Отдел К - Доминион Рейн

– В кирпичных домах есть подвалы и чердаки. Идеальное место для ночлега упырей. Всем быть наготове. Щитоносец, – подозвал он к себе бойца с прозрачным щитом. – Идёшь первым. Всем приготовить дробовики с цельнометаллическими патронами. Остальные дома просматривались практически насквозь, а владелец этого дома захотел поиграть в лабиринт. Грёбанный параноик.

– Может, гранатами закидать? – предложил солдат.

– Можно, кончено. Но, если там есть упыри, то есть большая вероятность, что они сбегут. И придётся нам их искать по лесам и горам. Готов? – спросил командир, смотря на металлическую дверь. – Кто-нибудь сможет открыть замок?

– Сейчас, – боец быстро закинул автомат за спину и вытащил нож. Подошёл к двери и пару минут повозился с замком. – Готово. Открывать?

– Сука! – выругался командир. – Надо было брать дрон. Хакер ушёл в леса, а вот тут бы он пригодился. Пускай машину, сержант Петров. Ёпрст, Водила, то есть. Посмотрим, что там есть.

– Так точно, – отозвался боец с позывным "Водила".

Скинул с себя рюкзак. Открыл его и вытащил машинку "Багги" на радиоуправлении. Быстро включил машинку, настроил и передал командиру. Тот плавно открыл дверь дома и пустил «Багги» внутрь. Водила быстро и ловко управлял ею, осматривая комнаты. Остальные бойцы ожидали, находясь в боевой готовности.

Сержант Петров, крепкий мужчина с усталым, но сосредоточенным лицом, наблюдал за маленькой машинкой, проворно скользящей по пыльному полу заброшенного дома. Экран на пульте управления, прижатом к его груди, показывал черно-белое изображение, передаваемое миниатюрной камерой «Багги». Картинка была зернистой, местами прерывалась помехами, но достаточно четкой, чтобы разглядеть детали. «Багги» проехала через разрушенный дверной проем в гостиную, её крошечные колёсики ловко преодолевали щели и обломки.

Внутри царил полумрак, пронизанный тонкими лучами солнца, пробивающимися сквозь разбитые окна. Пыль висела в воздухе, тяжелая, словно туман. Мебель была сломана, обтянута паутиной, местами покрыта плесенью. На полу валялись обрывки обоев и разбитая посуда.

По мере продвижения «Багги», на экране появлялись все новые и новые ужасающие детали – следы крови на полу, потемневшие от времени пятна на стенах, обрывки ткани, похожие на остатки одежды. Петров сглотнул, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

«Багги» проехала в коридор. Камера передавала изображение тёмных, узких проходов, ведущих в разные комнаты. В одной из них что-то блеснуло. Петров приблизил изображение. На экране четко проявился заржавевший меч, лежащий посреди комнаты. Рядом с ним – разбросанные кости, явно человеческие.

«Багги» приблизилась к дверям одной из комнат, где были обнаружены кости. Внезапно картинка на экране задрожала. Помехи усилились, изображение начало рассыпаться на пиксели. Петров напрягся. Что-то произошло. В следующую секунду «Багги» резко остановилась. Изображение исчезло. В воздухе повисла тишина, тяжелая и напряженная.

– Всем приготовиться, – приказал командир. – Комната, которая ведёт в подвал… Кажется, там и прячутся наши клиенты. Они знают о нашем присутствии. Хотя, это неудивительно. Вертолёт можно услышать за километр. Закидываем световыми гранатами, а после серебряными. Выживших убиваем…

– А вдруг там люди? – предположил один из бойцов.

– Они выживут после прилёта гранат. Наша прямая задача – это спасти отдел «К» и самим не погибнуть. Сопутствующие жертвы могут быть. Ты же не первый день в отделе быстрого реагирования и знаешь, как обстоят дела на самом деле. Если ты вдруг стал пацифистом, то пиши заявление и вали отсюда…

– Я же только предположил, – прошептал спросивший боец.

– Люди всегда будут умирать, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Просто прими это как неоспоримый факт.

Открыли дверь в дом. Первым пошёл щитоносец с ультрафиолетовым фонариком. За ним все остальные. Каждую комнату проверяли быстро. Никого не было. "Багги" провела хорошую разведку, но не до конца. Три человека осмотрели второй этаж и чердак. Никого не нашли и присоединились к остальным. И вот та комната, где пропала связь.

Дверь в комнату приоткрыта. Командир достал две световые гранаты и кинул сначала первую, а после вспышки, вторую. Приготовились. Щитоносец стоял перед дверью и готов был принять первый удар на себя. Ничего. Абсолютная тишина.

Командир показал три пальца и указал на световую гранату, а после показал ещё два, указав на серебряную. Сержант Петров подошёл к двери, кинул три световые и через несколько секунд две серебряные гранаты. После этого в комнату вошёл щитоносец, и на него тут же накинулся голый обезумевший человек. Его быстро скрутил командир и ловко надел наручники на худые руки.

Щитоносец прошёл дальше, освещая свой путь фонариком. Ещё три человека набросились, но и их скрутили и заковали. Два бойца вывели психов наружу и посадили их на цепь для собак вокруг металлического забора. Один остался их охранять, а второй пошёл обратно к группе.

Когда второй боец вернулся в дом, в коридоре уже лежало семнадцать безумцев в наручниках. Все они были голые, грязные и вонючие и вопили, не останавливаясь. Их освещали ультрафиолетом, но характерных вспышек и воспламенений не происходило, что уже было большим плюсом.

– Где командир? – спросил вернувшийся, смотря на своих.

– В подвале. Говорят, нашли Ивана и Сергея. Представляешь? – с улыбкой сообщил солдат.

– Ему нужна помощь? – обеспокоено спросил боец.

– Уже сообщили начальнику. Сюда идёт врач и подкрепление…

Глава 20 «Сговорились?»

Третья группа вошла в конюшню и обомлела. Сцена представляла собой ужасающую картину. Здания, пострадавшие от сильного пожара, были усеяны обгоревшими останками тел. Эти тела, изуродованные пламенем до неузнаваемости, были каким-то жутким образом насажены на различные металлические инструменты, словно на колья.

В поле зрения были вилы – их зубья глубоко вонзились в обугленную плоть; грабли, цеплявшиеся за обрывки одежды и костей; топоры, лезвия которых словно прорезали беззащитные тела; колуны, пронзившие останки с грубой силой; даже пилу «Дружба», знакомую многим по советским временам, использовали для этой варварской экзекуции, словно желая подчеркнуть жестокость событий. Даже обычный молоток был запятнан этим ужасом – его рукоять, вероятно, использовалась для прикрепления несчастных к орудиям труда.

Останки были настолько сильно обгоревшими, что опознать их будет практически невозможно. Мягкие ткани почти полностью отсутствовали, превратившись в пепел и обуглившиеся фрагменты. Кости, часто почерневшие и потрескавшиеся, были единственным напоминанием о том, что когда-то это были человеческие существа. Некоторые фрагменты костей были расщеплены, что свидетельствовало о высокой температуре горения или о дополнительном насилии, применённом к жертвам уже после смерти.

Даже самый опытный судебный эксперт испытал бы огромные трудности при попытке определить пол, возраст и причину смерти жертв по оставшимся фрагментам тел. Предположительно, такой способ расправы был использован для демонстрации жестокости и устрашения. Расположение тел на инструментах могло иметь