Владимир Поселягин - Охотник

— Добрый день, — первым поздоровался я и тут спросил. — Какими судьбами в наших краях?

— Полковник Левин, московское управление уголовного розыска, — пожав мне руку, представился один из штатских, с густыми русыми волосами без единого следа седины, а ведь полковнику явно было больше пятидесяти.

— Попрошу предъявить документы. Верить взрослым на слово меня мама разучила… Представитель легендарного МУРа? — удивился я, изучив удостоверение, и тут же спросил, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой. — Неужто, я что-то натворил в Москве?

'Как вычислили? Я ведь сработал чисто? Нашли рюкзак с реквизитом и связали нас? Да нет, вряд ли. Слишком мало времени прошло'.

Однако полковник к моему удивлению покачал головой.

— Дело не в тебе… Ничего, что я на ты?

— Нормально, — кивнул я.

— Мы прибыли по другому делу… Познакомьтесь — это ростовский следователь Пантелеймон Вяткин, — представил другого штатского, полковник.

— Капитан Русаков, старший участковый — протянул руку следующий гость тот, что был в форме. Митрохин просто молча пожал руку. Нам представляться нужды не было. Его явно взяли в роли статиста. Наверняка местным ментам было известно, что мы достаточно хорошо общаемся с участковым. Судя по нервозности Митрохина так это и было.

— Присаживайтесь, — указал я на лавки и сам занял место за столом, подтянув к себе блюдечко со стаканом и наливая кипятка из самовара. — Гадать почему вы прибыли по мою душу можно много и долго, но если предположить с учетом дедукции, у вас что-то происходит в Ростове-на-Дону или его окрестностях то скорее всего окажусь прав. Только вот не понимаю, зачем я вам, — слукавил я.

Все молчали, поэтому полковник взял слово. Отодвинув пустой гранёный стакан, полковник сказал:

— Думаю, не стоит ходить вокруг да около. У нас есть к тебе несколько вопросов и если потребуется то и просьба помочь.

Местные офицеры милиции явно не знали, почему прибыли гости из Москвы и Ростова, поэтому удивленно подняли брови. Полковник, заметив это, повернулся и попросил их оставить нас наедине.

Кроме нас во дворе были тетя Роза с дочкой, они стирали в тазиках у сарая, да дядя Рома, который продолжал возиться с баней. В это время послышался рев мотоциклетного мотора и через открытую калитку во двор вкатился Амрам со связкой банок краски привязанных сзади к сиденью. Он занимался покраской железной крыши бани в такой же зеленый цвет, что и у дома, видимо она у него закончилась, и Амрам ездил пополнять запасы на нашем дежурном транспортном средстве.

Больше никого во дворе не было… хотя вру. В тени груши покачивалась в кресле-качалке, купленной тетей Розой на базаре, прабабушка Серафима. Я её не сразу заметил, хорошо замаскировалась да еще пледом ноги обернула.

Как только оба офицера отошли к бане, разглядывая работу моих родственников, полковник спросил:

— Ты в курсе о Ростовских погибших?

— Да, читал в сводках, — кивнул я.

— После того как ты раскрыл двух нелюдей здесь и в Москве, Пантелеймон решил проверить все убийства в области и понял что там действует один человек. Почерк схож.

— Это я и так знаю. Сообразил, изучая сводки, — перебил я полковника. — Вы мне только объясните, как вы на меня вышли? В Москве ладно, я там засветился, с вашими возможностями выйти на меня не трудно. Но в Сочи то как?! Я тут краем поработал, тоже не официально.

— Ты тело девочки у экспертов осматривал? — спросил полковник.

— Ну да.

— Это были наши эксперты. Ваши их тогда просто использовали в своих целях. Старший судмедэксперт мой хороший знакомый. Не раз работали вместе.

— Хм, тогда ясно… Ладно, ситуация мне понятна, только вот от меня вам что надо?

— Помощи. За столь короткое время раскрыть двух нелюдей которые довольно неплохо скрывались — это хоть что-то да стоит. Группа следователи из Москвы, куда входил и я, уже работали в окрестностях Ростова, но, несмотря на то, что было арестованы и осуждены шесть человек, убийства продолжаются. Почерк все один.

— Вы забыли добавить, что один из осуждённых по приговору суда был расстрелян. Причём безвинно, — хмуро сказал я.

— Да прекрати, был бы невиновным — не признался бы, — поморщился полковник.

Я с изумлением посмотрел на него. Он что идиот?

— Спорим, если мы останемся один на один, вы через двадцать минут сознаетесь в любом преступлении? Выбивать признание и действительно расследовать — это разные вещи. В первом случае действительно проще, потом повышение звания, премии да благодарности, а то что по этапу ушел невиновный, так это лес рубят щепки летят, да?

— Да прекрати, у нас таких следователей мало, — попытался остановить меня полковник, чувствуя, что я завожусь.

— Да что вы говорите?! Да один только легендарный белорусский следователь Жавнерович по-другому и не работает. Семьдесят процентов его дел сфабрикованы. Это как по-вашему?! Да его самого к стенке ставить надо, а лучше отдать на расправу народу, а то ваши его же пощадят и отправят на почетную пенсию. Специалист по стопроцентным раскрытиям… ага, как же! Мразь он, по-другому и не скажешь!

Честно говоря я не помнил точно когда 'прославился' этот Жавнерович, но то что он сейчас 'работает', был уверен на сто процентов.

— Я на счет этого не в курсе, — сказал полковник, посмотрев на настриженного следователя, который меня очень внимательно слушал. — Разберемся.

— С такими следователями вы долго разбираться будете… Ладно, что вы от меня хотите? — повторил я, немного успокоившись. Все это было для вида, я держал свои эмоции в кулаке, и вспышка гнева была наиграна.

— Нужно найти его. Приехали мы не официально, хотя министр в курсе.

— Помочь? — я задумчиво откинулся на спинку лавки, рассматривая собеседников. — А как? У меня через три дня начинаются уроки. Я школьник если вы не в курсе.

— В курсе, — как я и ожидал, ответил полковник. Наверняка собрали информацию обо мне. — Напишем справку, так что ничего страшного — наверстаешь. Ты ведь круглый отличник?

— Да.

— Теперь вопрос стоит только в том, чтобы узнать суть твоей помощи. Как ты думаешь искать преступника?

— Да найти его не трудно, он городской… — задумчиво сказал я и, поймав удивленные взгляды следователя и опера МУРа, хмыкнул. — Сводки читать надо. Работает он только в области, где живет — не гадит. Сколько на нем жертв?

— Пока примерно около двадцати, — ответил следователь. — И то это не точно.