День свободы - Данияр Саматович Сугралинов

Я снес полчерепа Кэвиллу, но темный паладин выжил и укутался в пузырь. Оставив его на время, я выцепил взглядом Смузи — к ее Эфемерной паутине смирения у меня была личная неприязнь. На пути к магичке я сперва отправил на рес рванувшего в сторону дворфа-стрелка, затем пробил грудь тролля-колдуна и снес башку орка-шамана. Следом прикончил и Смузи, и Райкера, прятавшегося в стелсе рядом, и Фобоса, пытавшегося сбежать. Затем я прибил фокусника Мессию. Он не представлял угрозы, но такие проныры, как он, обычно живучи, а мне не хотелось, чтобы изворотливый подлец пережил более достойных врагов-топов. После расправы над очередным противником я вернулся к Кэвиллу, потерявшему неуязвимость, и уложил и его… Вскоре я сбился со счета.

— Мне бы оставил! — возмущенно проревел демон, обиженно оглядывая опустевшее поле боя.

— Сейчас все снова появятся, соратник, они же неумирающие!

Заценив обилие лута, засыпавшего кладбище, я поколебался, не собрать ли добычу вручную, но передумал. Включил фильтр Притяжения на вещи не хуже необычных — моим оборванцам и такое сгодится. Бах! Меня прибило к земле — перегруз!

Пришлось кое-что выкинуть, прежде чем отнести союзникам, которые, собравшись в отдалении, не стали убегать и активно болели за Деспота, комментируя бой и помогая высматривать врагов, пытавшихся уйти. Кое-кто не остался в стороне: инженер Джокер расставлял по периметру кладбища замедляющие турели и мины, а охотник Коба раскидал Морозные капканы.

— Вот уж наестся демон душ от пуза! — воскликнул Мейстер, глядя на кладбище, на котором начали возрождаться враги.

— Сме-р-р-р-тная плоть! — донесся демонический рев.

У противников не было ни единого шанса. Как босс подземелья, бессмертный демон владел обширным ассортиментом способностей! Его огненная аура все так же сжигала заживо, а пасть-жаровня с легкостью заглатывала врагов.

— Вкусные души! — радовался и грохотал демон. — Но все же слабые и подлые…

Вскоре к нам присоединилась и троица из Провала — Кетцаль, Дестини и Хеллфиш. Они не смогли оставаться там в неизвестности и рискнули прийти на кладбище.

— Не хотели пропустить все веселье, — широко улыбаясь, сообщил Хеллфиш.

— Месть, конечно, хороша как холодное блюдо, — добавил Кетцаль, жадно наблюдая за разгромом врагов. — Но и такое горячее меня устраивает!

На погосте начали возрождаться «маркеры». Вспыхнуло сразу несколько десятков световых столбов — словно они, будучи духами, сговорились воскреснуть одновременно! Едва появившись, «маркеры» рванули в разные стороны. Я устремился на помощь Деспоту — демон не поспевал.

Чем ниже мы опускали врагов в уровнях, тем проще нам было. Противники погибали от одной огненной ауры Деспота. Союзники сбегали в деревню за Демоническим бренди и включились в охоту. Кое-кто из бойцов даже поднял по несколько уровней, получая опыт за убийства «маркеров».

После нескольких зачисток «маркеров» я потерял бдительность. Спокойно летал вокруг кладбища, в первую очередь отправляя на рес тех, кто почти достиг границы погоста, и отвлекаясь на зрелищную расправу, которую устроил Деспот, как вдруг мое внимание привлек крик серебряного рейнджера:

— Скиф! — Дестини показывала одной рукой перед собой, а второй вверх. — Юйлань и Кэвилл!

Упаковавшись в «пузырь», дал деру темный паладин Кэвилл; взлетела и рванула в небеса Юйлань; другой маг, Скю, выставил три иллюзии в виде своих копий, смутив Деспота… Видя, что Кэвилл устремился к моим союзникам, я врубил Ясность и пошел на перехват. И ошибся — пока я разбирался с паладином, чародейка включила Невидимость и сбежала. Мгновение пораздумав, не стал бросаться на ее поиски — сначала нужно довести до конца разгром большинства «маркеров», тараканами разбегающихся во все стороны.

Наверное, сбежало бы больше народу, если бы в рейде не было рейнджера Дестини, снайпера Хеллфиша и охотника Кобы. Они ставили на прорывающихся «маркеров» Охотничьи метки, позволявшие мне видеть даже тех, кто прорвался в лес. Я догонял их и одним ударом возвращал на кладбище…

За час до выхода из Окаянной бреши на кладбище воскрес предпоследний «маркер» — темный паладин Кэвилл, жизнь у него оставалась последняя. Деспот проглотил его вместе с «пузырем», и некоторое время паладин выживал в жаровне, не в силах выбраться из нутра демона, а когда погиб окончательной смертью, наш рейд остался единственным в Окаянной бреши, а из врагов не вылетела только Юйлань — чародейка скрылась, а Деспот не чуял, где она прячется.

Пришло время оценить и наши потери — пали воин Карт, проклинатель Роман, всадник Дэйв, богатырь Ариох, разбойники Берстан и Филекс, укротитель Шемшур, друиды Найтерио и Кану, охотник Перант, кузнец Артемиус, танцовщица Ольга и паладины Ермак и Блондикэт. Другой паладин, Эквилибриум, погиб у меня на глазах.

В группе Хеллфиша выжило пятеро: маг льда Кара, лучница Йен, храмовница Элисон, охотник Коба и скульптор Ана.

У Кетцаля не осталось никого, если не считать Инфекта, но от барда вестей не было.

И еще семь ремесленников, включая Мишель, Цветика, Мейстера и Джокера. Оставшиеся трое мне были слабо знакомы: гном-портной Хокс, хоббит-кулинар Нобу и огр-алхимик Добряк.

Вот и вся наша команда. С Дестини, но не считая пропавшего Инфекта, осталось шестнадцать призванных из почти полутора сотен.

После подведения итогов все замолчали, и тишину нарушил голос Кетцаля:

— Почтим память ушедших. Богатырь Ариох… Надеялся выменять эссенцию за победу в Играх на сет Святогора.

— Разбойник Филекс, наш капитан на Арене, он мечтал победить! — всхлипнула храмовница Элисон, а лучница Йен добавила: — И друид Кану тоже выбыл… Только мы с Эли из всей команды «Т-Модуса» и остались…

— Укротитель Шемшур, он же Теодор Новак, — сказал я. — В день открытия Игр он был единственным за моим столом, кто проявил ко мне сочувствие.

Ана покраснела и потупила глаза, Мейстер крякнул:

— Мы вас совсем не знали, молодой человек.

— Прочь былые обиды… — заговорил Хеллфиш. — Мы поминаем павших. Эквилибриум, пожалуй, лучший хил из всех, кого я знаю! Были у нас совместные рейды, с ним никто не сравнится.

Они перечисляли убитых, рассказывая о них, а я, получалось, знакомился с выбывшими соратниками задним числом и сожалел, что не уберег их. Когда речь зашла о тролле-проклинателе, Мейстер почти взвыл:

— Знаете, что обидно? Роман с самого начала был невысокого мнения об одной присутствующей здесь особе, считал ее чрезмерно эгоистичной… женщиной. И вот мой друг вылетел, а эта… дамочка легкого поведения все еще в игре!

Дестини не повела и бровью. Любой здесь сказал бы, что ей все равно, но, увидев ее прошлой ночью, настоящую и уязвимую, я понимал, что это всего лишь защитная маска.

— Не провоцируй, а то скинут в пропасть, — предупредил я девушку, а потом, не решившись перебить траурную