Эпилог Цивилизации. Том 2 - Агония - Макс Вальтер

class="p1">— Да я же… Ну ты понял… Ой, отвали, а?

— Ха-ха-ха, — грохнул он на весь кабинет. — Вот тот и хрен. Ладно, хочешь — иди, но командую я, ты в курсе.

— Угу, — буркнул я и проверил пистолет на наличие ствола в патроннике.

— Ишь ты, даже стрелять собрался? — ухмыльнулся Толя.

— Вообще-то, у меня «отлично» по боевой подготовке, — похвалился я. — И в стрельбе довольно хорошие результаты.

— Это да-а-а, — покивал он. — Только в человека стрелять — это совсем другое.

— Я знаю, как выглядит смерть, — совершенно серьёзно заявил я, глядя ему прямо в глаза. — Платона допросили?

— Вчера трещал языком как пулемёт, — кивнул в ответ Толя. — Ничего особенного, в принципе всё то же самое, что мы и без него уже знали. Это его докладывать заставили, а не наоборот.

— Он был внутри.

— И ни хера не увидел, — отмахнулся тот. — Как выглядят станции, я и без него тебе рассказать могу. А дальше турникета его никто не пускал, так что смысла от его жизни больше не вижу.

— Пока рано, — покачал я головой. — На цепь его посади, пусть все знают.

— Принял, — улыбнулся Толя.

Передо мной сидел грузный мужчина, на вид лет пятидесяти. Волевые черты лица, строгий взгляд и тонкие, словно ниточка губы. Телосложение крепкое, что говорило о спортивном прошлом. Скорее всего, посещал тренажёрный зал, но то ли здоровье в итоге подвело, то ли какие другие события повлияли, в общем, забросил. От спокойной жизни организм отложил на мясо жирок, что и сделало его внешность похожей на трактор. Наверняка боли в спине для него — явление привычное.

Однако по взгляду, манере держаться, было видно, что он привык повелевать. Уж не знаю, возможно ли с ним договориться? Как правило, такие люди приемлют лишь одну точку зрения — свою, а все остальные априори не правы. Но внешность порой бывает очень обманчива и на поверку такие сдаются гораздо быстрее. Здесь важнее всего отыскать слабое место, и грамотно, а главное — в нужный момент, его ковырнуть.

— Думаешь, ты крутой? — вместо приветствия, поинтересовался он. — Молодой, дерзкий, вся жизнь впереди, так?

— Уверен, что хочешь продолжать разговор именно в таком тоне? — совершенно спокойно ответил я. — Может мне ещё раз обрисовать твою ситуацию?

— Я прекрасно понимаю своё положение, а вот ты нет, — усмехнулся он. — Думаешь, теперь ты царь? А сможешь защитить свои владения?

— Ну, пока в этом вопросе я справляюсь гораздо лучше тебя.

— Тебе просто повезло.

— Возможно, — пожал я плечами, — но это не отменяет того, что ты — проиграл.

— Ты в этом уверен? — ухмыльнулся пленный. — А вот я думаю, что ты даже не представляешь, какие проблемы ожидают впереди тебя и твоё царство.

— Как войти внутрь? — уже в пятый раз повторил я основной вопрос.

Мы допрашивали его уже третий час и, честно говоря, сами больше устали.

— Ха-ха-ха, никак.

— Петрович, давай не будем играть в партизана на допросе? — склонился над ним Толя. — Там остались люди.

— Они там по вашей вине и твоей в частности, — нагло заявил тот, глядя начальнику СБ прямо в глаза.

— Не я отдавал приказ подрывать метро, — покачал он головой, — и не я закладывал заряды по всем выходам.

— Зато пришёл в мой дом с оружием, убил моих людей, — голосом, полным ненависти, заявил тот. — Вы вынудили меня пойти на крайние меры.

— Петрович, не трахай мне мозги, ладно? Твои фишки здесь не прокатят. Леший помешал тебе вернуться в самый последний момент, и я ни за что в жизни не поверю в твоё самопожертвование и жажду быть похороненным под завалами. Ведь ты же как таракан, по-любому оставил для себя лазейку.

— О, вы только посмотрите, какой умный мальчик вырос, — голосом, полным сарказма и желчи, высказался Петрович. — Грушин, ты ещё под стол пешком ходил, когда я уже руководил всей областью. Что зенки вылупил, будешь меня пытать? Давай, только учти, у меня сердце слабое, я умру быстрее, чем ты дорежешь первый палец. У вас единственный вариант, и это мои условия.

Мы молча вышли за дверь, и я тут же прислонился спиной к стене. Несколько раз глубоко вдохнул и с силой провёл ладонями по лицу — это всегда помогало взбодриться и привести мысли в относительный порядок. Этот урод прав, мы никак не можем его заставить.

Да, победить удалось очень легко, но стоит ли считать это успехом? Вряд ли.

Как только началась операция, и стало понятно, что Центровым конец, Петрович отдал приказ подорвать все станции и вентиляционные шахты. У него для этого имелись все возможности и что более важно — доступ изнутри. Зачем и когда он всё это подготовил — неясно, словно была ещё какая-то опасность, помимо нашего нападения.

Леший успел оставить лидера на поверхности, просто не позволил попасть внутрь, прострелив тому ногу. Мы едва успели вытянуть его с того света, вовремя поставили капельницу и необходимые уколы.

Сейчас, из-за слабого сердца Петрович постоянно находится под обезболивающим. Иначе рана в ноге и страдания от неё нагружают и без того уставшие сердечные мышцы. Я, как всегда, оказался прав: однажды он просто надорвался, ворочая штангу, а теперь вынужден себя беречь.

Но перед нами всё ещё стоит дилемма: там внизу заперто почти три с лишним тысячи человек, среди которых остался Леший. Насколько там хватит воздуха — непонятно и всё, как обычно, зависит от множества факторов. Петрович, в свою очередь, грозится окончательно похоронить всех, если мы прямо сейчас не соберёмся и не покинем город. Естественно, придётся оставить ему всё имущество и обязательно людей… Короче, типичная игра в заложники.

Можно, конечно, послать его куда подальше. Да, это убьёт их всех и останется на моей совести.

Но всё снова не так просто. Моя репутация сильно пострадает, а внимание к ситуации сейчас такое, что врагу не пожелаешь. Короче, куда ни кинь, всюду клин и непонятно как выкручиваться.

— Что думаешь? — уже в который раз спросил Толя. — Может, хер на него, грохнем от греха подальше?

— Нет, Толя, так мы быстро потеряем всё, чего успели добиться.

— Люди поймут, — не согласился он. — Это война, здесь смерть — норма.

— Нет, нам нужны эти люди… Там Леший… Толя, я не могу так поступить, — посмотрел я ему прямо в глаза. — Одно дело — когда кто-то погибает в бою, и совсем другое — вот так пожертвовать несколькими тысячами. У него должно быть слабое место, слишком уж он из себя уверенного строит.

— Уходить тоже не вариант, Глеб, — высказал очевидное тот. — Я не скажу, что мы долго над всем этим работали, но всё же потерять такое…?

— Ты думаешь, я сам этого не понимаю?

— Сына над планами сидит, парни каждую лазейку проверяют, — переключил тему тот. — Может, нам ещё повезёт?

— А может, и нет, — грустно усмехнулся я. — Что-то с ним не так, я чувствую. Ну не стал бы он хоронить себя, не из тех людей.

— Это я тебе с самого начала сказал…

— А что, если он и не собирался выходить здесь? — меня вдруг осенило.

Сама мысль давно кружилась рядом, но я всегда её отгонял. В первую очередь потому, как она не совсем логична. Нас бы уже давно раздавили — слишком неравные силы и уровень развития. Я имею в виду то, что у Петровича вполне может быть выход в убежище Золотовой. Или у неё тоже не всё гладко? Нет, не вяжется и не сходится.

— Глеб, алё, ты на связи? — потрепал меня за плечо Толя. — О чём ты?

— А? — очнулся я от раздумий. — Золотова, я думаю, без неё не обошлось.

— Опять ты за своё, — отмахнулся тот. —