Баннерет - Мстислав Константинович Коган

да и лекарства мы растратим зря. Лучше уж быстрая смерть, чем вот так.

Мда уж… Зараза, сколько я уже тут небо копчу, а здешний суровый мир раз за разом находит, чем меня можно удивить. Резать глотки своим… С таким смириться непросто. Вот только Вернону сейчас мне возразить попросту нечего. Преложение звучит меркантильно и жестоко, но… Парень прав.

— Ладно. Убедил. По поводу раненых — обратись к квартирмейстеру. Пусть выделит деньги на закупку мешковины в деревне. Возьми маркитанток. Пусть к утру соорудят носилки. Хотя-бы дюжину, а лучше — пятнадцать. Раненных может быть много. А что за вопрос по поводу искалеченных?

— Что с ними делать? — в упор посмотрел на меня Бернард, — Если человек потеряет руку или ногу, сражаться он больше не сможет. А значит — станет бесполезен для отряда. Самый простой вариант — выгнать такого. Вот только сомневаюсь, что это сильно воодушевит остальных парней.

— Можно оставить ему половину жалования и приставить к какой-нибудь работе в лагере. Если потеряет ногу — он вполне сможет работать на кухне, да и нашим мастерам думается мне, не помешал бы подмастерье. Если руку… Придумаем что-нибудь.

— А ещё можно дать им выбор, — флегматично продолжил за меня Вернон, — Ампутация или быстрая милосердная смерть.

— Доктор Менгеле, ты издеваешься? — я смерил парня подозрительным взглядом, пытаясь найти на его лице ухмылку, а в голосе уловить нотки сарказма. Но тот, похоже, был абсолютно серьёзен.

— Кто такой «доктор» я понятия не имею, — пожал плечами лекарь, — Кто такой Менгеле — тем более…

— Да был у нас такой… «злой колдун», — хмыкнул я, — Тоже специализировался на «милосердных» и не очень смертях.

— Я серьёзно, — нахмурился Вернон и едва заметно повысил голос, — Ты представляешь, каково это — жить без руки? Без пальцев? Без ног?

— Очень неудобно. Наверное, — немного неуверенно ответил я. По правде сказать посмотреть с такой стороны на этот вопрос мне попросту не пришло в голову. Забыл, что у нас тут не «светлое будущее», где при желании и должном количестве бабла тебе сделают неплохой бионический протез. А при наличии большого количества этого самого бабла — напечатают из стволовых клеток такую руку, которую и от оригинала то отличить будет невозможно. А тут. Придётся ходить с культёй. И то — если повезло и не начался сепсис.

— Мягко сказано. Но это их жизнь. Так что пусть выбирают сами, — с нажимом продолжил Вернон.

— Ладно. Идёт, — не стал спорить я.

— Дезертиры, — напомнил Бернард. И вот по их поводу двух мнений быть уже не могло. Если щадить дезертиров, сбегающих с поля боя — рано или поздно от отряда останется три человека. Остальные свалят при первой же опасности.

— Все желающие уйти могут сделать это до боя, — кивнул я, — Их отпустим без жалования и снаряжения. Но вот те, кто побежит во время битвы: их мы казним. У всех на глазах. В назидание остальным. Так ладно… — я встал со стула и помотал головой, с хрустом вставляя затёкшие позвонки на полагающееся им место, — С вопросами вроде закончили. Вернон, Тур — у вас есть работа. Роберт — посидишь в лагере. Сегодня тебе в деревне лучше не показываться. Бернард, Айлин — а мы с вами прогуляемся, посмотрим, что от нас хотел староста. Кроме того… — я ухмыльнулся, — У меня появилась идея, как мы можем получить численное преимущество.

Глава 13 «Народное недовольство»

— Тебе обязательно опять напяливать на себя все эти железяки, — Айлин недовольно посмотрела на меня, скрестив на груди руки, — Мы же совсем ненадолго идём.

— Знаешь, после того случая на пристани, вообще-то обязательно, — покачал головой я, — Мы хоть и идём с сопровождением, но никто не гарантирует тебе, что следующий убийца окажется таким-же идиотом, и выйдет поболтать, а не пустит стрелу из-за угла.

— Как будто кольчуга тебя от этого спасёт, — фыркнула девушка.

— Ты знаешь, вообще-то да, спасёт, — пожал плечами я, возясь с завязками подшлемника, — Это всё-таки металл, а не картон. Конечно, выстрел из осадного арбалета в упор её может и пробьёт, но вот на излёте болт или стрелу удержит легко. А если они пройдут по касательной, так я вообще почти ничего не почувствую. Эхх... Ещё бы акетон ко всему этому делу достать…

— Акетон?

— Что-то вроде стёганки, только натягивается поверх кольчуги. Как раз, чтоб лучше от стрел…

— Опять занудствуешь, — сказала Айлин скучающим голосом, показушно зевнув.

— Может и занудствую, — пожал плечами я, водружая на голову шлем, — А может стоит всё-таки стоит побольше знать о мире, в котором ты собираешься прожить всю оставшуюся жизнь. Или несколько жизней.

— Ты мне лучше вот что скажи, — девушка уселась на стул, закинула ногу на ногу и с вызовом уставилась на меня, — Какая вообще у всего этого цель?

— Цель? — недоумённо уставился на неё я. Мда уж. Нашла время для подобных разговоров.

— Ну да. Конечная цель. К чему в итоге ты хочешь прийти?

— Стать агентом Смитом, заразить собой всю систему и через неё трахнуть создателя этой недоматрицы, — хмыкнул я, не особо желая продолжать этот разговор. Голова была занята совсем другой проблемой. Точнее вопросом: как заставить старосту передать деревенское ополчение под моё командование?

— А если серьёзно? — насупилась девушка.

— А если серьёзно, задавать этот вопрос настолько же бессмысленно, насколько бессмысленно спрашивать: «в чём смысл жизни?» — я слегка подпрыгнул, проверяя как на мне сидит снаряжение. Подпрыгнул и тут же поморщился. Недавние раны всё ещё давали о себе знать. Хоть они вроде как уже зарубцевались, но всё ещё ныли и зудели время от времени.

— И…

— И мне казалось, что достаточно один раз умереть, чтобы понять, что в жизни нет никакого смысла. От слова совсем, — раздражённо бросил я, направляясь к выходу из шатра. Немного помолчал и добавил, — Но до некоторых, видать, не с первого раза доходит, — Отдёрнул полог шатра и вышел наружу.

Несмотря на ночной шторм, лагерь продолжал жить своей обычной жизнью. Сновали караванщики, перекладывая промокшие тюки с товаром. Сидели у костра солдаты, голодными глазами глядя на булькающую в котелке похлёбку. Из-за палаток