Сердце Дракона. Часть III - Кирилл Сергеевич Клеванский

Небесные Лисы снова переглянулись.

— Да вы уже скажите мне в чем дело или нет? — не сдержался Албадурт. — Или, клянусь именем мой третьей бабушки по линии…

— Вот для чего ему столько наемников, — произнес Шакх. — Он их собирается использовать в качестве источника силы.

— Проклятье, — хором выругались Артеус и Хаджар.

— Нам надо поторапливаться, — добавил Хаджар и повернулся к Арнину. — В какую нам дверь?

Оборотень прикрыл глаза. На какое-то мгновение тени вокруг него задрожали и, оборачиваясь смолой, начали постепенно исчезать среди каменных швов, втягиваясь внутрь стен.

Прошло несколько томительных минут ожидания, пока Арнин снова не открыл глаза, а тени не вернули свой прежний облик.

— Нам туда, — указал он направо, в сторону ничем не примечательной двери. Впрочем, так можно было выразиться обо всех. — Но только нам следует сразу договориться, что испытания комнат мы будем встречать поодиночке.

— Почему? — удивленно спросил Шакх.

— Вы не первые, — спокойно, невзирая на острые взгляды, ответил Арнин. — Перед тем, как предложить вам эту авантюру, я пытался пройти лабиринт с менее… привлекающей внимание компанией. Мы не дошли дальше третьей комнаты.

— Почему…

— Потому что Горшечник не был идиотом, — перебил Арнин. -Комната усиливает сопротивление в зависимости от числа противников. И если бы в этот раз вместе с Артеусом кто-то рискнул тоже побороться с рунами, то… не знаю. Ничего хорошего из этого бы не вышло.

Хаджар даже не удивился. Было бы слишком легко, если бы они могли каждый раз объединять усилия и преодолевать таким образом все местные препятствия.

В конечном счете даже недавние руны, вызвавшие максимальное напряжение сил со стороны Артеуса, для отряда в целом не представили бы особой проблемы.

Но словам Арнина, в данном случае, приходилось верить. В чем бы не заключался его мотив и какую бы маску он ни носил, оборотень, так же как и остальные, был заинтересован в том, чтобы пройти лабиринт.

— Ладно, — Шакх поднялся на ноги и посмотрел на Артеуса. — Ты как, волшебник, сможешь идти дальше или нам стоит еще полчасика потрепаться языками? А то мало ли — вдруг Старик еще не скормил лабиринту пяток другой наивных наемников и не добрался до комнаты с источником.

В ответ на это Артеус только немного задвигал желваками, но, успокоившись, просто помахал ладонью. Пусть все уже привыкли к манере общения Шакха, но это не означало, что та стала резко приятной.

— Тогда выдвигаемся.

Отряд подошел к двери, на которую указал Арнин и, на какое-то время, замер. Каждый думал о чем-то своем, пока, наконец, не вытянулась короткая, но массивная рука гнома и не толкнула створку.

Хаджар ожидал чего угодно. От поглощенного тьмой коридора, до того, что дверь откроется сразу в следующую комнату, но он и представить не мог, что все окажется совсем не так.

Дверь открылась, лицо обдал прохладный ветерок, а затем все вокруг задрожало пустынным миражом. Стены, пол и потолок начали походить на встревоженную водную гладь, после чего, с громким треском, разом замерли, а дверь захлопнулась.

С виду могло показаться, что ничего не произошло и они остались все в той же комнате, что и прежде. Вот только со стен пропали ожоги в тех местах, где недавно сверкали волшебные руны, а двери на стенах постепенно слились воедино с каменной кладкой, вновь заточая отряд в неприметном каменном мешке, освещенным тусклыми факелами.

Все это выглядело, как…

— Аномалия, — прошептала стоявшая рядом с Хаджаром Лэтэя. — Комната выглядит, как будто мы в аномалии.

Генерал кивнул. В памяти еще были живы его с Лэтэей приключения в аномалии, где им пришлось сражаться с Бессмертным. И то, что происходило здесь, действительно вызывало сходные ощущения.

Но аномалии — это ведь природные катаклизмы. Сбои в полотне самой реальности. Ошибки музыканта, собиравшего мелодию на ладах ронг’жа или оговорки барда, рассказывающего легенды у костра.

И все же, Хаджар видел то, что видел. Каким бы образом Горшечник не добился подобного, но он создал рукотворную аномалию. Что, в целом, объясняло её странные свойства и тот факт, что она была способна привести их в Северные Земли.

— И что теперь? — спросил Шакх.

Озвученный вопрос напрашивался сам собой. Они простояли уже не меньше минуты, а в комнате все так же ничего не происходило.

— Мы должны выбрать сражающегося, — пояснил Арнин. — Тот, кто бросит вызов этой комнате, должен сделать шаг вперед и…

И Албадурт, не дожидаясь окончания фразы, смело шагнул в центр комнаты.

Глава 1768

В ту же секунду воздух в комнате наполнился холодом, температура, словно испугавшись ползущего по стенам инея, начала стремительно падать. Казалось, что сами стены задышали зимой, и отряд со смесью тревожного восхищения наблюдал за волшебной трансформацией.

От камней стен комнаты начали отделяться фрагменты, притягиваемые невидимой силой, заставлявшей парить многотонные блоки на манер легких перьев. Энергия в комнате стала видимой невооруженному взгляду. Она потрескивала, напоминая смесь молний и того серебристого света, что недавно продемонстрировал Арнин.

Едва зримыми дланями опытного гончара, вспышки света секли камни, заставляя тех по частям собираться в массивную, внушительную фигуру. Она поднялась над отрядом, ее плотью, вобрав в себя силу самой земли, стали древние скалы.

Когда голем открыл глаза, сияние энергий в комнате вспыхнуло с новой силой, и ледяной холод, грызший стены и плоть смертных, вдруг начал втягиваться в тело создания.

Не прошло и мгновения, как каменная форма голема оказалась заключена в сверкающую ледяную броню, кристаллы которой все нарастали друг на друга и застывали в очертаниях пластин, пока вся фигура не была окутана ледяным панцирем. Глаза голема, еще недавно темные и пустые, загорелись ледяным голубым пламенем, а его массивные руки согнулись, демонстрируя грозную силу.

Ледяной голем встал перед отрядом, представляя собой слияние двух элементов, которые, казалось, черпали свою силу из самой ткани окружающего мира-лабиринта. Но несмотря на всю грозность, он не двигался. Будто пребывал в немом ожидании того, что предпримет Албадурт.

— Молот, Наковальни и Предки, — выдохнул гном, после чего низко поклонился и, осенив себя священным знаменем Рубиновой Горы, скинул с себя одежды, оставшись в одних кожаных штанах.

В руках он сжимал два коротких топора, а по телу засверкали зеленым огнем руны Удун, вливая в сущность гнома силу разъяренных недр