Космофауна - 0. Зверь беглеца - Андрей Валерьевич Скоробогатов

новичок, сам понимаешь, на какие-то крупные выступления рассчитывать не приходится, но что-нибудь придумаем. Если чего придумаешь, то паркуй свою яхту и спускайся. Завтра утром только приходи, через часов десять. У меня в микрорайоне сейчас пол-семнадцатого ночи».

Егоров коротко ответил:

«Ок, я напишу завтра утром, если соберусь».

Предложение Ильнура показалось Егорову интересным, но слегка опасным — оставлять корабль без присмотра не хотелось. Да и стоимость парковки не намного дешевле стоимости погружения. Куда проще было лететь в другой квадрат или возвращаться до Перми, где было хоть какое-то временное жилище. Слишком далеко его занесло из тех мест, что он считал домом.

С другой стороны, что называлась его домом все последние полтора года? Трёхкомнатная конура на окраине спального макрорайона Перми, за которую он платил по две тысячи кредитов в месяц? Или однокомнатный номер в отеле Новоуральска, в который раз в пару месяцев выбирался на поэтические состязания? Или ещё пара-тройка подобных мест в центральном кластере УСП? Этот вопрос иногда всплывал в сознании Леонида, и оттого поэту становилось тоскливо. Тоскливо от осознания, что он — космический бомж. После развода немного сохранялось чувство, что его дом остался там, за невидимой и расплывчатой границей между Суздальской Империей и Уральским Союзом Планет, уютным, старинным и аграрным придатком своего соседа.

Нет, всё же, не бомж — странник. А раз странник, то яхта — и есть его настоящий дом.

— Мяу! Хочу домой! — напомнил о себе Берсерк.

Пока Егоров выбирал, поступил видеозвонок от диспетчера с «Тавды».

— Леонид Ромуальдович, доброго времени суток. Я так понял, у вас находится кот капитана, Берсерк?

— Да, — Егоров кивнул и показал кота в камеру.

— Мяу! Привет! — сказал кот, посмотрев на изображение диспетчера и дрыгнув задней лапой.

— Вы собираетесь стыковаться с орбиталкой, или садиться на планету? Мы могли бы послать матроса за котом на третью палубу малых судов. Там свободно, это соседний сектор с тем, куда мы пристыковались.

Оставлять кота не хотелось. А выпускать и бросить было негуманно. Да и мало ли, вдруг придётся ещё раз связаться с Артемьевым, портить отношения из-за усатого киборга не хотелось. Куда лететь дальше, Егоров пока не знал, поэтому предложение Ильнура оставалось в силе. Возвращаться долгим путём в Пермь, когда на хвосте коллектор, не хотелось. А значит, не оставалось выбора, как пристыковаться к орбитальной станции и переждать до местного утра.

Егоров после непродолжительной паузы кивнул:

— Пожалуй, да. Я свяжусь с вами, когда сяду.

— Не торопитесь. Мы будем здесь ещё сутки, ожидаем доставку воды.

Дальше была бюрократическая процедура регистрации на посадку на орбитальную станцию — в очередь он вписаться успел. Потянул за вожжи гелиображника. Тот послушно перемахнул вокруг «Тавды», ощетинившейся гравитационными полями востроскруч, проплыл мимо узкого длинного судна-танкера и нашёл подсвеченную голограммой палубу малых судов.

Зима. Убежавший (прод.)

«Югра-5» представляла собой сплющенный тор, или, проще сказать, бублик диаметром девять километров. Наружное кольцо, вытянув щупальца парковочных коридоров и выставив рты посадочных палуб, принимало межзвёздные суда, а из внутреннего кольца отстыковывались и летели вниз челноки-автобусы. Таких станций на разных орбитах вокруг каждой из планет городского типа крутится не меньше десятка — для удобства приземления и логистики. Большие суда сажать на планету тяжело, дорого и опасно. Да и многим малым корабликам, проплывающим транзитом, куда выгоднее получить еду, дефлюцинат и прочее без посадки на планету, особенно в таких небогатых краях, как Тюменская автономная республика. Но сомнения у Леонида всё же оставались. Наверняка были какие-то другие варианты, более простые.

Наконец, когда все неприкреплённые вещи под действием гравитации упали на пол, кот яростно завопил, а длинная рука-манипулятор схватила «Академика Гамаюнова» и поставил на тележку, сомнения Леонида успокоились.

Застучали колёса тележки по рельсам, заиграло местное радио.

«Добро пожаловать на орбиту Тюмени. Вас приветствует Югра-5! Планета Тюмень — отличное место для путешествий. Уникальные флора и фауна ледниковых оазисов. Путешествия в натурализированные племена одичавших. Ледники Ямальского Курортного парка открыли горнолыжный сезон, а в экваториальном море ещё тёплая вода и самые дешёвые расценки на отели с натуральным пляжем во всём кластере! Самая дешёвая недвижимость в Уральском Союзе Планет среди городов-стамиллионников! По суздальскому календарю двадцать седьмое июля, тридцать седьмой сол тюменской осени. К международным новостям…»

Настроение у Леонида поднялось, но он не дослушал — выключил и связался с диспетчером. Затем неаккуратно схватил в одну руку сумку, в другую кота, тот мяукнул:

— Мяу! Осторожнее!

И вышел наружу. Шумно стало уже на парковочном перроне. Перегородок на палубе малых судов не было предусмотрено, и всё пространство походило на шумный вокзал. С двух сторон яхту Леонида словно взяли в тиски два стометровых лайнера.

Люди всех цветов кожи, национальности и достатка перебегали кто поодиночке, кто небольшими группками для посадки на лайнеры. Одежда выдавала в них людей не бедных. Егоров прикинул вместимость — судя по всему, среднемагистральный, эконом-класс, а значит, до пары тысяч могут вместить. Потом вчитался в маршруты следования и убедился, что прав. У левого красовалась голонадпись «Уральск — Пермь», у правого — «Югра — Новоуральск».

Возникла предательская мысль бросить всё и уехать в Пермь. Или в Уфу, которая ещё ближе — всего в двух с половиной неделях пути. Денег на рейс должно было хватить впритык — билет стоил в районе двадцати пяти тысяч. Но на что жить эти две недели? Взгляд тут же упал на мотыля, уснувшего в садке, и стало стыдно за такие мысли. Говорят, к космозверям нельзя привыкать. Нельзя давать им клички. Они — что-то среднее между топливом, вещью и тягловой живой силой. Но к своему мотылю он привык. Да и яхтой своей дорожил — сейчас это была самая дорогая его собственность.

Там, где заканчивались рельсы, начинались длинные ступени, спускающиеся вниз. Егоров подошёл к краю — на пару сотен метров до противоположного «берега» пролегала кольцевая магнитная дорога. По ней в десяток рядов перемещались сотни автоматических кабинок, грузовых и такси, снующих над дорогой и ведущих в разные сектора станции. Над дорогой виднелось ячеечное космостекло, рассеивающее солнечные лучи.

Обычная орбиталка, относительно свежей постройки, подумалось Егорову. Посмотрел на планшет — туда установилась карта станции. Подошёл к будке и подписал бумаги за парковку — с карты снялась тысяча за восемь часов. Дорого, но за парковочный челнок-упряжку для посадки на планету попросили бы втрое дороже.

Берсерк вцепился в куртку и молчаливо обозревал окрестности. С котом на