Роман Юров - Чужие крылья-3

- Поворачиваем вправо! Будем бить вторую девятку! Двадцать второй, ты как?

- Зажимают. Там еще пара подходит.

Пару мессеров, набирающую в стороне от боя высоту Виктор видел. Но они пока были далеко и время оставалось. Бой, идущий накануне их появления, уже затухал. Судя по всему, он окончился не в пользу наших летчиков, а значит, в скором времени можно было ожидать добрый десяток мессеров.

- Атака!

В это раз он попал хорошо. Сразу несколько снарядов ударили вражескому бомбардировщику в правое крыло. Один из разрывов пришелся на мотор и тот сразу выплюнул клуб жирного, черного дыма. Винт словно захлебнулся в этом дыму, превратился в серый диск и тут же замелькал лопастями. Все это проплыло в прицеле как в замедленном кино и тут же сгинуло под капотом. Перегрузка вновь вдавила в сиденье. Они вышли из атаки, в очередной раз разменять скорость на высоту, и потянули вправо, чтобы вновь зайти от солнца.

Атака получилась удачной. Один из бомбардировщиков падал. Он горел от носа до хвоста и походил на подожжённую бочку с бензином. Большая часть немцев поворачивала, но одно из звеньев упрямо шло к цели. За ними, на расстоянии пары километров, шла третья девятка и над ней болталась пара "Месеров". Откуда они там взялись, Виктор даже не видел.

- Атакую худых! Серега, Стас, бейте третью девятку!

С мессерами они разошлись левым бортом и сразу же рванули вверх. Вражеские летчики сходиться два на два не захотели, потянули в сторону нашей, готовящейся к атаке четверки. Те уже пикировали вниз, на бомбардировщики и немцы пристроились следом.

- Худые на хвосте!

"Лавочки" рванули в стороны, но мессера обстреляв одну из наших машин, ушли вниз.

- Повторяем атаку!

- "Дед", прошу помощи! - Славка пыхтел словно паровоз, - Зажимают...

- Пробуй отрываться к нам. Сейчас.

Времени, чтобы снова собрать группу и ударить по бомбардировщикам кулаком из шести "Лавочек", уже не оставалось - немцы подобрались к цели слишком близко. Но бить было нужно, чем есть и как есть. Иначе все зря...

- "Четырнадцатый", "тридцать первый", атакуйте!

Он плавно отдал ручку от себя, опуская нос истребителя вниз. Ощетинившийся огоньками пуль, строй бомберов наплывал быстро и неумолимо. Все эти разноцветные огоньки неслись прямо в лицо, их было столько, что и не сосчитать. И каждый из них был смертью...

Саблин начал стрелять метров с пятисот, по крайней левой машине. Сперва мазал - трассы ложились куда-то за хвост серого, раскрашенного темными вертикальными полосами бомбардировщика. Потом пушки почему-то перестали стрелять, а строй бомбардировщиков оказался вдруг сзади выше. Лавочка не горела, мотор работал исправно и сам он был жив-здоров. Это казалось чудом.

Ведомый был на своем привычном месте. Он тоже, судя по всему, был цел, и это тоже было чудом. Но самое удивительное было выше. Девятка бомбардировщиков разворачивалась. Пары Кота и Улитки только заходили в атаку, но бомбардировщики уже сбросили бомбы и рассыпавшись, удирали домой.

Любовался проделанной работой Виктор недолго. Бой продолжался, нужно было выручать Ларина, нужно было разобраться с появившейся с юга восьмеркой мессеров. Он вновь потянул ручку на себя, хотя сил, после этой самоубийственной атаки уже оставалось...

- Я "Дракон"! Вижу противника! - раздался властный, откуда-то знакомый голос, - Я "Дракон", атакую!

От солнца показалась россыпь точек. Их было много - десятка полтора и это были наши...

...Через три минуты все было кончено. Немцы, получив трепку, уже таяли на горизонте. Внизу, на черной перепаханной взрывами земле добавилось еще два дымных костра - пилоты Яков показали, что они тоже умеют сбивать...

- Дед, благодарю за бой. Можете идти домой, - голос у радистки звенел от радости. - Подтверждаю падение четырех "Юнкерсов" и "Мессера". Дед, мы вас поздравляем...

- Дед, поздравляю! - голос у "Дракона" чуток потеплел, - с тебя причитается...

- Принял, домой! - Виктор подумал, что это какая-то странная мода, поздравлять, сразу после боя. Впрочем, сегодня он заслужил - сбили четверых, а его все живы - здоровы. Правда, машина Улитки, явно повреждена, но вроде не смертельно - долетит. В любом случае внизу уже свои...

- Ви-итька-а! - Палыч полез в кабину, не дожидаясь пока остановится винт, - облапил, едва не оторвав шею. - Поздравляю! Молодец чертяка!

Могучие руки техника выдернули Виктора из кабины, словно пробку из бутылки. Он вдруг полетел прямо в окружившую самолет толпу, но упасть ему не дали.

- Качай ребята!

Десятки рук подхватили Виктора, и небо на какую-то секунду вдруг стало ближе.

- Еще!

- Еще!

Вокруг толпился весь полк: краснощекий, видимо принявший на грудь, Шубин, радостно возбужденный Соломин, снисходительно посмеивающийся Иванов, кривящий в глупой улыбке рот Рябченко. Вокруг были все свои, ставшие за последние полгода едва ли не семьей.

- Да что случилось-то? - попытался узнать Виктор, после того как его поставили на землю.

- Указ вышел, по радио передали! - Шубин желтел прокуренным комплектов зубов. - Поздравляю с высоким званием Героя Советского Союза! dd>

;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;

Глава

...С ночи сильно похолодало, восточный ветер противно завывал в проводах, ледяным сквозняком задувал под одежду. Потом пошел снег. Он сначала сыпался осторожно, понемногу: одинокие снежинки тыкались в лицо и тут же уносились сметаемые напорами ветра. Потом снег сыпанул стеной, еще сильнее забелив окружающую степь, заметая черную набитую машинами колею.

Студебеккер, рыча движком и тяжело переваливаясь, заполз на очередной холм, на секунду замер и устремился вниз. Порыв ветра швырнул в глаза добрую пригоршню снега, но Виктор успел разглядеть занесенные крыши деревни и два голых тополя, стоящих рядом и служивших ориентиром их аэродрому. Через минуту он уже шел по дороге навстречу тополям. Мягкая, мокрая и не успевшая смерзнуть земля пружинила под ногами, а снег все сыпал и сыпал, скрывая следы. Недельная командировка в Москву осталась позади...

Первым он встретил Палыча. Верный механик шествовал с ведром по улице. Увидев Виктора, он поставил ведро в снег и ни слова не говоря, полез расстегивать ему новую, выданную накануне командировки шинель. Распахнув грудь, явил на свет Золотую Звезду и растянул лицо в довольной улыбке.

- Цаца! - Налюбовавшись наградой, он сграбастал Виктора в медвежьих объятьях. - Рассказывай! Калинин вручал?

- Калинин, - от таких нежностей у Виктора заныли ребра. - Все расскажу. В полку как дела? Как Таня? Все живы?

- Та чего у нас? - Палыч пожал плечами. - Танька себя достойно ведет, блюдет... А в полку... позавчера Чуриков разбился, вместе с Морозовым. Вылетели парой, а тут буран начался, - он обвел рукой окружающую снежную взвесь. - В холм воткнулись, оба. Рядышком. Вчера похоронили.

- Жалко, - расстроился Виктор, - Чуриков хороший был летчик, сильный. Да и Морозов уже не сопляк зеленый, с лета воевал... - он огорченно прищелкнул языком. - Второй эскадрильей Лешка командует?

- Пока Лешка, - усмехнулся Палыч, - а там видно будет. А так тихо все. Ты лучше расскажи, как съездил, про Москву расскажи, про то, как награждали...

- Стоит белокаменная, - Виктор улыбнулся, - что ей сделается? А как ехал, это жуть и ужас

Они пошли по улице, к штабу и снег заметал их следы.

Утро началось без солнца. Аэродром затянуло однообразной непогодной мутью, студеный туман разлился по земле молочным киселем. От белого обилия не за что зацепиться глазу - все вокруг было серое, расплывчатое, сырое. Сырость проникала под летные комбинезоны, загнала пилотов в прокуренную тесноту землянок. Жадные до драки приуныли - сколько так сидеть, перетирая раз за разом одно и то же, никто не знал. Воспряли полковые краснобаи и балаболы - им прибыло благодарных слушателей.

- Бои... - Лешка - новоявленный комэск второй, остервенело плюнул, - вы боев-то и не видали. Вот в сорок втором это были бои. Не успеешь взлететь, а мессера уже пристраиваются. Все аэродромы наши знали, все площадки. Рыскали там парами, как волки по степи, все видели. Если заметят нашу группу - сразу подкрепление вызывают, пять минут и уже против тебя шесть - десять гансов. А если нас мало то и вдвоем бьют. А чего им? Скорость есть, высота есть. Выбрал момент удобный и лупи... Потери были жуть...

- А сейчас меньше? - понизив голос, спросил Улитка. - Штабные болтали, что с февраля полк, считай, обновился.

- Так-то с февраля-я, - Лешка презрительно отклянчил губу. - А тем летом максимум месяц и от полка ничего не осталось. - Зашедший по какому-то делу в землянку третьей эскадрильи, он зацепился языком с Улиткой и уже час ораторствовал, наверное, позабыв, зачем пришел. - Всех выбьют. Останется, может, комполка, - продолжал он, - комэск, да один - два летчика - самые везучие. Месяц на переформирование и все по новой.