Среди нас 4 - Макс Вальтер

в перечень нашего скарба фонарики. К слову, Маркин даже шутил по поводу, мол, всё-таки придётся тащить бесполезные предметы.

— Блядь, темно, как в жопе негра, — возмутился Колян. — Где этот долбаный фонарик? А, всё, нашёл.

Щелчок клавиши эхом отразился от стен, которые выхватил из темноты вспыхнувший луч. Комната, в которой мы оказались, практически ничем не отличалась от той, в которую мы вошли, чтобы совершить переход. Впрочем, и коридор за её пределами ничуть не изменился. И всё же мы определённо находились в другом мире, я это чувствовал. Точнее наоборот: у меня словно отрезали часть этих самых чувств. Я ощущал эту вселенную, но так, будто сквозь тёмные очки или рукой, которую обкололи новокаином. На всякий случай я проверил, смогу ли увидеть первичную материю. И да, этот навык остался при мне, в отличие от многих других.

— Ты как? — спросил я Маркина в надежде получить в ответ точно такие же жалобы, как у меня.

— Нормально, — ответил он, — будто и не переходили. Ну, куда теперь?

И от этого, казалось бы, безобидного вопроса я словил натуральный ступор, потому как понятия не имел, куда следует идти. Я попросту не чувствовал направления, как в моём мире.

— Без понятия, — пожал плечами я. — Вроде как нас должны встретить.

— Лично я никого не вижу, — заметил Колян и не забыл подбросить новую порцию паранойи: — Мне вот интересно, а назад ты нас перенести сможешь? Или это станция «Петушки, конечная»?

— Хочешь вернуться? — уточнил я.

— Нет, просто хочу убедиться, что нас не поимели.

— Моего слова тебе уже недостаточно?

— Всё, девочки, не ссорьтесь, — вмешался Маркин. — Кажется, кто-то идёт.

— Надеюсь, не за нашими душами, — усмехнулся Колян.

— Рога обломают, — уверенно заявил я. — Рус, бегом в комнату напротив. Колян, ты за поворот.

Друзья отреагировали мгновенно. Жизнь в суровых условиях быстро научила их исполнять приказы беспрекословно. Колян даже фонарь погасил. А я на всякий случай сместился немного назад, в комнату, из которой мы вышли.

Долго ждать не пришлось. Вскоре по стенам заскакали причудливые тени, отбрасываемые далёким светом. Затем ушей коснулся звук уверенных шагов. А там и гость наконец вывернул прохода, идущего перпендикулярно нашему коридору.

— Ты бы свет приглушил, — вкрадчивым тоном посоветовал я. — И резких движений не делал.

— Спокойно, Могила, свои, — вернулся ответ до боли знакомым голосом.

Встречающий даже не поленился и лицо себе подсветил, после чего я тут же забыл о всякой осторожности.

— Лёха, мать твою, ты какого хера тут забыл⁈ — набросился я на приятеля с вопросами, как только мы закончили обниматься.

— Спецзадание, — криво ухмыльнулся он. — Пытаюсь эвакуировать остатки выживших.

— Всё так плохо?

— Ты даже не представляешь, — ответил он. — Пойдёмте, лучше один раз увидеть.

— А разве точка перехода не здесь же? — удивлённо спросил я.

— Нет, ваша находится на поверхности. В этом мире подземный город разрушен. Не весь, конечно, но бо́льшая его часть.

— Это многое объясняет, — пробормотал я, — То-то я чувствую, что меня здесь словно задушили.

— Да, цепи разрушены, энергия почти угасла, — мрачно ответил Лёха, а затем покосился на окна второго этажа в помещении, где засел Маркин. — Рус, выходи, я тебя давно выкупил. Колян, а ты вообще прятаться не умеешь.

— Да не больно-то и хотелось, — донеслось от перекрёстка, а следом раздался грохот, сопровождаемый отборным матом.

— Ты как, дальше с нами? Или у тебя другой приказ? — спросил Лёху я.

— Простите, братья, но у меня ещё здесь дел по горло.

— Ничего, я всё понимаю, — улыбнулся я и хлопнул приятеля по плечу. — Ладно, выводи нас отсюда.

* * *

Насколько мрачным нам показался подземный город, но даже он не шёл в сравнение с тем, что творилось на поверхности. Солнце практически не пробивалось сквозь плотную завесу пыли и пепла, поднятого в атмосферу. Вместо привычного городского пейзажа — обгоревшие чёрные остовы зданий, оплывших от высоких температур в причудливые формы. И нет даже малейшего намёка на радиацию, которую ожидаешь встретить в подобных обстоятельствах. Однако стоило лишь более внимательно присмотреться, сразу становилось понятным, что взрывом здесь и не пахло. Нет никаких следов разрушения от ударной волны. И что за адский огонь мог устроить такое?

— Лёх, а что здесь произошло? — Я всё же не смог сдержать любопытство.

— Точно не знаю, я прибыл уже после всех событий.

— Но ведь местные наверняка что-то рассказывали? — вмешался в беседу Маркин.

— Рассказывали, — кивнул витязь. — Вначале всё шло так же, как у нас, а затем местный избранный переметнулся на сторону врага. Из-за чего полыхнул мир, никто не знает, он просто сгорел — и всё. Выжили только те, кто в этот момент находился под землёй. Говорят, рёв от огня стоял такой, что уши закладывало.

— Жесть, — прокомментировал услышанное Колян. — А чего они здесь жрут-то теперь?

— В основном военные припасы, которые хранились в бункерах, но чаще всего — друг друга. Но бояться здесь особо некого, мир практически мёртв. Мы используем его в качестве перевалочной базы, чтобы помогать выжившим в соседних вселенных. В общем, сейчас сами всё увидите, когда до лагеря доберёмся.

Лагерь выглядел внушительно. Впрочем, московский Кремль всегда впечатлял. И даже сейчас, когда его стены сделались стеклянными от воздействия высокой температуры. Они хоть и порядком оплыли, однако по-прежнему могли с достоинством исполнять свои функции. Что-то слишком объёмное, типа машины, в другой мир не перенести, но вот оружие и патроны — запросто. В том числе и крупный калибр, который угрожающе ощетинился стволами в разные стороны. Лёха знал толк в обороне, даже несмотря на то, что бояться здесь некого.

Прошлое быстро научило нас тому, что угроза способна явиться внезапно, и этот мир прямое тому доказательство. Я помню, как напрягался, когда всё только началось. А ведь в те дни надо мной только ленивый не потешался. И это я ещё никому об истинных причинах не рассказывал. Большинство людей просто живут себе и не переживают за то, что всё может рухнуть в одночасье. Они просто не знают, сколько раз мир находился в шатком равновесии, прямо над самой пропастью небытия.

— Жрать хотите? — спросил Лёха, когда