаешь… — его голос внезапно стал тихим и хриплым, — если бы это сказал не ты, я бы сразу назвал его лжецом. Приручить королевского медведя… Завалить Патриарха волков… Да эта ересь даже самому отъявленному идиоту не приснится!

Внезапно он остановился перед Красом, ткнув в него костлявым пальцем:

— Ты хоть понимаешь, что утверждаешь? Королевские медведи не подпускают к себе ни кого ближе, чем на тысячу шагов, а если ты преодолел этот предел, считай что ты уже труп, они сильнее, быстрее, а главное умнее обычных медведей! А Патриарх… — он сглотнул, — его последний раз видели, когда мой дед ещё под стол ходил! Эти величественные создания обитают близ самого северного полюса.

Торби в углу побледнел настолько, что его шрамы стали выглядеть как светящиеся узоры на фарфоре.

Крас, всё ещё бледный от тошноты, поднял руку в умиротворяющем жесте:

— Слушай, во-первых, хватит меня обзывать, а во-вторых… можешь рассказать подробнее про Умку и этого самого патриарха?

Гироха закатил один глаз, но его усмешка стала менее язвительной.

— Вы только посмотрите на него, — проворчал он, обращаясь к Торби, — не только приручил, но и имя дал. Совсем охренел.

— Ей, — поправил Крас, с трудом подавляя новый приступ дурноты. — Она девочка.

Шаман замер, его брови поползли вверх, затем вздохнул, почесав свою щетинистую щеку, и наконец заговорил серьёзно:

— Ладно, раз для тебя это так важно, буду говорить о твоей Умке уважительно. Хотя, — он сделал паузу, — эти звери и правда заслуживают всяческого почтения. Королевские медведи — штука редкая. Очень. От обычных сородичей отличаются не только размерами, но и… — он постучал пальцем по виску, — вот этим, интеллектом. Честно говоря, мы долгое время считали их своего рода «отбраковкой» эволюции.