Бремя власти III - Иван Ладыгин

* * *

Доктор Игнатий Петрович Свиридов вышагивал по набережной Мойки, насвистывая бодрую мазурку. Вечер был прохладным, но в его груди пылал жар — жар удачи и предвкушения. Мешок золота! Целый мешок! От самого Императора! За такую простую работу — подлить в микстуру для Регентши ту безвкусную, без запаха жидкость, что передал тот холодный господин из Тайного Отдела… И все! Никаких мук, никаких криков. Тихий уход. И теперь — свобода и богатство!

Он купит своей пучеглазой Машеньке шелковое платье, о котором она трещала без умолку. А Катюше подарит настоящую куклу из Парижа! И купит дом в Крыму… Да, да! Нужно теперь уехать отсюда, подальше от дворцовых интриг и этого жуткого нового Императора с горящими глазами. Нужно зажить наконец полной жизнью!

Он зашел в узкий, грязноватый переулок, который вел к его скромному особнячку. Свист его был громок и беззаботен. Впереди маячила теплая семейная жизнь, полная достатка.

Из глубокой подворотни, смердящей сыростью и помоями, выползла сгорбленная фигура в грязном, рваном балахоне. Старуха, нищенка. Она протянула к нему костлявую, дрожащую руку.

— Подай, батюшка… Христа ради… — прохрипела она жалобно, перекрывая его свист. — Хоть копеечку на хлебушек…

— Прочь, старуха! — брезгливо буркнул Свиридов, пытаясь обойти ее. — Не до тебя! Самому не хватает!

Он машинально оттолкнул протянутую руку. И в этот миг случилось нечто невероятное. Сгорбленная фигура выпрямилась с кошачьей грацией и силой. Старушечий хрип сменился низким, мужским голосом, полным ледяной пустоты:

— Придется заплатить сполна, Игнатий Петрович.

Блеснуло лезвие. Короткое, острое, как игла. Доктор даже не успел вскрикнуть. Он лишь почувствовал страшный удар под ребра, жгучую боль, и странный хлюпающий звук — будто кто-то наступил на перезревший помидор. Он грохнулся на мокрую булыжную мостовую, глядя в мутное вечернее небо.

Последнее, что он увидел — так это дрожащую руку «старухи», выхватывающую из его ослабевших пальцев мешок с золотом. Потом фигура в балахоне метнулась обратно в подворотню. Там, в полумраке, балахон был сброшен одним резким движением, обнажив стройную мужскую фигуру в сером практичном костюме. На отвороте пиджака мелькнул маленький, почти невидимый значок — закрытый глаз в звезде. Эмблема Тайного Отдела. Агент на секунду взвесил мешок в руке, кивнул самому себе и призраком растворился в сгущающихся сумерках переулка. Звон монет больше не слышался.

Доктор Свиридов хрипло выдохнул, и в его остекленевших глазах погас последний отблеск радостного свиста и шелковых платьев для дочерей. Насвистывать больше было некому.

Глава 2

«Разбилась рюмка — к счастью; разбилось счастье — к рюмке».

Ашот Наданян

Холодное утро, будучи не в силах прогнать мрак под сводами Тронного зала, безнадежно впивалось в высокие окна. Я расположился в простом, но массивном дубовом кресле прямо перед царским стулом. Передо мной стоял длиннющий стол, который был завален всевозможными донесениями. Их под собой подгребла карта Москвы — мой главный приоритет на сегодняшний день. Она была открытой раной на теле Империи. Передо мной выстроились генералы — так называемая «старая гвардия», кости и жир которой был давно пропитан духом интриг и застоя. Их ауры колыхались, как испуганные птицы в клетке. Они всякий раз избегали моего прямого взгляда. Мои янтарные глаза, казалось, прожигали насквозь их вычищенные до блеска мундиры.

Рябоволов докладывал сухо, как бухгалтер на отчете. Его деревянно-стальной протез периодически щелкал о ручку кресла.

— Чистка гвардии завершена на восемьдесят процентов, Ваше Величество. Ненадежные элементы изгнаны или переведены в гарнизоны Сибири. Оставшиеся принесли личную присягу Вам и Российской Империи. А капитан Смирнов — теперь новый командующий личной охраны Императора.

Молодой капитан имел красивое аристократическое лицо и гусарские удалые усы. Его синие глаза сверкали житейской мудростью и смекалкой. Золотая медаль Героя на его груди ярко горела, будучи наполированной до блеска. Служака резко щелкнул каблуками. Его взгляд, жесткий и преданный, был единственным живым огоньком в этом зале трупов.

Я кивнул ему, не отрываясь от карты Москвы. Пальцы сами начали выстукивать ритм по кварталам вокруг Кремля.

— Генерал Петров, — мой голос разрезал тишину, как лезвие — пергамент. Все вздрогнули. Толстяк Петров, командующий Тверским гарнизоном, поперхнулся собственным дыханием. — Ваши люди в Твери. Я требую отчет об их боеготовности. И о… связях с московскими купцами, с неким Сидоровичем и его компанией. Мне нужны детали. Немедленно.

Петров заерзал. Пот выступил на его багровом лбу, жирные пальцы, нервно теребящие эполеты, вдруг запутались в нитках.

— В-Ваше Величество… Гарнизон… боеготов… Готов, конечно! А купцы… это… взаимовыгодное сотрудничество… мука, сукно… Ничего предосудительного…

Я поднял руку. Жест был небрежен, но он вогнал генерала в кресло, будто пригвоздил.

— Достаточно. Ваша отставка принята. — Все в зале ахнули. — Господин Рябоволов, обеспечьте генералу Петрову… беспрепятственный отъезд в его крымское имение. Под конвоем. Чтобы не заблудился.

Два гвардейца в новых мундирах шагнули к столу. У них были каменные лица. Петров побледнел так, что казалось, вот-вот рухнет. Его увели, почти волоком. Шок и тихий ужас витали в воздухе гуще пыли.

Его участь была предрешена заранее: глава Тайного Отдела щедро поделился со мной компроматом на каждого служивого. Данный персонаж, похожий на бочку, был сильно связан с предполагаемыми бунтовщиками. А от таких людей лучше избавляться сразу.

Я встал. Моя тень легла на карту Москвы, поглотив Кремль. Генералы замерли.

— Следующий. Генерал-квартирмейстер Иванов. Мне необходим план мобилизации всех ресурсов на случай… беспорядков в Москве. Завтра. Он должен лежать на моем столе к шести утра. Остальные — свободны.

Они почти побежали, спотыкаясь о тени собственного страха. Рябоволов задержался, его пронзительно-синие глаза поймали мой взгляд. В них читалось профессиональное удовлетворение хищника.

— Почва вспахана, Ваше Величество, — произнес он тихо. — Но болото, увы, глубоко. И ядовито.

Я и так это знал. Все эти люди, старая школа, старые чинуши… они были костью в горле. Империи нужен был новый костяк. Не из трусливых генералов и продажных чиновников, а из настоящих воинов и простых людей.

— Я понимаю, Юрий Викторович, — сказал я четко, глядя прямо ему в глаза. — Поэтому завтра… К полудню. Я хочу видеть во дворце Степана Песца. Весь его проверенный актив и криминальный сброд. А также мне нужны все, абсолютно все, кто входит в клан «Гнев Солнца». От капитана Орловской до последнего «деревяшки». Пусть явятся как есть. Без масок.

Бровь Рябоволова выгнулась вверх, но лишь на миллиметр. Уголки губ дрогнули в подобии