Играть чтобы жить - Владимир Геннадьевич Поселягин

что находятся у меня в аурном хранилище. Оно у меня вообще полупустое, хотя качалось и уже имеет две тонны и четыреста килограмм. Занято от силы восемьсот. Так вот, в городе я встретил всего трёх женщин в военной форме и одну в полицейской. Ну не фонтан. Не в моём вкусе. Да и возраст. Мне бы помоложе. Я на это дело довольно придирчивый. Я тут подумал, а почему бы как с полькой моей любимой не поступить? Да просто нанять в наложницы. Причём, нужно видеть, что беру, а тут так утеплились, колобки на ножках, поэтому я ходил по кафе и ресторанам. Не так и много их в городе, все частные, но с десяток будет, включая рестораны. Начал с ресторанов и не прогадал. Тут уже в лёгких одеждах, фигурки и личики можно оценить, что я и делал. И первой была семья. Мать, тридцати пяти лет, две дочки-близняшки восемнадцати и ещё одна где-то шестнадцати. Они все похожи друг на друга, красавицы-блондинки, дочки так ещё свежестью и молодостью привлекали внимания. Да, на них многие из мужчин заглядывались. Ну и главное, мой фетиш, у матери грудки четвёртого размера, у дочек третьего. Может не подросли? И стройные все четыре.

Я в дорогом костюме, что отлично сидел, подошёл, и испросив разрешения сесть, мол, серьёзный разговор имею, получил разрешение. Сел и представился. А представился Куртом Расселом, из Кейптауна. Сын крупного землевладельца, владельца нескольких рудников, где добывают ювелирные камни. В общем, богат и трачу деньги как хочу, правда, короткая причёска выбивалась из образа, армейская, но не лысый, уже хорошо. А то нас обычно бреют. Вот что я сказал им, а эта семья Нотт оказывается из Германии, не финки:

– Так получилось, что мне дали задание поработать на семейный бизнес. Только это очень далеко от цивилизации. Я там пробуду пять лет, и хотелось бы чтобы мой досуг скрашивали красивые девушки. Так получилось, что я сейчас один. Я хочу вас нанять на пять лет, стать моими наложницами-любовницами. За пять лет, каждая получит за работу по двести килограмм золота, в слитках. Аванс в половину оплаты могу выплатить отдельно, сейчас. Я очень богат, и ОЧЕНЬ не хочу в трудных обстоятельствах ночевать один. А вы в моём вкусе.

Мамаша, что слушала мои тихие слова, это чтобы соседи не слышали нас, открыла было от возмущения рот, но промолчала. А тут глянула на плоский килограммовый слиток, что я положил на скатерть, и не отрывала от него взгляда. Дочки тоже заинтересовались. А когда я замолчал, сказала:

– Марте, моей младшей дочери, всего четырнадцать.

Я уже понял, что та согласна, алчность в глазах перевешивали, та осознала какое я предложение сделал, а выплата аванса сразу позволяет сделать так, чтобы их не кинули. Остальная оплата по завершению работы. Где ещё столько заработаешь?

– Да? – я с интересом осмотрел покрасневшую девушку. – С виду старше. Доплачу за то, что она мужчин не знала. Пять кило золота.

Я уже не тот что был раньше, и такие нормы заметно ослабли, тем более девушка действительно выглядела на все шестнадцать и готова, на вид, к постельным играм. Да и понравилась мне она. Та тоже меня разглядывала и особого негатива я не заметил. Между прочим, тут до сих пор в четырнадцать замуж выходят, и пока сильно на это внимания не обращают.

– Ингрид и Линда тоже мужчин не знали, – поспешила разрекламировать старших дочек, их мать. Её кстати звали Хельга Нотт.

– И им по пять, – легко согласился я. – Оплата сразу. Можете забрать или в банк положить. Машина снаружи, слитки там. По авансу я вам должен четыреста пятнадцать килограмм. Всё верно?

– Четыреста? Вы и меня хотите? – удивилось Хельга.

– Конечно. Вас особенно.

– Согласна.

Пока те собирались, за их ужин я заплатил, сбегал и достал машину, сложив слитки из банка в Хельсинки, в багажник. Не зря брал. Дальше подъехав ко входу в ресторан на «Опеле», посадил семью Нотт, и мы доехали до банка. Успели, ещё не закрылся. Хельга арендовала большую ячейку на десять лет, благо это возможно, и дальше я в шесть приёмов в сумке переносил слитки. Та на месте принимала, на глазок вес определяла. Да там вес написан был. Так что сложила, и закрыла дверцу. Сотрудник банка помог, он отвернулся чтобы не видеть, что убирают в ячейку. Пока носил слитки, я её дочерей в хранилище убрал на ауре. Те в машине сидели, нас ждали. Ну и когда банк покинули, в гостиницу за вещами, забрав их, и Хельгу убрал. Вот машину пока нет. Снова по ресторанам, поиск шёл, и мне уже финка попалась. Нет, сначала две пощёчины и одна громкая оплеуха, что привлекали к нам внимания. То есть, сначала три отказа, это с немками повезло, сходу предложил и согласие. Мать дочерей продала. Сам не верю. Впрочем, и те явно не против были. Ну да ладно, финки на этот счёт покрепче. Да и одинокие девушки, без мужчин, редкость, особенно что в моём вкусе. Всего четыре и было. Четвертой была роскошная брюнетка с длинной косой. А она пела в ресторане с небольшой сцены, чем и привлекла моё внимание. Фигура просто отпад, как у гитары. Подошёл, та как раз закончила исполнение, пригласил за столик, и сделал такое же предложение, как и немкам. Правда сумму оплаты снизил. Пятьдесят кило сейчас и пятьдесят после того как отработает пять лет. Та подумала и дала согласие. Машина снаружи ждала. Уволилась, потом отвёз её домой, сумку с золотом занёс, она приняла. Дальше попрощалась с родителями и дочкой четырёх лет, на долгих пять лет, и по пути к дому где снял комнату, убрал ту в хранилище. А там и машину чуть позже. Вот и вся история. Финку звали Оливия и ей двадцать четыре года. Я думал меньше, выглядит лет на двадцать.

В комнате своей, достал именно Оливию. Причём так как та сидела в кресле машины, то достал так, чтобы та села на кровать. К слову, Оливия дочка того ювелира, что возмущался порчей камней. Так что золото ему реализовать будет куда легче. Сам удивился такому совпадению. И да, лицо засветил, тот меня опознал, удивился. Впрочем, промолчал, и я тоже. Вот так не дал Оливии упасть, и стал помогать раздеться,