Евангелие от Зверя - Василий Головачёв

Гнедич хотел еще раз пошутить, но глянул на Антона и передумал.

– Нет вроде, все в порядке. Пойдемте посмотрим на ваши рваные обои.

Они поднялись на второй этаж, распахнули дверь в спальню, где располагались Илья, Серафим и Антон. Юрий Дмитриевич шагнул вперед, собираясь с выражением произнести заранее заготовленную шутку, увидел неровные борозды трещин на обоях и остановился как вкопанный.

– Что стали? – появился в коридоре Федор. – Али привидение увидели?

Стоявшие в дверях Антон и Валерия посторонились, пропуская хозяина, тот разглядел исполосованные неведомыми когтями обои на стене и сказал без особой тревоги:

– Ах, чтоб тебя! Опять жихарь накуролесил. Видать, кто-то из вас ему не понравился.

– Какой жихарь? – тупо спросил Гнедич.

– Он, наверное, имеет в виду родственника домового, – тихо обронила Валерия. – Жихарь – злой домашний дух, бьет посуду, крадет детей… вот и обои изорвал.

– У нас это называется полтергейст, – опомнился Юрий Дмитриевич.

– А как хотите, так и называйте, – махнул рукой Федор. – Ничего страшного, обои придется переклеить, конечно, а с жихарем я потом побеседую. Он меня боится. Хотя странно, с чего это он буянить вздумал. У нас с ним договор.

«Какой договор?» – хотел спросить Антон, но хозяин уже ушел в свою спальню, где разместились жена и дети.

– Все, ложимся спать, – решил Гнедич, подталкивая жену к выходу. – Завтра будем искать объяснения этому случаю, на свежую голову. Вставать рано, поэтому надо хоть пару часов поспать.

Валерия оглянулась на пороге, и Антон прочитал в ее глазах такое красноречивое сожаление, что не удержался и послал ей воздушный поцелуй. Она улыбнулась и исчезла. Их безмолвный диалог был понятен обоим без слов, он как бы ставил многоточие в их отношениях. Антон не понял, стал ли он счастливее от этого открытия, зато уснул мгновенно и никакие колдовские чары не смогли бы его разбудить до без четверти три ночи, когда настал его черед идти на дежурство к лодкам.

Глава 11. Черная «Волга»

Они встретились в двух километрах от дома Федора Ломова, за пристанью, под мостом через Ловать: Юрий Дмитриевич Гнедич и трое оперов – сотрудников УИБ, плюс водитель черной «Волги» с подмосковными номерами. Одним из оперов был лейтенант Валя Сидоров, которого Гнедич решил проверить в деле, двое других – из оперативного отдела агенты по особым поручениям: капитан Константин Заев и старший лейтенант Аркадий Мухин. Они всегда работали в паре и про них даже складывали анекдоты. Кто-нибудь из сослуживцев спрашивал у других, когда появлялись Заев и Мухин: «Кто этот рыжий?» Ему отвечали: «Это Костя». – «А кто рядом с ним с умными глазами?» – «А это его Костный мозг». Имелось в виду, что в этой паре идеи подавал Мухин, закончивший Томский политехнический институт, а претворял их в жизнь бывший десантник Заев, физически одаренный, хороший спортсмен и стрелок.

Искать Гнедичу их не пришлось, у него была рация, и, дождавшись момента, он оставил спящую жену, связался с группой поддержки и узнал, где она остановилась.

– Черт бы вас побрал! – вместо приветствия сказал Юрий Дмитриевич, залезая в машину. – Вас чуть было не раскрыли. Тымко, Пашин и этот его дружок Громов вычислили вас сразу же, как только выехали за город. Хорошо, что вы догадались уйти вперед.

– Это Валя молодец, – покровительственным тоном произнес Заев, похлопав Сидорова по плечу; в другой руке он держал банку с пивом. – Мы немного отвлеклись, и он посоветовал обогнать ваш кортеж. Как доехали, командир? Мы ждали вас здесь часа три, уж думали, что вы решили где-то заночевать по пути.

– Разве вас под Валдаем не тормознули гаишники?

Оперативники переглянулись.

– Нет, нормально проехали.

Гнедич хмыкнул.

– Странно… А в дороге ничего необычного не примечали?

Молчаливый обмен взглядами, смущение на лице Сидорова, выражение растерянности на лице Заева. Капитан поскреб затылок, покряхтел, потом все-таки выдавил из себя признание:

– Чертовщина какая-то происходит, товарищ подполковник. До Демянска доехали – все нормально, погода хорошая, видимость отличная, прямо сердце радуется. А как только стали подъезжать к Парфино, почуяли слежку.

Гнедич перевел взгляд на Сидорова, тот кивнул.

– Если бы у одного меня появилось это ощущение, – продолжал Заев, – я бы еще засомневался, а то у всех троих. Смотрит какая-то зараза в затылок, и все тут! Что уж мы ни делали, чтобы определить, кто за нами следит: и гнали под сто семьдесят, и сворачивали в лес, и аппаратуру использовали, – никого и ничего! Но впечатление так и не пропало, и сейчас оно есть, только ослабло немного. Мухин то и дело проверяется, бродит вокруг как тень, но никого не видит и не слышит. А вы ничего такого не чувствуете?

Юрий Дмитриевич прислушался к своим ощущениям, покачал головой.

– Ничего.

– Тогда мы все шизанулись. Мало того, что в спине булыжник чужого взгляда торчит, так еще и оружие греется.

– Что?!

Заев криво улыбнулся, допил пиво, выбросил банку в боковое окно «Волги», поднял стекло.

– Подъезжаем к Парфино, дорога вдоль болота вьется, и чуем, что в карманах и под мышками тепло становится, будто там утюги греются. Не придали значения, едем дальше, а когда совсем горячо стало, сообразили: до ножей и пистолетов дотронуться нельзя, такие они горячие! Словно в костре лежали. Пришлось вытащить, вон они, под ногами на коврике валяются.

Гнедич нагнулся, нащупал кобуру с пистолетом, поднял с коврика.

– Шутите? Он же холодный.

– А вы подержите в руке с минуту.

Юрий Дмитриевич достал из кобуры штатный «макаров», взвесил в руке, некоторое время держал на ладони и сунул обратно в кобуру.

– Что вы мне мозги компостируете? Никакой он не горячий.

– Не может быть! – Заев взял пистолет, подержал на весу, выругался шепотом в ответ на взгляды товарищей. – Сволочизм какой-то! Действительно, холодный. Но ведь он был горячий! Честное слово!..

Обменявшись взглядами, ошеломленные оперативники разобрали свое оружие, попрятали под полами курток.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Заев. – Не сошли же мы все трое с ума в самом деле?

– Бывает, – промычал Гнедич, вспоминая провал дороги в лесу у деревни, где они едва не застряли. – Что еще с вами происходило?

– С нами ничего, а вот мост через небольшую речушку, не помню названия…

– Старовская Робья, – подсказал Сидоров.

– Мост через эту самую Робью позади нас рухнул. Мы на развилке свернули налево, к Залучью, хотели в сельмаге сигарет купить и заправиться, только мост проехали, он и обвалился в момент. Еле назад потом перебрались, бревна держали.

В кабине «Волги» повисло молчание.

– Похоже, недооценивал я серьезность утверждений Пашина о мистическом вторжении, – пробормотал наконец Гнедич. – С одной стороны,