Шутки Богов. Новая ответственность - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Хун Линь смотрела на карту напряжённо, но хищно:

– …мы используем это чудовище как оружие.

Соль Хва молча кивнула:

– Это – война. Значит, это справедливо.

Иньюй зло усмехнулась, сев на краешек стола:

– Когда начнём?

Андрей закрыл ладонь, и над картой вспыхнул короткий знак:

“Сейчас”

– Через три дня. Нам нужно только одно – Он поднял голову. – Чтобы вы были рядом.

Три женщины одновременно кивнули. Без пафоса. Без сомнений. Род Дракона идёт на войну…

…………

Через три дня, когда долина была уже полностью синхронизирована с его ядром, Андрей поднялся к западному алтарю. За ним – Соль Хва в одеждах мастера Да Доу Ши, Хун Линь – в боевом одеянии из красно-чёрного шелка, и Ло Иньюй – с тонким клинком, хранящим силу Императорской печати. Цзяолин молча парила в небе. Словно большая золотая тень дракона, что накрывала всю долину.

Андрей взмахнул пальцами – и в воздухе перед ними раскрылся разлом. Не как портал – а как медленно расползающийся шов на ткани мира. Там внутри не было цветов. Только серые пласты пустоты, по которым текли тонкие нити Дао – шепча чужие имена, чужие грехи, чужие дороги. Они шагнули внутрь одновременно. А за спиной разлом закрылся, как будто никого здесь и не было никогда.

Внутри пространства меж миров ничего не звучало. Будто они шагали не по дороге – а по воспоминанию о дороге. С каждой секундой воздух становился то влажнее, то холоднее. Иногда далеко сбоку проявлялись силуэты иных миров – погребённые, разрушенные, давно съеденные какой-нибудь тварью. Хун Линь едва слышно прошептала:

– …мы идём по следу Лю Инь Мо…

А Соль Хва шагнула ближе к Андрею и чуть сжала рукав:

– Главное… не сбавь шаг. Он чувствует страх.

Андрей ничего не ответил – только крепче закрыл ладонь вокруг маленького серебряного сосуда. Внезапно воздух лопнул – и они вышли из тоннеля. Перед ними, во всей своей красе открылся тот самый мир Цзю-Хэ. Чистое небо. Сады из каменных пионов. И – высокая обсидиановая пагода с печатью тумана. Но вся эта красота пахла… Гнилью. Той самой, что идёт из болота.

– Мы на месте. – Тихо сказал Андрей. И аккуратно поднял сосуд – крошечный, чёрный. Немного подумав, он встряхнулся и всё же открыл его. Иссиня-чёрная капля упала на землю. Тихий звук, словно комар коснулся воды —и от точки, где коснулась капля, начал ползти тёмно-зелёный узор, как живой корень болотного дерева.

Он расползался по камням под садом, под храмом, под дворцами – и то, что было “миром”, начало пахнуть страхом. В обсидиановой пагоде в этот миг одна печать вспыхнула тревожным красным. Божество, сидевшее в медитации, распахнуло глаза.

– Что это?..

Но было уже поздно. Болото-яд вплёлся в пространство как новая координата, и вдоль его линий мир начал шевелиться, словно готовясь открыть тень Лю Инь Мо… Прямо в их храме. Соль Хва еле слышно выдохнула:

– Он точно почувствует это уже через семь вдохов.

Андрей шагнул вперёд, в руке вспыхнул тот самый костяной клинок.

– Тогда за шесть… Разрушим их двери.

Трое женщин встали по обе стороны – и мир впервые увидел Род Дракона, идущий не защищаться… А уничтожать своих врагов.

…………

Обсидиановая пагода пантеона Цзю-Хэ стояла посреди идеального сада – гладкая, без единой трещины, украшенная серебряными знаками тумана. Она была построена так, чтобы отталкивать любую враждебную силу. Но сегодня в её глубинах запахло… Болотом… Сначала появился лёгкий запах сырой земли. Но через десяток вдохов это уже был холодный, липкий смрад, как будто под фундаментом сгнило что-то живое и очень большое. Высший Бог – Предок, сидящий в медитации на верхнем этаже, распахнул глаза – и впервые за тысячу лет на его лице появилось настоящее выражение удивления и даже… Паники:

– …Лю… Инь… Мо…

Он буквально единым прыжком переместился к алтарю сопряжения, одновременно передавая приказ:

– Активировать ритуал ухода! Немедленно!

В тот же миг по всем этажам раздались удары тяжелых гонгов, и боги Пантеона бросились в зал ворот. Одни на ходу расстёгивая священные свитки… Другие – заливая печати собственной кровью… Третьи – уже шепча молитвы к Богам – Основателям… Которые, конечно же, не ответили им…

В центре зала вспыхнул круг, запахнувший серебром и дымом – ритуал сопряжения начал расходиться, словно пробивая дыру из этого мира в другие… И именно в эту секунду перед входом раскрылось пространство. Андрей вошёл первым.

Тихо. Без ударов. Без Божественной ауры. За его плечом – Соль Хва с распущенным вихрем духовной Ци, которая по местным меркам даже не привлекала внимания, Хун Линь – с боевым веером, уже покрытым кровью туманных знаков, и Ло Иньюй – с клинком, блестящим, как лунный свет по воде. По сути, вся их группа не представляла никакой угрозы не только всей пагоде, но даже и кому-то одному из младших Богов… Но… С первым же шагом парня по территории пагоды пламя в алтарных чашах погасло, словно само притворилось мёртвым. А Бог – Предок на верхнем пьедестале воскликнул:

– Убейте их и закрыть вра…

Закончить свою фразу он даже не успел. Андрей поднял руку – и весь ритуальный круг в центре развернулся в обратную сторону. Суммарная сила Семи Богов, уже вложенная ими в портал, была перевернута, переведена в призыв, и связана с тем, что уже рыскало под каменным полом. С тем, что сам парень назвал достаточно просто – болото-яд. После чего, точно также мгновенно их группа исчезла из пагоды. А сам каменный пол начал источать миазмы…

Давление болота возросло так резко, что весь Пантеон пытался бежать. Уже не через портал, а в коридоры… Чтобы хотя бы просто покинуть эту пагоду, ставшую ловушкой. Но стены начали двигаться, меняя структуру храма так же, как изменялся лабиринт в Поднебесной.

– …Он превращает наш мир… В ловушку! – Прохрипел один из Богов, уже ощущая, что его собственное Дао становится пищей для чего-то жуткого, притаившегося за стеной. И в следующий миг восемь печатей, начертанных вокруг их пагоды Андреем заранее, резко вспыхнули, объединяясь в единую систему прямо под их ногами – и всё пространство лопнуло, словно прорвало дамбу.

Из пола вырвалась теневая пасть. Не просто тьма. А он. Лю Инь Мо. Откликнувшийся на зов Яда своего собственного логова, прошёл в их мир