Вернуть Боярство 11 - Максим Мамаев

вас имеется в распоряжении, даже здесь, не говоря уж о том, о силах, оставленных в Родовых землях. Которые, насколько мне известно, за прошедшие месяцы изрядно возросли стараниями оставленных вами дома вассалов и при прямой поддержке Павла Александровича с Родом Шуйских, — тяжело поглядел на меня генерал-аншеф. — Вы, друг мой, намерены устроить себе некое неясное мне турне в направлении территорий Разлома, прихватив с собой одного из Архимагов и что важнее — тяжелый крейсер. Что серьёзно ослабит наши силы — из воздушного флота у нас лишь десять крейсеров, и тяжелых среди них лишь три. На такое я согласиться не могу.

— При этом погрузив на него своих лучших бойцов, сильнейших боевых магов и пополнив трюмы весьма дорогостоящими боеприпасами, которые в скором времени имеют все шансы стать дефицитными, ибо с логистикой у наших войск до сих пор имеются изрядные проблемы. И всё это в тот момент, когда наши силы готовятся выдвинуться навстречу вражеским силам, снявшись с заранее подготовленных позиций! Что я ещё, господин Николаев-Шуйский, должен подумать в подобных обстоятельствах? Вы уж простите, но выглядит это всё так, будто вы стремитесь отсидеться за спинами прочих, пока не станет ясно, в какую сторону ветер дует, — добавил сидящий по левую руку незнакомый мне пожилой чародей седьмого ранга в мундире генерал-полковника.

Без петлиц и иных опознавательных знаков, показывающих принадлежность к тому или иному роду войск. Как я теперь уже знал — далеко не все чародеи шестого и седьмого ранга являются командирами воинских подразделений. Просто любым военным формированиям Империи от корпуса и выше полагалось усиление из числа боевых магов, свободных от командования войсками и готовыми оказать магическую поддержку войскам там, где это сочтет командующий. В корпусах — это дополнительные Мастера и Младшие Магистры, в армиях — Старшие Магистры, ну а группам армий и фронтам полагались Архимаги.

— Вы обвиняете меня в трусости? — уточнил я, недоверчиво подняв бровь.

Даже без какой-либо злости — этот незнакомый мне чародей умудрился меня на самом деле удивить. Вот уж подозрений какого толка я не ожидал точно, так это сомнений в твердости духа.

— Нет, господин Афанасьев не совсем это имел ввиду, — встрял в нашу беседу ещё один из присутствующих. — В вашем мужестве ни у кого из присутствующих, разумеется, сомнений не имеется — вы не раз доказывали, что точно не трус. Но это не снимает главного вопроса — зачем вам для повышения ранга отправляться в земли Разлома, полные опасностей, и брать при этом с собой немалое количество элитных войск. В которых именно сейчас намечается острейшая необходимость.

А вот этого Старшего Магистра я знал. Василий Прохорович Инжирский, один из самых доверенных и приближенных офицеров Добрынина. Личной силой и какими-либо особо редкими и ценными магическими талантами сей человек не блистал. Но своему патрону был весьма предан, к тому же, насколько я успел узнать по слухам в те дни, когда трудился в Магадане на поприще возвращения контроля над магическими Источниками города, был прекрасным тактиком и стратегом, с чьим мнением считался даже опытнейший генерал-аншеф. Ну и происходил из вассального Рода, четыре поколения находившегося в подчинении Великого Рода Добрыниных.

— Я не могу поведать все подробности задуманного мной, ибо в этом случае мне придется раскрыть секреты чар, предназначенных лишь для Рода Николаевых-Шуйских, — ответил я. — Уж простите, господа, но насколько я помню своды законов и дворянских уложений Империи — подобные сведения с меня вправе требовать лишь государь-Император, его наследник Великий Князь и мой сюзерен, если таковой имеется. Причем лишь в особых случаях, оговоренных в…

— Родовые секреты, тоже мне… — негромко, но так, что бы услышал каждый присутствующий, фыркнул Афанасьев. — Смех да и только…

— Что, простите? — повернулся я к нему, сохраняя спокойствие. — Может, рискнете повторить мне это в лицо, сударь?

— Отчего ж нет, — ухмыльнулся мне в лицо Архимаг. — Я сказал, что считаю смешным ваши…

От пожилого, усталого чародея, сидящего во главе стола, ударила незримая и неощутимая для простых неодаренных волна магической энергии. Могучее давление ударило, подобно слепой ярости разгневанной стихии — причем не по всем присутствующим, а конкретно по мне и Афанасьеву. Представьте себя взбирающимся на высокую гору, достигшим примерно середины пути до вершины. Вас окружают крутые склоны, крутые обрывы и скалы, сурово глядящие в небеса с окрестных гор… И в этот момент начинается сильнейшее землетрясение, от которого земля под вашими ногами начинает содрогаться, уходя из-под ног. А вы, изо всех сил стараясь не покатиться вниз, думаете лишь об одном — лишь бы не начался клятый камнепад, лишь бы земля не ушла из-под ног, лишь удержаться и не полететь туда, вниз…

А к этому добавьте ещё осознание того, что гора — живая и это землетрясение проявление её гнева по отношению к вам. И лишь от её прихоти зависит, последует ли сверху камнепад, усилиться ли тряска под вашими ногами, или может склон, на котором вы стоите, и вовсе оторвется от основного тела горы и улетит вниз, в бездну, унося вас туда, на верную гибель…

Добрынин оказался куда более искусным магом, чем я ожидал. Да, по общему объему маны и развитости ауры он явственно уступал тому же Второму Императору — но вот по искусности владения своей стихией, контролю собственной ауры и иным, менее заметным и важным по отдельности показателям, пожалуй что и превосходил его. Проживший более двух веков чародей был настоящим виртуозом, достигшим громадных успехов в нашем нелёгком искусстве — иначе столь ювелирное воздействие и столь точные ощущения ауры, в которой сейчас ощущалась лишь чистейшая, незамутненная примесями иных школ чародейства Стихия Земли, были бы невозможны.

— Судари, вынужден вам напомнить — вы не в трактире находитесь, — негромко заметил чародей в установившейся тишине. — К тому же вы оба в данный момент находитесь на службе у отечества, делая общее дело. Не позорьте себя и своих предков, задираясь по пустякам аки бойцовые псы… А хотите показать кому-то личную удаль да силу — совсем скоро у нас у всех будет более чем достаточно возможностей для этого. Вы меня поняли?

При этом, кстати, он больше смотрел не на меня, а на Афанасьева. Видимо, не в первый раз сварливый Архимаг испытывал терпение Старика, раз тот при, фактически, постороннем решил устроить показательную трепку и напомнить, кто в этих краях альфа, а кому следует