А отличники сдохли первыми... (Часть 4) - Рик Рентон

Журавлей подходят. У Росгвардии такие на вооружении были. И вот, короч, теперь у затонских есть и пушка и снаряды . Вот из неё они вас всех накрыть и хотят. Потому что знают, что у вас теперь хавки навалом. И на острове чё-то мутите — они с утёса видели, что повадились туда плавать. А патрули эти бабские там тоже не просто так же.

— Воу-воу... Полегче... — Я остановил торопливую речь Семёна. — Кто на ком стоял? Елшанские? Учебка? Пушка? Снаряды? Затонские? Остров? Ты что-нибудь понимаешь?

Последний вопрос я задал Егору, который подошёл поближе, наморщив лоб и прислушиваясь к рассказу своего знакомого. Вместо ответа сержант задал вопрос Семёну:

— Так это пацаны из Затона пушку с Соколовой сволокли? Которая на «Журавлях» стояла? — Похоже, что кадет всё-таки понимал детали рассказа нашего гостя.

Хотя дальнейшая речь Семёна только расширила список моих вопросов:

— Угу... Ещё зимой, первее всех. Пока остальные за танк на СХИ пиздились... Думали, что он на ходу и стрелять может... Ебанашки... И ещё они там в музее несколько снарядов нашли, в запасниках. Но холостые. Те, которыми палили на горе раньше. Зато заряжать и стрелять с ними научились.

— А у Росгвардии к ней боевые были? В учебке... Это в той, что возле памятника воинам-водителям?

— Ага... Елшанские тот район держат. Оружейку там давно вскрыли, но учебные пушки разобранные были. Как их собрать — никто так и недотумкал. Взорвали пару снарядов в костре для прикола, да и забили на них. Но тут... — Семён снова посмотрел на меня со смесью уважения и страха. — Тут вы дачников порвали... И затонские, наконец-то, смогли побазарить с елшанскими раз на раз. Ведь на горе, на монументе, пушка-то целая стояла. Не охолощенная, как везде. И вот вчера с утра затонские тачки к ним пригнали. Те, что вы вчера же и нашатнули... А уехал Затон к себе на утёс с несколькими ящиками боевых снарядов...

— Так, стопэ... Давайте по порядку. — Я снова перебил торопливый рассказ и опять обратился к Егору. — Я правильно понимаю, что речь идёт о Д-44, которая стояла на монументе «Журавли» в Парке Победы на Соколовой горе? Из которой лет пять стреляли каждый полдень, пока, якобы, в конец не задолбали окружающих жителей, а на самом деле просто кончилось бабло на холостые выстрелы?

Кадет кивнул:

— Это единственное рабочее орудие из тех, что по всему городу стоят как памятники. Зенитка на Улешах, например, охолощенная. Как и Т-34 на СХИ. На улице Танкистов. Да и там же в Парке Победы на горе тоже куча машин боевых стояло. Но они все — просто экспонаты. Не на ходу и охолощенные. Кроме этой пушки. Её оставили как есть, видимо. Не заморочились обезвреживанием.

— И теперь, получается, у пацанов, которые живут в Затоне, на берегу... — Я медленно продолжил складывать кусочки пацанского ребуса. — Ну, те, которые её к себе умыкнули... Получается у них теперь рабочая дивизионная артиллерия вместе с боеприпасами?

— Вот со вчера, получается, да... — Согласно кивнул Семён, вытерев сплющенный нос. — Можно уже руки опустить? А то затекают.

— Погоди минутку... — Я пока не спешил убирать с них прицел и продолжил делать вид, что ещё не до конца понимаю всю историю. — И теперь... Теперь они зачем-то хотят обстрелять из неё... Какой-то остров? Чё за остров?

— Да не какой-то, а ваш, походу... Не знаю, я сам не видел, мы к реке не суёмся. — Ленинский «боксёр» недовольно поморщился. — Я ж говорю, затонские со своего утёса запалили, что кадеты куда-то в Тёмные Воды повадились плавать. Сами-то они туда не суются. Им не на чем, кроме плотов каких-нибудь... Да и бабы эти... Как их... амазонки? Патрули эти бабские и, короче, гоняют там всех.

— «Тёмные воды» — это... — Егор попытался внести ясность, но я остановил его жестом руки.

— Знаю... Архипелаг рядом с новым мостом. — И, наклонившись к кадету, добавил потише. — Там где Настя свою плантацию развела.

Егор молча кивнул в ответ.

Семён сделал попытку прислушаться, но неудачно. И снова продолжил:

— Ну и вот, короч, затонские хотят подождать, когда вы опять там все скучкуетесь. И с утёса вас всех накрыть фугасами. Чтоб потом на плотах перебраться спокойно и позырить, чё вы туда ваще повадились. Ходят слухи, что у вас там склад хавки и оружия. На тот случай, если вдруг жоры по всему городу расползутся, то вы все на острова переедете, где их нет. — Кажется, пацан пытался определить по нашей реакции — правда это или нет. — А ваще они оттуда могут и базу вашу раздолбать, наверняка. С горы и вы и энгельсский берег у них как на ладони. Рано или поздно начнут попадать. Или мост разъебут, просто так, назло.

— Когда следующая поставка от Насти? — Я снова чуть слышно шепнул Егору, не сводя взгляда с ленинских пацанов.

— Завтра... Салат, горох и ещё редиска должны уже поспеть.

— Возвращайтесь с Белым в больницу и пока что отменяйте рейс. Амазонкам мы сейчас отсюда телеграфируем, чтобы патрули пока в кучу не сбивали и Настю оттуда вывезли предупредили.

— Думаешь, им можно верить? — Егор с сомнением осматривал гостей. — Сёмыч мне тогда, конечно, помог... Но... Из школы он свинтил не для того, чтобы к своим домой попасть. Родителей он ненавидел. Как ты и говорил — погуляли они зимой...

— Это я ещё обдумаю. В любом случае, игнорировать такие новости нельзя. Давай, не медли. И как приедете — загрузите горючку в яхту и будьте на связи. Я телеграфирую отсюда, когда что-то решу.

Приглядевшись к нашим гостям, я отметил, что они не особо горят желанием расслышать то, о чём мы тут шепчемся. И действительно никуда не торопятся. Возвращаться в свои края им, походу, действительно некуда.

— Можете на карте показать, где именно пушка стоит?

Семён пожал плечами:

— Сами не видели. Да и утёс за Затоном большой — в любом месте удобно будет. Могу только сказать, что просто так к ним не подлезешь. Обложились по полной там у себя. К ним даже центровые не совались. Себе дороже на эту высоту лезть мимо баррикад и ям волчьих.

Прежде чем кадеты отправились назад к оставленным машинам, из зарослей послышался приглушённое рычание. И