Михаил Ахманов - Путь на Юг

Неожиданно бар Кирот, протянув длинную руку, ткнул пальцем в карту — примерно в том месте, где айденитов поджидал враг.

— Сколько их? — спросил молодой сардар. Остальные тревожно зашевелились, поглядывая друг на друга и на рыжего адъютанта; видимо, это был главный вопрос. Бар Кирот, продолжая задумчиво поглаживать пергамент, уточнил: — Сколько у них стрелков, метателей дротиков, а главное, латных копьеносцев?

— Установить не удалось… — Рыжий клейт пожал плечами, затем бросил растерянный взгляд на бар Нурата. Наконец, собравшись с духом, он сообщил неприятную истину — несомненно, уже известную предводителю войска: — Наших всадников обстреляли. Ну, и они… эээ… были вынуждены отступить.

— Значит, численность фаланги нам неизвестна, — констатировал бар Кирот, подняв глаза на верховного стратега. С каждой минутой этот молодой военачальник нравился Одинцову все больше и больше; похоже, он умел задавать неприятные вопросы и делать из них правильные выводы.

Сардары зашумели, и бар Нурат резко стукнул по столу рукоятью кинжала, требуя тишины.

— Выступаем на рассвете, — повелел стратег. — Марш до полудня, потом, когда наступит жара, обед и отдых. — Он повернулся к адъютанту: — В разведку послать первую алу джейдских стрелков. Пусть выберут место для стоянки у воды. После трапезы и отдыха, — бар Нурат окинул соратников внимательным взглядом, — идем дальше в боевом порядке. Кирот, ты поведешь первую линию, три орды своих сопляков. — Одинцов понял, что военачальник говорит о молодых солдатах, отслуживших всего пару лет. — Я пойду со второй и третьей линиями, с ордами из Джейда, а бар Ворт возглавит четвертую, ветеранов. Центр и левый фланг держим мы, справа ударят хайриты.

— Значит, обычный порядок? — подал голос один из джейдских сардаров, бар Сейрет, рослый воин с суровым лицом.

— Да. — Ударом кинжальной рукояти стратег словно припечатал это твердое «да» к столу. — Первая линия сомнет их метателей дротиков и отступит под натиском тяжелой пехоты. Вторая и третья будут удерживать фалангу, пока хайриты не зайдут ей в тыл. Ветераны вступят в бой, когда шестиноги начнут топтать черномазых сзади.

— Немногие из моих сопляков останутся в живых, — с хмурым видом пробормотал молодой Кирот.

— Так было всегда. — Бар Ворт пожал плечами. — Кто выживет, когда-нибудь будет стоять в четвертой линии.

Одинцов склонился к уху Ильтара и шепнул:

— Ваши всадники уже встречались с фалангой? С копьеносцами Ксама?

— Не слишком часто, брат.

— И с каким успехом?

— По разному, — чуть заметно усмехнулся военный вождь. — То мы их, то они нас… Смотря сколько их было в строю.

Одинцов удовлетворенно кивнул головой, больше не прислушиваясь к замечаниям сардаров, кратким приказам бар Нурата и плеску вина, хлынувшего в кубки. Он уже понял, что эти люди, при всем их очевидном опыте и профессиональной выучке, не умели рассчитывать время и силы. Если панцирных ксамитских копьеносцев будет немного, хайриты успеют опрокинуть их тылы, а ветераны Айдена довершат разгром. В противном же случае фаланга разделится, одна половина свяжет отряд Ильтара — достаточно и часа! — а другая превратит айденские орды в кровавую кашу.

Сардары, прихлебывая кислое вино, уже выясняли детали — с каким интервалом должны следовать полуорды, сколько брать запасных щитов и где оставить обоз. Бар Кирот угрюмо молчал и вина не касался. Что до Одинцова, то он размышлял над тем, стоит ли вмешиваться. Пассивность была не в его характере, но сейчас он прекрасно знал причину своей нерешительности. Те из сардаров, кто знал или слышал про Арраха бар Ригона, столичного щеголя, повесу и забияку, не слишком-то доверятся его советам. Дурная слава! И вот результат: почти три месяца он в Айдене, а что успел сделать? Чего добился? Переспал с тремя девушками, прикончил шайку бар Гайта да удостоился звания аларха! Правда, в Хайре его приняли с почетом…

Одинцов стиснул челюсти. Если он хочет отвоевать очко у судьбы, действовать надо немедленно! Впервые с момента появления в этом мире он стоял в преддверии крупных событий; здесь и сейчас, за этим столом, решался исход завтрашней битвы. Кстати, напомнил он себе, речь идет и о его собственной шкуре.

Кулак поднялся словно против его воли. Грохот, звон подпрыгнувших кубков, красные винные пятна на карте… Одинцов встал.

Двадцать пар глаз в удивлении уставились на него. Наконец бар Ворт сочувственно спросил:

— Что, хлебнул лишнего, парень? — Красная физиономия сардара была подтверждением, что сам он уже изрядно приложился к кувшину.

— Закрой рот, старый пьянчуга! — рявкнул Одинцов. Он вдруг забыл о Рахи, забыл, что находится в теле юнца, забыл о его сомнительной славе; над столом высился Один, грозный бог войны, многоопытный военачальник и боец, повидавший такое, чего этим людям не могло присниться в самом страшном сне. Вероятно, командиры айденского войска почувствовали странность происходящего; разговоры и звон кубков смолкли.

Бар Нурат, однако, остался невозмутим. Щелкнув пальцами, он отдал краткий приказ:

— Выбросить болвана вон!

За спиной Одинцова, как по волшебству, выросли два широкоплечих телохранителя и попытались заломить ему руки за спину. В их движениях ощущалась большая сноровка, вырабатываемая только долгой практикой; очевидно, им не раз приходилось очищать штабной шатер от подгулявших офицеров.

Одинцов резко двинул локтем вверх, и один из стражей осел на пол, придерживая челюсть. Через миг второй пулей вылетел из палатки от могучего удара и растянулся у входа. Ильтар гулко захохотал. Глаза бар Нурата округлились, он начал приподыматься.

— Послушай, Айсор бар Нурат! — голос Одинцова раскатился, словно львиный рык. — Если там, в долине, нас поджидают тысяч десять панцирных копьеносцев Ксама, ты положишь им под ноги все войско! Не спеши и действуй осмотрительнее, как подобает твоему возрасту и положению.

Бар Нурат вдруг успокоился и снова сел, вытянув длинные ноги. В его глазах зажглись насмешливые огоньки.

— Это кто со мною говорит? Бывший гвардеец, торчавший каждый третий день на дворцовой лестнице в парадных доспехах? Или потомок северных варваров? Кто из них напоминает мне о моем возрасте и положении?

— Северные варвары неглупые люди и превосходные бойцы, — чуть понизив голос, ответил Одинцов. — Но сейчас с тобой говорит не варвар и не гвардеец, а Аррах бар Ригон, сын Асруда бар Ригона, пэра Айдена и Стража Западных Пределов! Человек, чей род древнее твоего!

Рыжий офицер склонился к уху военачальника и что-то зашептал. Выслушав, бар Нурат кивнул головой и с подозрением уставился в лицо Одинцова. Убедившись, что дерзкий юнец совершенно трезв, полководец кивнул головой и произнес:

— Ладно! Послушаем, что скажет нам аларх Ригон, сын Асруда бар Ригона, изменника и бывшего пэра Айдена. — Слово «бывшего» было подчеркнуто весьма заметно.

Одинцов перевел дух. Он выиграл первый раунд — его согласились выслушать. Загибая пальцы, он начал излагать свой план:

— Первое. Надо оборудовать хорошо укрепленный лагерь — ров, вал, на валу — частокол, катапульты и баллисты. Лучше всего выбрать холм с плоской вершиной и подрезать его склоны. В таком лагере нам не страшна атака фаланги — мы забросаем ее ядрами из катапульт.

Бар Ворт презрительно усмехнулся, но двое-трое молодых сардаров одобрительно закивали головами. Бар Кирот с интересом приподнял брови; видимо, идея временных укреплений, наподобие лагерей римских легионеров, еще не приходила в голову полководцам Айдена.

Одинцов продолжил:

— Второе. Необходимо провести разведку боем. Послать не алу лучников, а хайритскую сотню! Взять пленников, двух-трех, чином повыше. Допытаться, сколько войска у ксамитов, где оно стоит, кто командиры, сколь велики запасы продовольствия… Третье. Выведав все, составить подходящий план. Возможно несколько вариантов: зажать их армию в ущельях среди холмов; ослабить ее набегами всадников; отрезать от источников воды. Но лезть очертя голову в этот лабиринт холмов — безумие! Преступное безумие! Профессионалы так не воюют!

Он окинул взглядом стол. Бар Ворт, громко хлюпая, присосался к кружке. Его сосед пренебрежительно выпятил губу, показывая всем своим видом, что советы всяких сопляков его не интересуют. Но бар Кирот, Иртем бар Корин и еще один сардар из молодых слушали внимательно. Им, вероятно, совсем не улыбалось класть головы в бою с непобедимой фалангой эдората. Одинцов усмехнулся уголком рта и положил руку на мускулистое плечо Ильтара.

— Если досточтимый стратег бар Нурат и мой командир позволят, я готов вести свою сотню в разведку.

Бар Нурат, похлопывая кинжалом по ладони, задумчиво оглядел кузенов. Его холодные темные зрачки не отражали ничего, кроме глубоко скрытого недоверия и неприязни, и Одинцов почувствовал, как под этим взглядом личина Арраха бар Ригона, нобиля империи, сползает с него, выставляя напоказ хайрита Эльса. Для бар Нурата он был полукровкой — и, следовательно, таким же ненадежным чужаком, как и Ильтар.