Андрей Архипов - S-T-I-K-S. Второй Хранитель

– Агата, что мы ждем? Тишина, туман, никого не видно. Пока ничего страшного в этой Карусели я не наблюдаю. Может, попробуем тихонько проскочить по стеночкам?

В ответ на самоуверенное предложение Максима буковые жерди возмущенно скрипнули.

– Фаза, да ты с ума сошел. Посмотри лучше на камушки, левее. Там ровная площадка за большими валунами, видишь?

– Ну да, там, вроде БТР ржавый.

– Там, Фаза не один БТР, а несколько. И еще танк без башни, две тачанки раскуроченных… Не один ты догадливый – «по стеночкам». С виду, да – спокойно все и под прикрытием тяжелых пулеметов с бронетехники пройти попробовать заманчиво, но… Ты представляешь, что такое несколько элитников?

– Извини, Агата – но ты меня совсем запутала. Карусель, а за ней Райский стаб находятся, почти – во внешке, правильно?

– Ну да, а что тебя смущает?

– Меня смущает то, что Карусель заходит глубоко во внешку, а внешники терпеть не могут зараженных, тем более – таких продвинутых. Почему их до сих пор не вычистили?

Агата отложила в сторону бинокль, но продолжала выглядывать в бойницу, покусывая задумчиво – травинку.

– Не все так просто. Фаза… Карусель – это сложный кластер и большие калибры не всегда решают. Он начинается с узкого прохода, за ним долина, после которой быстрый набор высоты. Ущелье тесное, крутые нависающие скалы и густой туман, но не кисляк, – а обыкновенный. Только густой и видимость не более пятидесяти метров. А знаешь, сколько времени уходит у элитника на преодоление такого расстояния? – спросила Агата и сама ответила: – Секунда! Ты даже повернуться не успеешь в сторону броска! Для техники, кстати, Карусель непроходима, как, впрочем – и для всех видов авиации. Слишком тесно и нет видимости.

– А никак, эту Карусель не обойти? Сбоку, через другие кластеры, напрямую в Райский стаб не заскочить?

– Там вокруг крутые горы и за ними сплошная чернота – отрезала Агата, но, поразмыслив, пояснила: – В улье ничего нельзя утверждать категорично. Может и есть тропинки, но я о них не слышала и никому не советую экспериментировать.

Максим ответить не успел – их милую беседу прервал приглушенный взрыв – хлопок не далеко от башни. Они застыли, тревожно переглядываясь и ожидая продолжения, которого, впрочем – не последовало. Одиночный взрыв и больше ничего – без всяких продолжений в виде стрельбы, криков, ругани и прочего боевого антуража. Макс, выждав паузу, начал ползать по настилу, выглядывая по очереди в расположенные по кругу окна. Башня имела отличный круговой обзор, стояла на скале, и через бойницы просматривался не только каждый метр их острова, но и ближайшие окрестности. Перед одной из бойниц он замер, тихо свистнул и начал яростно грозить кому-то кулаком.

– Отбой, Агата! Это наша обезьяна развлекается. Им с Маруськой, похоже – рыбки захотелось, а клешни управиться с нормальной удочкой не позволяют. Что он, дурак, делает? Карусель рядом – приманит взрывом тварей.

– Не приманит – Ответила женщина со смехом. Она уже поняла, что произошло, и откровенно веселилась. – Остров окружен водой, куда ради любопытства не один зараженный не полезет. Я не думаю, что элиту соблазнит тощая парочка иммунных, драчливый кваз и маленькая собачонка. Они добычу повкуснее караулят…

Битва за Серпантин закончилась разгромом внешников, но поселок пребывал в руинах и сталкеры понесли огромные потери. На их беду откликнулись другие стабы, прибывала строительная техника, ранеными занимались откомандированные знахари, а Коалиция торговцев выдала большой кредит на восстановление. Из спутников Максима в строю остались Сухроб с Агатой, израненного Гирю увезли в госпиталь Ремтехники, а Чалый, Паштет и остальные легли под деревянные кресты на кладбище у Серпантина. Победа досталась дорогой ценой.

Выжившие похоронили павших, на похоронах Максим увидел, как Агата плачет и после прощального салюта над могилами они покинули истекающее кровью и слезами поселение. Дорогу им показывали два отбитых на всю голову охотника со стаба Крепость. Они пытались, в свое время добывать элиту рядом с легендарной Каруселью и отремонтировали башню как раз для этой цели. Но тогда их было шестеро отважных…

Цапля, Глобус, Водорез – остались там навечно, но первым разорвали Ганса, на умении которого охота и выстраивалась. Ганс был «спринтером» и мог, в нужный момент развить такую скорость, что уходил от самой быстрой твари. Ребята заблаговременно делали засаду, закладывали мины и спринтер выдергивал добычу на себя, заманивая монстров под арбалеты и крупные калибры. У них несколько раз, даже – получилось, и удачные охоты заканчивались пьянками, но, к сожалению – элита на своих ошибках быстро учиться и умеет извлекать уроки. На очередной охоте в засаду тварей залетел Ганс, остальные бросились спасать товарища – и в родную Крепость из шестерых вернулось только двое. Кстати, яму на одном из рукавов реки, где жирная форель клюет в любое время суток на взрывчатку, Сухробу подсказали двое выживших – Бацилла с Греком. Они проводили нашу троицу до места, «ввели в курс» и удалились, отказавшись заночевать на острове.

На улице быстро вечерело. Костер разложили в руинах старой башни из сухих дров, опасаясь дымом привлечь внешников, чьи вертолеты тут иногда летали. Костер был нужен – в его углях пекли перченую и посоленную форель, обмазанную хорошим слоем глины. Сухроб оглушил взрывом и вытащил пять больших рыбин, а на десерт лежала кучка переспелых груш, которые все трое грызли с удовольствием. И их, кстати – охраняли. Как только они зашли на остров, Максим вспомнил про свой дар и усадил в кроны деревьев стайку из пяти ворон, которые все время каркали и волновались. Ворон смущали его спутники и особо беспокоил кваз, которого они упорно не желали признавать за своего.

– Перс, ты не рыбак, а варвар и дикарь, но рыба восхитительна! Спасибо – я давно не ела ничего вкуснее!

Агата разломила глину, и повалил пар, источая безумно аппетитный запах. Перед тем как загрузить форель в угли, Сухроб засунул в животы выпотрошенной рыбы, найденные на острове стрелки дикой черемши. Напротив женщины Максим отчаянно дул на свою порцию, а рядом, в ожидании костей попискивала, в возбуждении – Маруська.

– Не, я не варвар. Я был чурка, стал обезьяна, я Кинг-Конг сейчас! Сухроб вскочил на ноги и ударил в бочкообразную грудь кулаками. – Я стал сильный, еще найду такой – же баба, сыграем свадьба и будем жить на этом острове, ловить форель и ждать в гости Фазу!

Максим засмеялся, а Агата устало отмахнулась ладонью.

– Да какой ты чурка, ты нормальный… Вот погоди, закончим здесь – я тебя вылечу. Ты много для нас сделал и заслужил – дай только до Коалиции добраться.

– Что мы тогда ждем, пошли заканчивать? Или у тебя особый план, какой-то есть? – Ввернул Максим не без ехидства.

– Есть план, ребята – есть. Я знаю, как можно проскочить через Карусель – еще с прошлым хранителем система отработана…

То, что элитное стадо тусуется в ущелье не так просто, Максим понимал и без Агаты. Каким бы не было зверье продвинутым и развитым, оно всегда останется зверьем, смысл существования которого – жратва и ничего больше. А раз так, то удержать элиту на одном месте может исключительно еда, но не простая, а особо вкусная. В противном случае – улей огромен, мест, где можно подхарчиться много, а соперников у грозных тварей, напротив – очень мало. Сей факт отлично понимали зворги и регулярно сбрасывали в одно и тоже место отходы от своих экспериментов, одновременно закрывая две проблемы. Утилизацию ненужного биоматериала и создавая живой и труднопроходимый щит перед порталом на свою планету. Изначально за халявным мясом сбежалась куча зараженных, но пошел естественный отбор и сильные изгнали и убили слабых. Внесли свой вклад и внешники, нещадно выбивая тварей везде, где только можно и получилось, что единственным убежищем на много километров осталась Карусель. С ее туманами, горами и непроходимостью.

– В ущелье, сбоку имеется тропка безопасная, но до нее стена отвесная метров пятьдесят. Причем не просто вертикальная – там отрицательный наклон. По стене сверху цепь железная спускается, подняться по которой сможет или хороший акробат или человек с умением.

– Пакажи где и я залезу! Но Перс тяжелый, твой цепь выдержит? И что за цепь, кто его повесил? – Забросал Агату вопросами Сухроб.

– Цепь обязана выдерживать – на ней раньше грузы поднимали, и наверху стоит лебедка. Но до нее еще добраться надо – внизу элита и ты, Перс, хоть и здоровый парень, но порвут тебя в секунды. И порвут на самом входе – не пройдешь и сотни метров. Теперь – откуда эта цепь взялась…

Цепь висела на стене со времен прежнего хранителя Компаса и служила для снабжения его всем необходимым. Снабжали редко, но за один раз на скальный козырек старались отправить максимально большой груз, список которого согласовывался с Компасом по рации. Огромные рюкзаки с продуктами и снаряжением обычно таскали или квазы, или иммунные с различными видами силовых умений. Они подбегали, пристегивали к карабину на конце цепи гроздь рюкзаков и быстро убегали, успевая иногда обгадиться со страха. Сидящий наверху Компас крутил ручку лебедки и поднимал груз, к себе – наверх. Потом Компас отказался от снабжения, а позже совсем исчез, опустив цепь с карабином вниз, что раньше никогда не делал…