Нейронафт - Ринат Равильевич Таштабанов

покачивает, и я едва не заваливаюсь в сторону, чуть не слетев с подиума.

Крыс хватает меня за плечо.

— Слабость и головокружение обычны после погружения, — говорит он мне, — идти сможете?

Побегу! — язвлю я, ощущая, как к горлу подкатывает тошнотворный ком.

Я делаю шаг и смотрю себе под ноги, чтобы не оступиться. Еще один шаг, и еще.

Мои ступни в гидрокостюме оставляют едва заметную цепочку влажных следов, таких, будто запотело стекло.

Крыс семенит чуть позади, почти подталкивая меня в спину, явно опасаясь, что я поскользнусь, или же он хочет, как можно быстрее меня отсюда выпроводить, заслоняя собой что-то, что должно быть скрыто от меня? Что-то, чего я не должен увидеть?

В этот момент у меня возникает такое смутное ощущение, когда тебя хотят нае…

Я не подаю вида, что просек эту фишку.

Прикидываюсь, что у меня заплетаются ноги.

Пошатываюсь, и, чуть поворачиваю голову. Краем глаза замечаю, что у одной капсулы, которая находилась слева от моей, виднеется такая же цепочка следов. Почти незаметная, уже подсыхающая, словно кто-то вылез из неё до меня, и уже вышел из лаборатории.

«Еще один нейронафт? — думаю я. — Интересно, интересно! А ведь мне об этом не говорили! Что от меня скрывают?»

Я решаю зайти издалека и спрашиваю у Крыса, пока мы спускаемся по ступеням с подиума:

— Вы говорили, что система автономна, и может поддерживать мою жизнедеятельность, пока я нахожусь в чужом сознании. Как долго всё это может продолжаться?

— Очень долго, — уклончиво отвечает мне Крыс, подходя к гермодвери, и становясь так, чтобы закрыть от меня часть помещения с ещё одной капсулой.

— Сколько? — настаиваю я.

— Столько, — цедит мужчина, повышая голос, — сколько нам будет нужно! — и он быстро набирает код на панели управления.

— У вас здесь, что, — я стараюсь перекрыть голосом гудение от силовых электрических шкафов, — находится ядерный источник питания?

Крыс застывает, как вкопанный, и даже забывает нажать на кнопку разблокировки гермодвери, и я понимаю, что я попал в точку.

Мужчина быстро приходит в себя. Давит на кнопку. Дверь с тихим шелестом отходит в сторону, запуская яркий свет в помещение, от которого я с непривычки жмурюсь и прикрываю глаза тыльной стороной ладони.

— Автономный источник питания! — с нажимом произносит Крыс. — Этого, — для вас будет достаточно! Пойдемте! — настаивает он и, схватив меня за руку, с силой тащит из этой мертвецкой, так напоминающей мне морг.

Тащит…

Словно нашкодившего пацана.

Меня это жутко бесит. Почти доводит до белого каления, где-то там, глубоко внутри, и во мне закипает тихая ярость

— Пошел! — внезапно выдаёт Крыс, и дергает меня за руку, точно это ему может помочь.

— Убери свои грабли! — цежу я, и выдёргиваю предплечье из его пальцев.

Крыс, на мгновение, опешивает, но быстро приходит в себя и снова пытается вытащить меня из помещения. Только на этот раз он действует более нагло, явно второпях и, то и дело поглядывает за меня, в сторону капсул.

— Нахер пошел! — взрываюсь я.

Крыс молчит. Только сопит и пытается сдвинуть меня с места, напрягая все свои силы.

Тащит…

Его действия срабатывают, как триггер.

Тащит…

Бах!

У меня перед глазами возникает картинка, смутная, неясная, словно подернутая туманом, но она постепенно обретает резкость.

Я вижу, там… внутри… у себя в голове, как меня тащат по грязи в, каком-то туннеле худые, страшные и высокие существа, похожие на манекенов.

А потом…

Надо мной возвышается огромная фигура с серой землистой кожей и опускает на мою голову молот.

Бух!

Мой череп раскалывается, как переспелый арбуз, и меня поглощает темнота, за которой наступает такая боль, что она меня пронзает с головы до пят, словно удар током.

Я точно перезагружаюсь. Память быстро ко мне возвращается рывками, фрагментарно, и я вспоминаю все, что со мной произошло в Сотканном мире.

Это — невозможно забыть!

Это — нечто запредельное!

Мир, где царят только первобытные инстинкты — убей или умри!

Мгновение, и я переключаюсь.

Вижу перед собой искажённое яростью харю Крыса. Он мне, что-то орет, но я не слышу, что именно.

Из столба света выныривают Профессор и та разбитная медсестра. У неё в руке я замечаю шприц.

Профессор тоже вцепляется мне в руку, и они вместе с Крысом пытаются вытащить меня из помещения, в то же время, как деваха ждёт момента, чтобы мне, что-то вколоть. Наверное, снотворное или сильнодействующее успокоительное. Одним словом, они хотя меня обездвижить.

В этот момент меня привлекает шум сзади. Такой, легкий шелест хорошо смазанного механизма, который мой внезапно слух вычленил из общего гвалта.

Я скашиваю глаза в сторону и вижу, как крышка правой капсулы медленно поднимается вверх.

Ванна тоже залита призрачным неоновым светом и из неё, прямо из беловатой жидкости, показывается рука, которая хватается за бортик.

Все это похоже на пробуждение вампира из фильма ужасов, когда он восстает из гроба.

У меня в голове снова звучат слова:

«Убей всех! Спаси себя!»

И меня переклинивает.

Все что я хочу — это выбраться отсюда живым!

Действую в моменте, как боевая машина.

Бах!

Я пинаю коленом Крысу по яйцам.

Он охает, отпускает мою руку и сгибается пополам, чтобы тут же получить удар кулаком по затылку.

Вот так, прямо сверху, как кувалдой.

Бух!

Он беззвучно валится на пол, как мешок с дерьмом, и уже не подаёт признаков жизни.

Я тут же хватаю Профессора левой рукой за шею, здраво рассудив, что из всей троицы он — самый важный, и его жизнь ценится намного больше, чем жизни Ассистента и медсестры.

Я провожу Профессору удушающий приём, так сказать, «беру его на локоть». Он хрипит, не может не охнуть ни вздохнуть, а деваха, будто в неё вселился бес, бегом заходит справа и пытается воткнуть мне в плечо иглу шприца.

Бух!

Я перехватываю её руку. Сжимаю пальцы на её предплечье с такой силой, что девушка охает, роняет шприц, который я, успев разжать пальцы, ловлю на лету.

— Не надо! — строго говорю я девушке, чтобы упредить её следующий необдуманный поступок, например, попытку меня остановить или спасти Профессора. — Отойди в сторону!

Девушка выполняет мой приказ и прижимается к стене, глядя на меня круглыми от ужаса глазами. Её грудь часто-часто вздымается, а медицинская маска сбилась с лица, и я отмечаю про себя, насколько она привлекательна, знаете, такой, подчёркнуто вульгарной красотой распущенной девахи, которая присаживается к тебе за столик, чтобы развести тебя на выпивку.

Я же ловко переворачиваю шприц и, продолжая удерживать Профессора левой рукой, направляю иглу ему