Александр Тихонов - Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)

При этом оказалось, чтобы это все работало, была вода, еда, свет и воздух, на объекте должно трудиться огромное количество людей. И он, привыкший жить в роскоши, нанимал рабочих, предоставляя им жилье в бункере вместе с их семьями. Как вы, должно быть, уже догадались – мы потомки этих рабочих. Из-за своей паранойи олигарх спас им всем жизнь. Но одного он не предусмотрел – среди населения бункера не оказалось ученых. Было много умных людей, которые прекрасно справлялись со своими обязанностями, но, к сожалению, среди них не оказалось выдающихся умов. И сейчас, спустя два столетия, это нам аукнулось…

Профессор замолчал, уставившись в одну точку.

– Мне, конечно, льстит, что я ношу звание профессора, но считаю, что его присвоили незаслуженно. Там, в пекле Последней Войны, погибли лучшие умы человечества. А я же так просто, надеюсь, неплохой специалист. Один из многих…

Один из молодых парней, увидев, как побледнел Синевский, вскочил, подбежал к столу Верховного и, налив в стоявший там стакан воды из графина, протянул его профессору.

Верховный прокашлялся и, переведя взгляд с профессора на нас, произнес:

– Если вы позволите, то я продолжу. Как уже сказал профессор, мы все потомки рабочих, заселивших этот бункер два столетия назад. А для охраны бункера были наняты профессиональные военные. Но наше убежище расположено довольно глубоко, имеет все необходимые мощности для самостоятельного жизнеобеспечения, поэтому в их услугах не возникло надобности. Постепенно количество военных сократили, передавая их опыт лишь единицам. И вот сейчас, когда население нашего бункера превышает пять тысяч человек, у нас есть всего лишь шестеро действующих Охранников. Признаться, в этом есть и моя вина. Я никогда не думал, что в нашем спокойном и безопасном обществе могут потребоваться ваши умения. Но вот этот день наступил. Профессор, вы продолжите?

Синевский, с лица которого уже сошла бледность, кивнул:

– У нас случилась ужасная беда! Надежные системы воздухоснабжения, которые не требовали серьезного ремонта почти два столетия, выходят из строя. Они уже сейчас работоспособны только на шестьдесят процентов. И к моему большому сожалению, мы не в состоянии их починить. Нам просто не хватает знаний об устройстве этой сложнейшей системы!

– Извините, профессор, – перебил Синевского подполковник Смирнов. – Но чем в данной ситуации можем помочь мы?

– Ах да, – спохватился профессор. – Я бы хотел, чтобы вот эти молодые люди (он указал на парней, сидевших рядом) получили знания, необходимые для ремонтных работ.

– Простите, но я не понимаю.

Смирнов, да и все мы удивленно смотрели на профессора.

– Я сейчас все объясню. Перед началом войны и изоляцией бункера его основатель, как я думаю не совсем законно, сумел заполучить копию одного очень ценного устройства. В нем содержатся данные о всех достижениях человечества. Но, к сожалению, мы не имеем возможности считать с него информацию. Устройство считывания начали строить в нашем убежище за несколько дней до ядерной атаки и, увы, не успели закончить. Именно поэтому, господа, вам предстоит сопроводить этих молодых ученых к единственному, по моим данным, действующему устройству считывания…

Он опять ненадолго замолчал, но теперь мне казалось, что он смотрит прямо на меня.

– На поверхность! В Москву!

Наш поход на поверхность длился уже третий день. При этом оказалось, что мы к нему совершенно не готовы! Все, чему нас учили, не могло помочь нам в выжженной пустыне, совершенно не приспособленной для жизни людей.

В первую же ночь мы потеряли троих… Командира, Володьку Котова и одного из парней Синевского. С ним я даже познакомиться не успел.

Пройдя за первый день всего шесть километров, мы остановились на ночлег у какого-то практически разрушенного здания, окруженного густой растительностью. Тогда нам оно показалось безопасным. Перекусив выданными консервами, мы, распределив время дежурства, залезли в уютные спальные мешки. Первая вахта досталась Котову, а через два часа я должен был его сменить. После сложного и непривычного перехода я практически сразу заснул. И, как мне показалось, почти мгновенно проснулся от звуков выстрелов.

Попытавшись вскочить, я, забыв про спальный мешок, запутался в нем и грохнулся на землю. Пока я вылезал из мешка, все уже закончилось. Обо всем случившемся рассказал майор Овчинников.

Оказывается, они с подполковником не легли сразу, а остались у костра вместе с часовым. Возможно, именно поэтому мы не погибли все.

Сверху из темноты на Котова упала какая-то тварь и, схватив лейтенанта за разгрузку, попыталась взлететь. Но, видимо, не рассчитала силы и, взмыв вверх метра на три, упустила свою добычу. Котов, упав на спину, потерял сознание, а летающая бестия снова спикировала к нему.

В этот момент совершенно нелогично начал действовать Смирнов. Забыв про автомат, он кинулся на тварь с ножом и получил страшнейший удар крылом, который практически оторвал ему голову. Тварь же, снова схватив лейтенанта, опять попыталась взлететь, и только на высоте пяти метров ее достала очередь из автомата Овчинникова. Выпустив Котова, летающая пакость рухнула в кусты, но практически сразу взлетела снова и, больше не делая попыток напасть, улетела. К тому времени уже все были на ногах и, ничего не понимая, смотрели на два тела, лежащие недалеко от костра. Котову не повезло. Видимо, второй раз он упал вниз головой и сломал шею. На Смирнова же вообще было страшно смотреть. Спустя полчаса выяснилось, что также пропал Семен, один из молодых ученых. Просто пропал вместе со спальным мешком. И поиски по ближайшим окрестностям ничего не дали. На рассвете мы похоронили наших товарищей, вырыв неглубокие могилы и поставив самодельные кресты.

После чего Овчинников приказал плотно поесть, потому что до вечера остановок не будет. А до меня только сейчас дошло, что накопитель информации, из-за которого и был затеян весь наш поход, мог бы находиться у Семена, и тогда весь наш поход был бы напрасным.

Майор распределил вещи из рюкзаков Смирнова и Котова между остальными членами группы, а один из автоматов протянул Андрею, второму из парней Синевского. Дело в том, что перед выходом оба молодых ученых категорически отказались взять оружие, и профессор их поддержал, сказав, что это не их дело. Сейчас же Андрей взял автомат и как мне показалось, даже обрадовался, попросив показать, как им пользоваться.

– Алексей, давай отойдем на пару слов, – махнул мне рукой Овчинников и, отойдя подальше от группы, пристально на меня посмотрел. – С этого момента ты личный телохранитель яйцеголового, который тащит ту хреновину с информацией. Не отходи от него ни на секунду, что бы ни случилось. Твоя основная задача сохранить ему жизнь несмотря ни на что!!!

– Я не понимаю, – пожал я плечами. – У нас же у всех такая задача…

– Это мы не понимали, куда шли. Мы думали, что самое опасное на поверхности – радиация. А сегодня какая-то тварь с легкостью убила двоих. А третий вообще испарился, и мы даже не представляем, что с ним случилось. Поэтому я, Устинов и Васильков теперь будем разведывать дорогу. Ты же должен пылинки сдувать с Андрея. Он спать ложится – ты рядом. Он в кустики – ты за ним. Если завяжется бой, ты не ввязываешься, а охраняешь ученого.

– Но…

– Это приказ, лейтенант! Как поняли? – повысил голос Овчинников.

– Есть, товарищ майор! – встав по стойке смирно, ответил я.

– Вольно! И запомни, Лешка, он должен дойти и вернуться. От этого зависит судьба нашего народа.

Сказав это, Овчинников развернулся, подхватил свой рюкзак и дал команду выдвигаться.

Уже пятые сутки мы шли по разрушенной Москве, преодолевая за день очень маленький отрезок пути. Овчинников каждое утро уходил на разведку, взяв с собой Устинова или Василькова. Возвращались они ближе к полудню, и только тогда мы двигались по уже проверенному маршруту всей группой. Если впереди было опасно, то, сверяясь с картой старой Москвы, нам приходилось искать обходной путь. Два раза мы ночевали на одном и том же месте, так как разведчики не могли найти безопасную дорогу. К ночлегу теперь тоже относились очень серьезно. Выбирали здание с одним входом, ставили растяжки, выставляли двух часовых, одновременно охраняющих друг друга. Зато больше мы никого не потеряли.

До шестого дня…

В тот день мы, как всегда, шли по дороге уже проверенной разведкой. Это стало настолько привычным, словно мы всю жизнь только этим и занимались. Бесконечный путь от ночевки до ночевки. Я, словно привязанный, постоянно находился рядом с ученым. За эти дни мы даже успели с ним подружиться. Рассказывали друг другу разные истории, а еще я учил его стрелять.

Где-то в начале пятого Андрею приспичило по нужде, и, спросив у командира разрешение, он потопал в пятиэтажку, стоявшую метрах в сорока от нас. Я, соответственно, за ним. Не хватало еще, чтобы его там за задницу укусили, – за эти дни разных жутких тварей мы встретили предостаточно.