Дженнак неуязвимый - Михаил Ахманов

полтора десятка Очагов на краю огромного континента, захваченного аситами. Воздухолет пересекал Риканну за день, тогда как на востоке...

Аполло Джума приоткрыл глаза и потянулся. Горизонты на востоке были необъятными. Перспективы тоже.

* * *

Коком-Чель, сахем Россайнела, наместник великого владыки в Роскве и благородный атлиец, гневно смял письмо. Ро Невара! Зачем тут нужен пожиратель грязи, вонючий тассит! Обходились без этой степной змеи, справлялись с бунтовщиками и не просили помощи! Сидеть бы тасситу в Шанхо, следить за Китаной и Сайберном, а в Россайнел не лезть! Что с того, что под ним все Надзирающие Азайи? Эта свора шелудивых псов лишь мешает в делах правления - то заговор раскроют, которого в помине нет, то прирежут полезного человека, то сагамору донос настрочат... А теперь, как глава их появится, совсем обнаглеют... Надо же выказать усердие!

Сахем расправил лист бумаги, пробежал глазами, однако нового не узрел. Текст передали по эммелосвязи, принявший расшифровал послание, а помощник Коком-Челя переписал его красивыми буквами, ничего не убавив и не добавив. Письмо было кратким, и сообщалось в нем, что Ро Невара вылетел из Шанхо в Роскву и скоро явится в Пять Пирамид и встанет перед сахемом в позе покорности. Коком-Чель этого Ро Невару видеть не видел, слышать не слышал, однако знал; была у него, как у любого высокого сановника, своя секретная служба, где собирались данные об имперских чинах и вообще заметных людях. Доносили, что Невара очень прыткий; службу начал рядовым бойцом, поднялся до батаба-шу всего за девять лет, сражался в Бихаре, свершил там какой-то подвиг, предстал перед лицом сагамора - не нынешнего, а прежнего, Ширата Одиннадцатого, удостоился секиры с двумя перьями, был направлен в тайный корпус Надзирающих - сперва в Риканне, а затем назначили его главой лазутчиков в Юкате. Проявил себя в искусстве сыска и удостоился наград. Когда старого Ширата возложили на костер, новый сделал Невару полным батабом в сорок лет и отправил в Инкалу, в атлийское посольство, в должности военного советника. Вот это была настоящая власть! Советник считался вождем всех тайных Надзирающих Сеннама, Арсоланы и княжеств Перешейка и обладал особой привилегией: его донесения передавали сагамору не вскрывая. Отсидел Невара свое в Инкале и опять поднялся, стал главным Надзирающим в Азайе. Прыткий! Высоко залез! Выше некуда, если только...

Коком-Чель вдруг ощутил озноб. Не исключалось, что этот тассит примеривался к его циновке власти! Разведка и тайный сыск стояли ближе к делам правления, чем к военному искусству, и если Невара мог возвыситься в дальнейшем, то, скорее, как наместник. В накомы производили боевых батабов, а тассит хоть и достиг этого звания, не командовал на поле боя крупными отрядами. А вот в тайны политики и в хитрые интриги был посвящен!

Сахем поднялся, подошел к узкому высокому окну и оглядел свои владения. Из его просторного хогана на восьмом ярусе были видны четыре другие пирамиды, сад и двор в пятиугольнике стен, храм на площади и вся светлая россайнская столица, дворцы и дома, широкие улицы, цветущие яблони и вишни, торговые ряды, харчевни, увеселительные заведения, крытые бассейны и массивное строение, к которому тянулись насыпи одноколесника. Белокаменная Росква, чудо-город! – подумал Коком-Чель. Жаль будет его покинуть... А еще печальнее, если недовольный им сагамор пришлет с Неварой шкатулку, а в ней - флакончик с ядом тотоаче...

Он со злостью уставился на пятиярусную пирамиду, занятую Надзирающими. Скоро тассит появится в ней... Хорошо, если бы по воле Тайонела раздалась земля и поглотила его вместе с приспешниками! Но вряд ли такое случится... Времена настали жестокие, боги не слышат людей и не дают им советов...

День был теплым, но озноб не покидал сахема. Одна мысль билась в голове: привезет ли Невара флакон с тотоаче?..

Глава 5

Прошлое. Тэб-тенгри, 1697-1755 годы от Пришествия Оримби Мооль. Та-Кем Джакарра и его наследник, 1755- 1830 годы от Пришествия Оримби Мооль. Бихара, 1820 год от Пришествия Оримби Мооль. Страна Гор, 1828 год от Пришествия Оримби Мооль.

Три года назад войско аситов снова вторглось в пустыни би хара, и стало ясно, что большая война между этими народами, отгремевшая в начале века - не последняя; аситы будут стремиться к захвату земель кочевников, а те не уступят врагам ни песчинки из своих барханов. Это побудило меня взяться за кисть, обмакнуть ее в краску и рассказать о случившемся в дни моей юности, когда бихара ворвались в Нефати, дошли до Нофра, моего родного города, и сделали наш народ причастным к вражде меж ними и аситами. И было это так ужасно, что, по прошествии лет, назвали свершившееся Нефатской Резней и описали потом многократно; к этим книгам я и добавляю свой труд, так как пришлось мне стать очевидцем тех событий.

В то время я, молодой писец, служил богатому человеку по имени Та-Кем Джакарра. Этот мой хозяин оказался кладезем достоинств, был не только богат и щедр, но также красив, образован и очень умен. Он нанял меня для переписки древних текстов, ибо я умел рисовать иероглифы, чему теперь обучен не всякий. Тару Джакарре хотелось получить точные копии свитков Первых Династий, которые он намеревался отвезти в Храм Записей в Хайане, где хранится история мира. Не знаю, почему он так решил; считали его нефатцем, но, возможно, была в нем капля одиссарской крови, а с нею - и почтение к родине предков.

Выполняя его заказ, я переписывал пергаменты в сезон Разлива, а когда Разлив закончился, стало известно в Нефати, что аситы опять воюют с кочевниками, и что аситское войско, сражавшееся к северу от нас, разбито, и остатки его бегут к Проливу. В Нофре это не вызвало беспокойства, так как Пролив достаточно широк и на другом его берегу лишь безлюдные скалы, ни лодок нет, ни судов, ни дерева, чтобы связать плоты. Пролив всегда защищал нас, и в Нофре нет ни укреплений, ни громовых метателей, ни воинов, кроме стражей, что следят на порядком на базаре. И думали все, что бихара добьют аситов на том берегу, в сорока тысячах локтей от Нофра, а нас никакое бедствие не коснется. Все, повторяю, так считали, кроме моего хозяина, который выглядел очень обеспокоенным. Сейчас я понимаю, что он намного лучше знал аситов и бихара, чем любой человек в нашей мирной стране, а потому тревожился не зря. И решил он пойти к достойному Хеуб-ка, правителю города, чтобы тот распорядился