"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

— Вот я сразу недоброе подумал, когда ты калибр ненашенский назвал, — проговорил опер. — Такие маслины в наших краях не растут, а одна мокруха с такой была. Вот только скажи честно — откуда эта винтовка здесь взялась?

— Да понятно как, — я повернулся к ветру спиной. — Мы её тогда разобрали и с собой хотели утащить. Но потерялась.

— Украли?

— Пролюбили, — я усмехнулся. — В армии же, сам знаешь, не воруют, только всё пролюбить можно, от автомата до танка. Таскали с собой, потом пролюбили.

— И для чего с собой таскали? — он закурил.

— Знаешь, сколько такая стоит? — я кивнул на машину, где лежал мешок. — Да не бойся, не на гражданке же продавать, мы же не совсем уже. Думали поменять её там на сигареты или водку у какого-нибудь спецназовца. Им там такое оружие не запрещено, а у нас бы сразу отобрали. Да и на всякий случай, как доказательство, кем был тот мужик. И вот — нашлась здесь, дома.

Парни стояли у машины, следили за нашим разговором, но ничего не слышали. Я показал им большой палец, мол, всё хорошо.

— Так Митяев с вами был? — уточнил Семёнов. — Потому что я что-то не понимаю уже.

— Нет, не с нами, в другой роте. Но украсть мог, за ним это водилось. Значит, он её с собой привёз, — я задумался. — Скрысил тогда.

— А как бы он её привёз? — Семёнов с подозрением посмотрел на меня. — Я пробивал — он же в госпитале в Москве был, там и военно-врачебная комиссия собиралась. Он к вам не возвращался после ранения.

— У него знакомые водилы были, — я потёр лоб. — Возили ему мелкую контрабанду всякую: водку, спирт, дурь всякую, обезболы из военных аптечек, он продавал. Карты игральные с голыми бабами, еду гражданскую. Ну и шоколадки.

— Шоколадки? — не понял опер.

— Обычные шоколадки. Пацаны же, сладкое хочется некоторым. Мы-то с ним мирно не жили, поэтому ничего такого не брали. Да и цены он заламывал. Так что вполне мог отправить посылочку домой заранее, как только украл. Иначе бы спалился раньше. Стоить-то такая может дохрена, как иномарка. Но решил её в дело пустить. По такой дорожке пошёл, а инструмент уже есть…

Шустрый всё хотел кому-то позвонить, тыкал кнопки телефона, пока Халява не отобрал аппарат и не закинул в машину. После этого Борька явно стал упрашивать Славика, чтобы тот дал ему поездить на БМВ. Но несмотря на это, они периодически бросали взгляды на меня.

— Ох, пацаны, ну вы… — проговорил Семёнов. — Ладно, будем думать, но разговор у меня к тебе ещё будет, когда мы этого субчика возьмём.

— Без проблем. Мы-то не сбегаем. К Моржову подойди, он меня сразу найдёт.

— Добро.

Я вернулся в машину и рассказал, что узнал.

— Так это Вадик волыну ск’ысил! — возмутился Шопен. — Я с ней столько таскался, прятал ото всех, а он её украл! К’ыса и есть к’ыса!

— И зачем она тебе? — спросил Царевич. — Стащил и ладно. Здесь бы всё равно винтарь какой-нибудь нашёл!

— На водку с тушняком поменять же хотели! — Шопен раскраснелся от возмущения. — Или тебе бы оставили, ты же снайпером был! И получше его!

— Хорошо устроился, мляха, — проговорил Шустрый, печально глядя вперёд. — И там выжил, и здесь точно при бабках, раз киллером работает.

— Но он теперь в бегах, — задумался вслух Халява. — И чё, какие теперь показания он даст? Да никаких, сами понимаете.

— Да тут смотри, как может быть, — медленно сказал я, раздумывая над проблемой. — Если он всё же попадётся, то уже не сможет торговаться с Ерёминым. Заказухи — это жёстче самострела. Тут всех закладывать будет, и нас тоже. И тут Ерёмин, если будет в городе, что-нибудь предложит. Даже обманом, лишь бы бумажка с подписью была. А после этого, даже если кто Вадика порешит, всё равно, в суд показания пойдут.

— И как Ерёмин ему что-то пообещает? — уточнил Царевич. — Он же военный, а это преступление для обычной прокуратуры. Вадик ведь не служит давно.

— Смотри, Руся, как может быть при хреновом раскладе…

Я сделал короткую паузу, обдумав всё ещё раз.

— Если эти дела объединят в одно, то оно, скорее всего, уйдёт в военную прокуратуру, а не городскую. И тут-то Ерёмин своё точно не упустит. У него даже больше возможностей появиться, чтобы душить Вадика. Можно у адвоката уточнить, но он то же самое скажет. А тут ещё эта винтовка с войны всплыла, то точно военный следак будет, сто процентов.

В машине стало тихо, когда все начали обдумывать ситуацию.

— Мляха, — протянул Шустрый. — Вот это западло, конечно.

— Не то слово, Борька, — я кивнул. — И скажет майор Вадику, что я тебе срок помогу скостить, а ты мне — показания. Любые, лишь бы дело закрыть. Даже наврать может, лишь бы бумажку получить. Тут гадать не надо, надо его искать. Ещё и мы по этому делу пойдём. Вот это процесс века будет, мужики.

— Надо его искать, — Шустрый вытер лоб. — Вот хотел же его тогда придушить, пацаны.

Славик с чувством сматерился. Шопен молчал, Царевич тоже, потирая виски.

— Да не ругайся, — Шустрый хмыкнул, глядя на Славу. — Нормально всё будет, Халявыч. Дай лучше мобилу ещё раз посмотреть. Можно позвоню кому-нибудь? Сестре в другой город?

— На! Ты и мёртвого достанешь, — Халява со вздохом протянул телефон назад.

Да, неплохо бы найти Вадика самим.

* * *

Мы снова разделились. Шустрый знает многих, может, услышит, что кто-то приютил беглеца. Ещё больше может подсказать Шопен, он знает многих беспризорников и детдомовских, подкармливает их иногда, а мелкие пацаны что хочешь выяснят, если им дать такую задачу.

А я хотел встретиться с Газоном. Ведь Вадик на кого-то работал, а не сам занимался такими делами. И Газон мог подсказать. Нам он точно поможет.

Слава Халява довёз меня до виадука — моста через железнодорожную станцию, широкую, со множеством путей, и с локомотивным депо, которое разместилось с одного края. Я забрался наверх и там остановился, держась за перила.

Ветер не стихал, но уже не такой холодный, какой был утром. Я осмотрелся: от горизонта до горизонта протянулись бесчисленные грузовые составы.

Газон шёл с другой стороны, придерживая кепку, а с ним важно вышагивал другой человек без шапки. Порывы ветра трепали полы чёрного пальто и уносили в сторону сигаретный дым.

Это Налим, крупный бандит, на которого работает Газон. Вот он-то, значит, и захотел встречи.

— Как по часам, — сказал Налим, с сигаретой в руках останавливаясь у таблички «курить на мосту запрещено».

— Пришёл, — я пожал руку