Михаил Каштанов - Рождённый в сраженьях...

— Будем считать, товарищ Новиков, что свой первый экзамен вы сдали на отлично. Я думаю, что у нас с вами будет ещё не один повод поговорить на эту интересную тему. Приказ о вашем назначении уже готов. Но, с учетом ваших соображений и планов придется его несколько поправить. Пару дней пока отдохнете. Когда все будет готово, вас вызовут. Вопросы и пожелания есть?

— Есть, товарищ нарком.

— Слушаю вас.

— Может быть не совсем уместно. Но… Зачем в наркомате столько строевых командиров? В армии жесточайшая нехватка грамотных штабных командиров, а здесь их столько.

— А что вы предлагаете?

Заменить их на канцелярской работе на вольнонаемных гражданских специалистов. А их в войска.

Фрунзе усмехнулся.

— Вы радикалист. Мы подумаем о вашем, честно скажу, неожиданном предложении. Но и вы подумайте. А от всех ли таких командиров в войсках будет польза? И не лучше ли, если они все здесь? Под присмотром? Подумаете? Вот и хорошо. Не смею вас больше задерживать.

И Новиков думал. Собственно результатом встречи с наркомом, он был доволен. Поставленные перед собой задачи выполнил. Если он не ошибся, то полномочия получит самые широкие. Руки у него будут свободны, по крайней мере, на какое-то время. Дальше все будет зависеть от того, что у него получится. Но и щелчок по своему не в меру любопытному носу, получил. Далеко не все так очевидно, как кажется. Но стукнули вежливо. Даже не стукнули, а ткнули носом. А мы и не в обиде. Учится никогда не поздно, а уж у такого учителя и тем более.

Через три дня приказ был получен. Собственно о такой самостоятельности Новиков и не мечтал. В округе предстояло находиться только на довольствии. Все остальное на свое усмотрение и по приказу из Москвы. Отдельный и Особый. Это значит много.

А письма до востребования все нет.

Значило многое, но много и требовалось. Наполеоновские планы пришлось отложить подальше и на подольше. Приказ есть, а больше ничего не было. Все пришлось делать своими руками. Строили казармы и ангары, штаб и столовую, хозяйственные помещения и учебные классы, размечали полигон и танкодром, подводили коммуникации. Полномочия были даны Новикову большие, и он использовал их сполна. Используя не только резервы округа, но и вес чем могло помочь партийное и советское руководство области и района. Кадры отбирал сам, после личной беседы. Поначалу было тяжело отказывать людям, но — дело превыше всего. Ругался с кадровиками до потери голоса. Неоднократно «вызывался на ковер» и «получал головомойку», но делал так, как считал нужным и полезным. Разошедшийся по штабу округа слух, что он протеже самого наркома здорово помогли. Перестали приставать по мелочам. Наконец удалось все силы сосредоточить на главном.

Четыре месяца отведенные на развертывание, буквально пролетели. В конце апреля в батальоне наступил торжественный день — прибыли первые танки. Новенькие, только с завода, машины пахли краской и маслом. Прошло меньше года с того дня, когда Новиков впервые увидел прототипы Т-19 в Казани. Теперь это была уже другая машина. Это уже похоже на танк. Несовершенный, капризный, легкий — но танк. Лобовая броня усиленна до 40мм, как и бронирование башни. Новое 45-и миллиметровое орудие длиной 50 калибров. Дополнительные наружные бензобаки. И самое главное — новый двигатель, 150 сильный немецкий «Майбах». Машины сопровождали представители КБ (ОКМО) Ленинградского завода «Большевик». Их помощь помогла в короткие сроки освоить новую машину, без серьезных поломок и проблем. В приватном разговоре инженеры пожаловались Новикову, что когда проект был уже утвержден и подписан к серийному производству, поступило указание в срочном порядке переделать изделие под новые требования, выдвинутые группой военных. «Черт бы их побрал с их требованиями! Вы не представляете, какой начался аврал. Какие громы и молнии летели с самого верха! Люди сутками не выходили из цехов». Первые десять серийных машин были направлены на укомплектование Особого отдельного танкового батальона прямым указанием Фрунзе. Инженеры должны были находиться в части до окончательного определения претензий военных к новой машине. Новиков слушал и посмеивался, он-то знал, что это за «группа военных».

К концу первого месяца полевых испытаний инженеры стали внешне неотличимы от танкистов, дочерна загорелые, с обветренными лицами, в пропыленных и промасленных комбинезонах. Новикову машина нравилась и не нравилась одновременно. Хорошие технические данные, но очень сложна в обслуживании и особенно в ремонте. Большинство узлов можно было заменять только в условиях стационарных мастерских. Очень смущала подвеска. Сделанная на основе Британского «Викерса», она работала на пределе. А ведь торсионная подвеска известна достаточно давно. Список выявленных замечаний рос с каждым днем. Новиков не жалел ни себя ни машины. Танков мало — значит, будем их использовать в две, а если надо, то и в три смены. Представители КБ за голову хватались, но вынужденно соглашались. Вместе ломали голову над возможностью скорейшего устранения недостатков. В ответ на письменные сообщения в КБ о ходе испытаний примчался главный конструктор танка Гинзбург. Ещё одна живая легенда. Незаслуженно забытый и оболганный. Человек по сути создавший основу советской танковой мощи. Но сейчас, он был совсем не легендой, а самым что ни наесть живым и очень злым и агрессивным. Поначалу чуть до драки не дошло. Выясняли кто более прав, КБ или армейцы. Успокоились потом, когда Новикову удалось «побить» конструктора на его же поле, его же оружием. С помощью расчетов и технических проектов. Наконец удалось перейти на нормальную речь. Под подоспевший чаек разговорились. Как же Новиков ждал этого разговора! Сотни раз мысленно беседуя с Генеральным конструктором (хотя тогда так не было принято называть), выстраивал цепь умозаключений, приводил железные аргументы, доказывал и убеждал. Но действительность оказалась, как всегда, совсем другой.

Что он мог сейчас предложить сидящему напротив него человеку, с раскрасневшимся после «горячей» встречи и выпитого чая лицом? По большому счету, только несколько усовершенствований и большую цель. До остального промышленность просто не доросла! Но ведь, не сразу Москва строилась! Ну что, начнем потихоньку?

— Семен Александрович, разрешите для меня один вопрос. За каким чертом, вы поставили на машину подвеску от «Викерса»?

Несколько расслабившийся Гинзбург, вскинулся как боевой конь при звуках трубы.

— Машина спроектирована на основании рекомендации правительственной комиссии! А подвеска «Викерса» является в настоящее время самой лучшей в мире для легких танков. Это общепризнанно!