Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ

Гэлли остановился в нескольких футах от Томаса с Ньютом и ткнул в в младшего Бегуна окровавленным пальцем:

— Ты! — выплюнул он. Его оскал потерял свою комичность, теперь от него просто стыла кровь. — Это всё из-за тебя! — Он размахнулся и левым кулаком изо всей силы двинул Томасу в ухо. Тот упал, вскрикнув скорее от неожиданности, чем от боли, и тут же поднялся на ноги.

Ньют наконец очнулся и оттолкнул Гэлли. Сумасшедший полетел спиной вперёд и врезался в стол, стоящий у окна. Лампа упала и разбилась, град осколков просыпался на пол. Томас думал, что Гэлли кинется в драку, но тот выпрямился и окинул всех безумным взглядом.

— Разгадки нет, — сказал он тихо и отрешённо, и потому ещё более жутко. — Гадский Лабиринт убьёт всех вас, шенков... Гриверы будут забирать... по одному за ночь, пока все не передохнете... Так... Так лучше... — Он уставился невидящим взглядом в пол. — Они будут убивать только одного за ночь... Эти дурацкие Вариантные проверки...

Томас постарался подавить страх и напряжённо вслушивался, чтобы накрепко запомнить слова помешанного.

Ньют шагнул вперёд.

— Гэлли, заткни свою вонючую пасть! Снаружи, прямо за окном — гривер. Если будешь сидеть тихо и молчать в тряпочку, может он уйдёт.

Гэлли вскинул на него сузившиеся глаза.

— Не доходит, Ньют? Куда тебе, у тебя не голова, а задница, дураком жил — дураком помрёшь. Отсюда нет выхода, так что вы всё равно проиграете! Они убьют вас! Всех! По одному!

Выкрикнув последнее слово, Гэлли кинулся к окну и принялся отдирать доски — словно дикий зверь, пытающийся вырваться из клетки. Прежде чем кто-нибудь в комнате, включая Томаса, успел среагировать, он отодрал одну из корявых планок и швырнул на пол.

— Нет! — завопил Ньют и рванулся вперёд. Томас подхватился за ним, отказываясь верить в то, что всё это происходит на самом деле.

Не успел Ньют добраться до Гэлли, как тот уже отодрал вторую доску, и, схватив её обеими руками, развернулся и врезал бывшему Бегуну по голове. Тот рухнул поперёк кровати, кровь забрызгала простыни. Томас мгновенно подобрался, приготовившись к драке.

— Гэлли! — крикнул Томас. — Что ты делаешь?!

Полоумный сплюнул на пол. Задыхаясь, как загнанный пёс, он проорал Томасу в лицо:

— Захлопни свою вонючую дырку, Томас! Завянь, рожа поганая! Я знаю, кто ты такой, сука, но мне теперь насрать! Я делаю то, что положено!

Томасу казалось, что у него ноги приросли к полу — слова Гэлли совершенно ошеломили его. Он мог лишь наблюдать, как сумасшедший схватился за последнюю доску и отодрал её. Как только кривой кусок деревяшки ударился о пол, стекло в окне лопнуло, и блестящие осколки разлетелись по комнате, словно рой хрустальных ос. Томас прикрыл лицо, упал на пол и со всей силы оттолкнулся ногами, так чтобы его тело проехало по полу как можно дальше от окна. Стукнувшись о кровать, он подобрался и открыл глаза, готовый встретить свою гибель.

В разбитое окно уже наполовину протиснулось пульсирующее грушевидное тело гривера, из которого торчали металлические клешни — они клацали и щёлкали во всех направлениях. Томаса до такой степени сковал страх, что он едва замечал, что все находившиеся в комнате выскочили в коридор — все, кроме Ньюта, который лежал на кровати без сознания.

Томас увидел, как одна из «рук» гривера протянулась к безжизненному телу на постели. Этого зрелища было достаточно, чтобы вырвать юношу из состояния оцепенения. Он с трудом поднялся на ноги, оглядываясь вокруг себя в поисках оружия, но всё, что попалось ему на глаза, была пара ножей, а от них сейчас было не много толку. Дикая паника охватила его, пожрав всего, без остатка.

Но тут снова заговорил Гэлли; и, странное дело: гривер втянул в себя руку, словно она была ему нужна для того, чтобы смотреть или слушать. Однако остальное тело продолжало корчиться и изворачиваться, стараясь протиснуться в помещение. Прокладывая себе путь внутрь Берлоги, монстр со страшным, оглушительным треском ломал стену.

— Никто и никогда не понимал! — вопил Гэлли, перекрывая шум, исходящий от чудовища. — Никто и никогда не понимал, чтó со мной сделало Превращение, чтó я видел! Не возвращайтесь в большой мир! Томас! Ты не захочешь это помнить!

Гэлли посмотрел на Томаса долгим, затравленным взглядом, его глаза были полны бесконечного ужаса. Потом он развернулся и бросился к извивающемуся гриверу. Томас не смог сдержать крика, увидев, как все клешни чудовища немедленно выстрелили из тела и защёлкнулись на руках и ногах сумасшедшего — не вырваться. Тело парня на несколько дюймов погрузилось в рыхлую плоть гривера, издавшую мерзкий хлюпающий звук. А затем тварь с изумительной скоростью высвободилась из расшатанной рамы, вытолкнула себя наружу и начала спускаться вниз по стене.

Томас подбежал к раскуроченному оконному отверстию и глянул вниз. Гривер как раз успел приземлиться и теперь спешил через двор; тело Гэлли то исчезало, то вновь появлялось по мере того, как тварь катилась вперёд. Все прожектора монстра ярко сияли, бросая зловещие жёлтые отсветы на камни двора и открытой Западной двери, через которую гривер вернулся обратно в Лабиринт. Через несколько секунд другие монстры последовали за своим товарищем, жужжа, завывая и звякая шипами, словно празднуя свою победу.

От пережитого потрясения Томаса едва не стошнило. Он было попятился от окна, но что-то во дворе привлекло его внимание. Он тут же высунулся наружу, чтобы получше присмотреться. Чья-то одинокая тень стремглав мчалась через Приют по направлению к тому выходу, через который только что уволокли Гэлли.

Несмотря на скудное освещение, Томас мгновенно узнал бегущего. Он закричал, требуя, чтобы тот остановился, но было уже поздно.

На полной скорости Минхо исчез в Лабиринте.

ГЛАВА 40

Вся Берлога озарилась светом; бестолково замельтешили, загалдели приютели; кое-кто всхлипывал по углам, остальные говорили все одновременно, перекрикивая друг друга; словом, воцарился полный хаос.

Но Томас не обращал внимания на весь этот шум и гам.

Он выскочил в коридор, слетел вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, протолкался сквозь толпу в прихожей, вырвался из Берлоги и молнией метнулся к Западной двери. Лишь у самого порога Лабиринта он задержался — инстинкты вынуждали его подумать дважды, прежде чем двинуться внутрь. К тому же сзади его окликнул Ньют, ещё больше затрудняя принятие решения.

— Это Минхо! Он преследует гривера! — закричал Томас, когда Ньют нагнал его. Бывший Бегун прижимал к ране на голове кусок полотна — на белой ткани уже проступила кровь.

— Да, я видел, — сказал Ньют, отнял тряпицу от головы, посмотрел на алое пятно, скривился и снова прижал ткань к ране. — Вот мля, болит, как чёртова мать. Должно быть, у Минхо в голове последний предохранитель сгорел. А у Гэлли так и подавно. Всегда знал, что у него не все дома.

Гэлли Томаса не занимал — он беспокоился только о Минхо.

— Я пойду за ним!

— Давно в героях не ходил, да?

Больно задетый, Томас бросил на Ньюта острый взгляд.

— Ты что, думаешь, я тут выделываюсь только ради того, чтобы вы, шенки, считали меня героем? Да думай что хочешь, мне пофиг! Единственное, чего мне надо — это убраться отсюда, вот и всё!

— Ну ладно, тебе, видно, без риска жизнь не в радость. Но у нас сейчас проблемы поважнее.

— Что? — Томас знал, что если он хочет нагнать Минхо, у него нет времени выслушивать Ньюта.

— Кто-то... — начал Ньют.

— А вот и он! — прервал его Томас: Минхо вывернул из-за угла в глубине прямого коридора и теперь направлялся прямо к ним. Томас приложил руки рупором ко рту и крикнул: — Ты что, совсем рехнулся?!

Страж Бегунов, не отзываясь, достиг Двери и пересёк порог. Потом перегнулся пополам, оперся руками о колени, несколько раз втянул в себя воздух, восстанавливая дыхание, и лишь тогда выдавил:

— Я только... хотел... убедиться...

— В чём, дурья башка? — взорвался Ньют. — Хорош бы ты был, если бы кончил, как Гэлли!

Минхо выпрямился и уперся ладонями в бёдра, по-прежнему тяжело дыша:

— Уймись, братва! Я только хотел увидеть, куда они пойдут — к Обрыву, то есть к Норе гриверов, или ещё куда.

— Ну и? — подхлестнул его Томас.

— Бинго! — Минхо вытер пот со лба.

— Просто невероятно... — почти шёпотом отозвался Ньют. — Ну и ночка!

Как бы Томасу ни хотелось поразмыслить о происходящем вокруг Норы гриверов, он никак не мог забыть слова Ньюта, сказанные как раз перед появлением Минхо.

— Что ты хотел сказать? — обратился он к бывшему Бегуну. — Ты упомянул, что у нас есть проблемы посерьёзнее...

— Да. — Ньют махнул большим пальцем через плечо. — Смотри сам: чёртов дым ещё курится.

Томас посмотрел, куда указывал Ньют. Тяжёлая стальная дверь Картографической была чуть приоткрыта, из щели валили и растекались в сером небе клубы чёрного дыма.