"Та самая Аннушка", 3 том, часть 2: "Долгий привал" - Павел Сергеевич Иевлев

КУНГам и полезли внутрь. Видимо, вот-вот начнут.

В этот момент из тёмной пыли и воздуха соткался, прокатился по берегу и остановился пафосный чёрный лимузин.

— А это ещё кто? — удивилась Аннушка.

— Кажется, я недооценил важность эксперимента, — ответил Анатолий Евгеньевич. — Нас почтил своим визитом мой непосредственный руководитель.

В голосе его прорезались неожиданные нотки глубокого, даже благоговейного, уважения.

— Это тачка Куратора Конторы? От скромности он не умрёт. Получается, у него есть свой глойти?

— Будучи руководителем одной из важнейших организаций Мультиверсума, уважаемый куратор, разумеется, имеет всё необходимое для осуществления своей трудовой деятельности.

Из машины выскочил шофёр, подбежал к двери салона, открыл и с почтительным полупоклоном отступил в сторону. Оттуда вышел некто, одетый в чёрный до пят балахон с глухим капюшоном, из-за чего лицо визитёра полностью погружено в неестественно густую тень. Отойдя от машины на десяток шагов, человек встал в траве, повернувшись в сторону маяка, сцепил на груди руки в чёрных длинных перчатках и застыл.

— Странная у вас униформа в Конторе, — сказал я озадаченно.

— Это своего рода спецодежда. Защитный костюм.

— И от чего он защищает?

— Вы не поняли. Он защищает не Куратора, а окружающих. От него. Некоторая… хм… профессиональная деформация делает его присутствие… некомфортным. Для неподготовленных сотрудников, разумеется. Это совершенно уникальный комплект артефактной одежды, который позволяет ему находиться среди людей без угрозы для их психического, а иногда и физического здоровья. Отыскать и добыть его было по-настоящему сложно, поверьте.

— Клянусь жопами Основателей! — изумлённо выдавила из себя Аннушка. — Да это же настоящий Чёрный!

— Вы ошибаетесь, — ответил Анатолий Евгеньевич. — Наш уважаемый бессменный руководитель куда более развитая и цивилизованная личность, чем эти… конструкты.

— Да ладно, я отсюда чувствую, какой жуткой хтонью от него тащит!

— Давайте прекратим обсуждение моего начальства. Это нарушает ведомственную субординацию. Смотрите, они начинают!

Заместитель показал рукой на маяк, и мы увидели, как раскрывается лепестками его казавшийся монолитным купол. Оттуда ударил в небо и упёрся в небосвод толстый луч света. Он грязно-красного цвета с примесью бурого и жёлтого, издаёт неприятный гул, от которого вибрируют зубы во рту, и словно проецирует вокруг себя металлически-кровавый запах, который улавливается даже не носом, а всем организмом, и от которого во рту кисло, как от контактов слабой батарейки.

— Ну и дрянь, — говорит Аннушка, и голос её звучит словно через подушку.

На меня накатывает мерзостное ощущение потери сил, напоминая о том жутком месте, где на нас щёлкали зубами безглазые чудики. Стоящие у машин люди оседают на землю, учёные и техники бессмысленно хватаются за свои приборы, военные — за оружие, не зная, в кого стрелять, и только Куратор, кажется, чувствует себя прекрасно. Человек в балахоне решительно зашагал к маяку. Из-за длинного балахона кажется, что он плывёт над землёй, и он словно впитывает в себя эту жуткую кровавую ауру, излучаемую маяком.

— Рекомендую немедленно покинуть зону эксперимента, — сухо сказал Анатолий Евгеньевич, опустил руку в карман, чем-то там щёлкнул и исчез.

— Так, ну нафиг, — пробормотала Аннушка, — мне не настолько интересно.

Она шагнула ко мне, обхватила руками, и мир вокруг погас.

* * *

— Экая гадость эта ваша Изнанка, — сказал я, когда мир включился обратно.

— Ну, блин, извини, солдат, не я придумала это место. Если держаться поближе ко мне, то почти безопасно. Для тебя. Недолго, правда, но нам хватило. Видишь, маяк уже погашен.

— Что тут произошло? У меня чуть сердце не встало.

— Им повезло меньше…

Все, кто сидел в КУНГах, стоял у приборных комплексов снаружи, стоял в охранении и так далее, мертвы. Лежат высохшие, как мумия фараона в музее, как будто тут сто лет прошло, хотя даже чай на столе не остыл.

— Не пойму, что их убило, — заметила Аннушка.

— Их убил я, — ответил человек в чёрном балахоне.

Совершенно непонятно, как он оказался рядом, секунду назад никого живого не было.

— Не хватайтесь за оружие. Это был несчастный случай. Нечто вроде срыва, вызванного передозировкой мортального сенсуса. Обычно я лучше контролирую свою природу.

— Какую, нахрен, природу? — спросила Аннушка. — Что ты такое вообще?

— Вам совершенно незачем это знать. Скоро прибудет команда утилизации, и, если вы не хотите войти в список её целей, то немедленно покиньте это место.

* * *

Выйдя через гараж, мы доехали до моей скромной квартирки, где я распечатал для Лейхерота фотографии из Цоколя. Пока принтер жужжал и выплёвывал листы бумаги, я заварил чай — единственное, что у меня есть из продуктов, — и спросил у Аннушки:

— Ты что-то поняла? Я, признаться, нет. Что это был за тип?

— Знаменитый Куратор Конторы.

— Прости, а чем он знаменит?

— Забываю, что ты в некотором смысле неофит. Ольга рассказывала, что он присутствовал при зарождении Коммуны — нынешней, конечно, а не той, древней. И вообще был одним из ответственных за проект, который стал причиной её появления. Но потом Коммуна пошла своим путём, и теперь они с Конторой главные противники. А сам он вроде бы принимал в больших дозах первые, неочищенные прототипы Вещества, что не особо пошло ему на пользу. Слухи о нём ходили мрачные, но вот такого я не ожидала.

— Так он правда Чёрный, вроде тех, что вышвырнули нас тогда из пыльного мира? — спросил я, пакуя распечатанные листы в папку-файл.

— Не знаю, солдат. Сначала мне показалось, что да. Но те не разговаривают, и вообще как будто не вполне живые. Ощущение похожее, но сейчас мне уже кажется, что не то же самое.

— Может, он просто одежонку у них из гардеробной подрезал? — спросил я.

— Интересная версия, — рассмеялась Аннушка. — Почему бы и нет? Про Чёрных вообще мало что известно. Может, у них с Конторой один портной, например. Я бы не удивилась. Ты закончил с бумажной работой?

— Да. Можем ехать.

— Тогда погнали! Лейх, поди, заждался уже.

* * *

Лейхерот Теконис принял нас в своём кабинете в Библиотеке и оказался привычно недоволен нами, обстоятельствами и состоянием Мультиверсума в целом. С последним Аннушка согласна — Дорога, с её слов, требует всё больше сил от водителя, и