Имперский вор. Том 2 - Дмитрий Ра

Машинально отмечаю, что в камере стоит неестественная тишина: подсаженные ко мне «тролли» затихли и явно выжидают удобный момент, чтобы напасть. Были бы поумнее – изобразили бы храп.

Шанк тем временем уже тихонько разбирается с очередной вентиляционной решёткой. Она расположена как раз над моей кроватью, и сверху то и дело сыплется мелкая штукатурка. Надеюсь, когда Шанк открутит решётку, следом мне в лицо не прилетит уже она.

«Тролль» на соседней койке наконец тихо спускается на нижнюю. В камере темно, но мой навык ночного зрения никуда не делся – для меня здесь сумерки. Слышу, как внизу поднимаются остальные.

Затем раздаётся тихий шёпот – настолько тихий, что не разобрать, о чём говорят.

А потом на мою голову обрушивается удар. То есть обрушился бы, останься я лежать. Но к тому моменту, как кулак нападающего врезался в подушку, я уже соскользнул вниз.

Драться в такой тесноте – тот ещё мазохизм. Размахнуться тут негде. Локтем тычу в зубы тому, который сидит. Слышу, как клацает его челюсть.

– Мгм… – невнятно стонет он.

Второй начинает подниматься – но ему тут же прилетает от меня пяткой по ступне. И следом – ребром ступни по голени. Он падает обратно на кровать, хватается за ногу и матерится сквозь зубы.

– Сука-а-а-а… – тянет он. – Проклятый аристо… Ногу сломал…

Это уже бред. Хотел бы сломать ногу – ударил бы в колено. И ходить ему потом всю оставшуюся жизнь трёхногим. В смысле, на костылях.

Но я уже около третьего, который пытался меня оглушить. Он самый здоровый из всех. Тяжелее меня килограммов на тридцать. Не успеваю я сообразить, как уложить этого кабана, как сверху таки валится вентиляционная решётка. Шанк прыгает на амбала сзади и вцепляется ему в горло всеми шестью пальцами.

Не видя того, кто его душит со спины, громила впадает в панику. Пытается отодрать от горла пальцы руки бога, но безрезультатно. Хватка у Шанка железная, это я знаю точно.

– Не убивай, – приказываю. Ещё не хватало повесить на меня труп.

И отскакиваю от кроватей к толчку. Здесь хотя бы есть где развернуться. Но противники не спешат навалиться на меня одновременно. Вместо этого тот, зубы которого раскатились по полу, кидает в мою сторону какую-то хрень. Машинально уклоняюсь, а потом понимаю, что причинить мне вред эта штука не может. Она похожа на стеклянный шарик сантиметра полтора в диаметре, в котором клубится золотое свечение. Словно… концентрированный источник эфира. По крайней мере очень на него похож.

Уклониться от него всё же не получается: ровно в тот момент, как я делаю движение в сторону, он катится за мной и, выпустив нити-щупальца, присасывается к моей ступне. Подо мной тут же образовывается чёрная дыра, в которую я проваливаюсь почти по пояс.

– Шанк! – зову я, но уже понимаю: не успеет. Всё происходит слишком стремительно.

Ног уже не чувствую, но это длится недолго. Потому что через секунду я больно ударяюсь пятками о каменный пол. Успеваю спружинить, чтобы не сломать ноги. Дыра теперь сверху, метрах в двух над головой, и она мгновенно схлопывается.

Это портал. Самый настоящий. А шарик с золотым свечением, брошенный мне под ноги, – портальный артефакт.

В этом мире я пока встречал лишь одного человека с пространственным аспектом дара. Маску в бункере. Или, как называл его мужик из «Братства», Колдуна.

И, помнится, расстались мы не слишком хорошо.

Или, наоборот, хорошо? Потому что будь моя воля – я бы эту гниду в маске утопил в кислотной слюне скрофа, того двухголового кабана из разлома. И за все его эксперименты с людьми, и за то, что заставил свихнуться хорошую девочку Милу. Мне нравилась её попка!

А ещё… Аспект пространственного дара был у прежней императорской династии.

Возможно, Колдун – какой-то дальний потомок той династии? Тогда он вполне может иметь претензии на трон. А если вспомнить покушения на Александра Третьего и слова фанатика из «Братства свободных»…

Тьфу ты. От пафоса названия даже зубы свело.

Осматриваюсь и хмыкаю. Из одной камеры я попал в другую. И эта явно менее комфортна, чем изолятор. Во-первых, тут нет двери. Никакой. Значит, выбраться можно только порталом. Во-вторых, бетонная скамья с грязным продавленным матрасом и дыра в полу – вот и все удобства. Нет даже рукомойника или кувшина с водой.

Зато по вони от дыры становится понятно, что я здесь далеко не первый узник. И, учитывая это, в матрасе можно подцепить не только блох.

Поэтому я скидываю матрас на пол, прежде чем сесть на бетонную скамью. Уверен – сюда должен явиться создатель портала. Потому что эксклюзивные артефакты всегда связаны со своими создателями.

Работа артефактора похожа на работу кинолога. Когда инструктор работает с чужим животным, он натаскивает его так, чтобы оно подчинялось не ему, а будущему хозяину. То же самое происходит с предметом, с которым работает артефактор. Это привязка, и чтобы убрать её – существуют специальные плетения. Если же не убирать, то артефактор будет чувствовать каждый сработанный им артефакт. Что, согласитесь, далеко не всегда нужно тому, кто его приобрёл.

Но в данном случае я уверен, что портал привязан к своему создателю. Как раз чтобы почувствовать его действие – и явиться посмотреть на своего пленника.

Хмыкаю. Здесь артефактов-глушилок эфира нет – частицы светлого эфира пронизывают пространство. Но мне-то от них ни холодно ни жарко. Зато у меня есть тьма, показывать которую в полиции было всё же ни к чему.

* * *

У Колдуна хватает терпения не заглядывать ко мне весь остаток ночи. Видимо, решил подольше помариновать меня в камере. Теоретически попавший в такую ситуацию пацан должен испугаться и сразу отдать… чего там Колдуну хочется, кроме мести? Родовой источник эфира, все семейные сокровища, жизнь и последние носки.

Вот только я ни разу не восемнадцатилетний пацан. Сюрприз-сюрприз!

Потому время трачу с пользой: пробую медитацией хотя бы частично снять последствия артефакта-глушилки из полицейского отделения.

Заодно понимаю, что на деле всё не так радужно.

Когда я очнулся в теле князя Никиты Каменского, парень был очень слаб. Какое-то время я думал, что причина в химеринге, периодически приходившем высасывать его тёмный эфир. Потом я стал сильнее. Мои собственные техники и знания помогли унять хаос в полупустом источнике Никиты и расширить систему каналов. А тьма, добавленная к эфиру, усилила заклинания.

Потом я попал в разлом – а в мире разлома просто море тёмного эфира. Источник впитывал его как губка, делая меня намного сильнее. И вышел я оттуда уже не прежним слабым Никитой.

Но. Как оказалось сейчас, есть большое «но».

В этом мире тёмного эфира слишком мало. Одарённый со светлым источником может, пусть и не сразу, восполнить потери медитациями и впитыванием разлитого в пространстве эфира. Но мне светлый эфир вообще недоступен. Значит, моё восстановление займёт намного больше времени. Ну или надо прямо сейчас нырнуть в разлом.

В моём источнике практически пусто. И пока у меня есть только то, что подвешено на чистую тьму: удавка и когти.

Однако и этого немало, учитывая то, что после полицейского изолятора временного содержания любой одарённый должен быть слабее мыши. Так что Колдуна ждёт нежданчик.

Я встаю, использую по назначению дыру в полу и в очередной раз прохаживаюсь по камере. Она крохотная – ещё меньше изолятора. Стены сложены даже не из кирпича – из каменных, плохо отшлифованных блоков.

– Доброе утро, Никита! – внезапно раздаётся знакомый голос будто бы сразу отовсюду.

Все мои догадки оказались верны. Это Колдун. Он же владелец бункера с незаконной лабораторией, откуда я вытащил Матвея Соболева. Он же глава организации «Братство свободных».

– И тебе хворать подольше. – Разминаю затёкшие от долгого сидения плечи. – Самому прийти слабо?

Он смеётся.

– Так мне лучше тебя видно. Хочется наконец внимательно рассмотреть того, кого так долго ловил. Впрочем, от последней нашей встречи прошло не так много времени.

Широко улыбаюсь.

– Так я тоже хотел повидаться. К тому же ты так старался, что я решил больше не отказывать тебе в аудиенции.

– Не так уж это было трудно, – самодовольно отвечает Колдун. – Всего лишь