«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд

— Господин капитан, — врезался в размышления кэпа дежурный. — Сообщение от генерала Мериса. Открытым тестом. Читаю: «Ноль. Один». Конец сообщения.

Капитан кивнул сам себе.

Мерис сообщил, что решение о дальнейшей миссии примет сам командующий, а пока нужно висеть на границе и ждать.

«Ладно, — подумал он. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас мне нужен начмед. А что если…»

Глава 24

Открытый космос. «Персефона»

«Ирина» была судном мощным, но более старой, ещё довоенной постройки.

«Персефона» не уступала ей в водоизмещении и количестве реакторов, а в плане вооружения и щитов — кое-где даже превосходила.

Война дала такого пинка науке на Юге, что приходилось перевооружаться на ходу, меняя отдельные блоки и турели. Но «Ирина» была слишком основательно скроена, чтобы безболезненно вымонтировать светочастотную установку и установить на её место экспериментальную…

Как её Келли назвал? На жидких кварках? Знать бы ещё, как она себя покажет в бою…

Пока капитан «Пайел» изучал ангар «Ирины», на него терпеливо взирал ординарец. Не торопил, не суетился без дела. Просто стоял и ждал.

Капитан Пайел на малознакомых людей впечатление производил не самое безопасное. Здоровенного роста, одетый в парадную форму: чёрную, знаки отличия — цветными полосками на плече. Много. Троим бы хватило. Вот ординарец и решил помолчать.

Только уловив, что гость готов подняться в рубку, он двинулся вперёд, показывая дорогу.

В капитанской «Ирины» лишних не сидело. Пустовало даже кресло дежурного, и это поспособствовало разговору без предисловий.

— Я тут кое-что накопал…

Капитан Пайел сел в предложенное кресло и начал рассказывать про хитрых медиков и разную реакцию членов экипажа на хаттов.

Капитан «Ирины» Вроцлав Драгое, крепкий и бодрый, трижды реомоложенный худощавый брюнет, слушал сначала с недоумением, а потом со всё возрастающим интересом.

— Ко́нтра, считаешь, «раков» не ловит? — прищурился он. — А министерство, значит, и до войны готовилось к контактам с машинами? И в последние год-два психообработку свернули? Требует проверки, но интересно. Однако… ты ведь не только за этим явился?

Драгое был человеком умным, проницательным и разбирался в людях безо всяких там «южных» аномалий сознания. Сказывались опыт и возраст.

— Тебе как: честно или многоходовку сыграем? — напрямую спросил капитан Пайел.

Формально они были равны, на деле же капитан «Ирины» Вроцлав Драгое, заместитель командующего крылом, годился тридцатилетнему капитану спецоновского крейсера «Персефона» примерно в прадеды.

Он посмотрел на Молодого с отеческим прищуром:

— Да ладно уже, играть с тобой. Говори прямо, чего задумал?

— Я видел среди пленных северян своего бывшего начмеда. Отдашь?

Драгое нахмурился. Он был из тех, в ком соблюдение правил въелось так глубоко, что иные стратегии просто игнорировались мозгом. Однако он сам предложил открыть карты и мораль капитану «Персефоны» читать не стал.

— Молодой, — капитан «Ирины» старался говорить медленно и доходчиво. — Твоему бывшему начмеду — пожизненное грозит. Да и посчитаны у меня все медики. И предварительные данные уже отправлены в ставку командира крыла.

— А я тебе другого взамен отдам, — ничуть не смутился капитан Пайел. — Тоже начмеда.

— Молодой, ты совсем берега потерял? — вздохнул Драгое. — Ты предлагаешь отпустить начмеда с, по сути, хаттского корабля, а на его место сунуть ни в чём неповинного человека? За что? За то, что он мозг тебе вынес?

— Я думаю, виноваты все медики примерно одинаково, — пожал плечами капитан Пайел. — Вопрос разве что в компетенциях: мой прошлый — может знать больше нынешнего.

Драгое покачал головой. Он знал, что капитан Пайел — тот ещё фрукт, но ведь вроде не овощ? А чего так тупит, словно это его первый рейд?

— Ну ты же понимаешь, что экипаж пойдёт по той же статье, что и командование крейсером — сговор с хаттами? — хмурясь спросил он. — Какой тут вообще может быть торг?

— А с чего ты взял, что медик мог знать что-то, кроме примерного места дислокации судна? Я не уверен, что до экипажа доносили даже минимальные сведения о контакте с машинами.

— Ну не слепоглухонемой же он.

— То есть экипаж был в курсе того, что планирует руководство? И революция не началась? Вроцлав, у меня палубный увидел несколько секунд съёмок на «Благодати» и чуть не помер.

— Ну, это уже пусть ко́нтра разбирается, кто там что знал и видел. Не виноват — отпустят. Не нам это решать.

Капитан «Персефоны» посмотрел в непреклонное лицо Драгое. Вот же угораздило натолкнуться на законника…

Где-то в глубинах памяти зашевелилось, что он уже говорил с Драгое о законе.

Но где? Когда? И как такого склонить теперь на свою сторону?

— Контра затянет это дело года на два, — сказал он. — Ты предлагаешь мне лететь в Изменённые земли без начмеда?

— От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я подменил документы?

Драгое встал и повернулся к панорамной картине звёздного неба, скрывающей панели с приборами.

Его угловатый силуэт здорово напоминал фигуру Роса, одного из лучших пилотов «Персефоны»: тоже молчун, себе на уме. Но ведь честный, зараза?

— А давай мы допросим начмеда здесь, сами? — предложил капитан Пайел. — Если виноват — считай, что я пошутил. А если медик попал в замес как консерва в банке, то мой начмед перебежит к тебе сам. Поменяем одного на другого. Кто их там разберёт?

— То есть как это — перебежит? — не понял Драгое.

Он обернулся и внимательно посмотрел на капитана Пайела.

— Сбежит с корабля на рейде на «Ирину», — пояснил тот. — Боится он идти с нами в Изменённые земли. Думает, что каюк ему там придёт. Я уверен: получит шанс — и тут же ноги сделает. До него так и не допилило пока, что медики теперь подчиняются не главе медкластера, а военному ведомству. А это — трибунал.

— Шильце на мыльце хочешь сменять? — прищурился Драгое. — А если твой старый начмед виноват, а новый сбежит?

— Я сам карты открыл. Не обижусь.

— Молодой, а не проще тебе разобраться с тем начмедом, который у тебя есть? Мало ты уже в истории влипал? Плюнь на его капризы, притрётся.

— Да не могу я плюнуть. Мне в рейде свой человек нужен, надёжный. А начмед воду начал мутить, как только узнал, куда мы летим. Из-за