Вернуть Боярство 7 - Максим Мамаев

вопросе было и сложнее, и проще одновременно. Дети стихии могли жить в мирах смертных, причем даже веками — но для того им непременно требовался либо контрактор, либо сильный артефакт, который будет их якорем в этом мире.

У здешних чародеев принято было, насколько я заметил, держать своего напарника в родном плане, вызывая лишь по мере необходимости. Это свидетельствовало о том, что их призванные товарищи были молоды и слабы, да и сами чародеи… Я пока видел элементалей лишь у полутора десятков магов, и большинство из них были Архимагами — а судить о их методах я не мог. Слабоват пока, что бы видеть насквозь уловки высших магов…

Петр же у меня пойдет иным путем. Да и едва-ли тот, с кем я хочу его свести, согласится на столь ущербный для себя вариант существования в этом мире… Всё же это старое, заключившее не один контракт существо, а не молодой полуразмный дух, которого можно использовать как инструмент.

Приглашение достигло адресата, и законы мироздания в его части реальности пришли в движение, позволив элементалю своими силами открыть небольшой портал в нашу реальность. Так это и работало — Петр выступал якорем и связующим звеном для открытия врат, его визави же щедро запитывал всё это дело своей силой.

Могущественная, давящая аура на миг обрушилась на присутствующих — но лишь на миг. Вспыхнул рунный круг, отсекая лишние эманации энергии, заключая в кокон энергий Призывателя и Призванного. Хранитель Источника тоже не дремал — имеющее облик огромного призрачного медведя существо проявило себя, и вокруг нас разлилась тёплая, успокаивающая мощь Источника Маны.

Впрочем, иномировой гость и не пытался ни на кого давить — просто, совершив переход, не успел сразу же взять свою силу под контроль. Элементаль, несколько мгновений выглядевший как бесформенное облако из мечущихся, словно в клетке, нескольких потоков штормового ветра, приглушил свою ауру и изменил облик — перед нами предстал полупрозрачный гуманоид с отливающими мраком тремя парами крыльями. Вместо лица — небольшое воздушное завихрение, потоки воздуха разной интенсивности, плотности и даже оттенков образуют тело и одежду — нечто вроде широкой сероватой хламиды.

— Ты звал, смертный — и я пришел, — услышали мы. — Говори же!

— Я хочу предложить контракт, сын бурь и ветров, — заговорил Смолов, как я его учил. Без высокомерия, но и без подобострастия, как равный с равным. — Контракт, что будет нести выгоду нам обоим, и что…

— Можешь не продолжать, мальчик, — лениво махнуло рукой существо перед нами. — Я и так вижу, что ты хорошо выучил слова своего наставника.

Этого в плане не было, однако Пётр Смолов — бывалый, битый жизнью и приученный ею же, что ничего никогда не идет так, как надо, даже не дрогнул и уж тем более не растерялся. Вместо этого он лишь усмехнулся и пожал плечами, ответив:

— Я почему-то изначально был уверен, что так и выйдет, Аристарх Николаевич. Что ж, скажу своими словами — мне нужна твоя сила и помощь, так что я готов выслушать цену, которую ты назначишь за возможность заключения контракта с тобой.

Я сквозь зубы выругался. Не от того, что Смолов начал говорить совсем не то, что было задумано изначально — тут он как раз молодец, в таких ситуациях лучше говорить прямо и без утайки. Духа простыми словами обмануть очень сложно — особенно сейчас, когда их двоих сковал незримыми, тонкими узами творимый нами ритуал. Ругался я на саму ситуацию, ибо ощутил, как на мне зафиксировалось внимание элементаля — он должен быть сосредоточен не на мне, а на своем собеседнике!

— Я очень стар и очень силён, мальчик, — снисходительно ответил элементаль. — Если брать аналогии с вашим миром — среди себе подобных я бы считался Архимагом, у которого имеются все шансы стать Магом Заклятий. При том что ты, если рассуждать опять же вашими мерками — дай бог на Ученика потянешь. Меж нами бездна в силах, потенциале и способностях, и контракт с тобой мне ничего не даст. Редкий чародей в смертных мирах вообще способен принести мне пользу заключением контракта — такие, как я, заключают их с богами, Владыками Планов или же демонами — сильнейшим существам в бескрайнем мироздании. Впрочем, твой учитель должен был рассказать тебе об этом и сам. Верно?

Не давая Смолову ответить, я шагнул вперед, заговорив сам.

— Я не объяснял ему таких тонкостей, могучий дух, и это моя ошибка, — согласился я. — Впрочем, с другой стороны — то, что ты сказал, ложь. Вернее, лишь полуправда — так зачем мне было об этом говорить?

Хамить элементалю не следовало. Да и лгать тоже — но лебезить перед ним тоже не имело необходимости. Да, этот экспонат неплохо знает людские нравы и даже умеет создавать видимость того, что перед нами точно такой же разумный, как мы… Но это не так. Я множество раз имел дело с сущностями из самых разных уголков мироздания, так что знал, как говорить с такими как он. И как их обманывать, не говоря слов лжи, если уж на то пошло…

— Ты обвиняешь меня во лжи, смертный? — уточнил элементаль. — Я думал, ты знаешь о таких, как я, больше обычных чародеев. Видимо, я ошибался, раз ты даже не в курсе…

— Что прямых слов лжи в миг попытки заключения контракта вы никогда не скажете, — перебил его я. — И я уточнил — это не совсем ложь, это правда наполовину. Да, достигшие больших высот элементали, как правило, не заключают контрактов со смертными магами. Но вот остальное?

Я уверенно подошел к самым границам купола, и медведь-Хранитель глухо заворчал, предупреждая меня, что шагать дальше опасно. Впрочем, я и сам это понимал, а потому остановился на сомом краю защитной полусферы.

— С твоим уровнем сил с тобой не станет заключать полноценного контракта ни один действительно сильный бог или демон, — безжалостно бросил я неприятную правду. — Ты слишком слаб, и слишком малы преимущества равноправного договора с тобой для подобных существ. А битвы, что кипят меж высшими сущностями, войны, что ведутся меж царствами демонов и обителями богов, схватки демонических тварей в Инферно и битвы Светлых Богов за господство… В сравнении с ними войны смертных — забавы несмышленых детишек. Там, в тех схватках, легко могут не просто отправить душу в круг перерождений или в загробный мир — там её могут попросту уничтожить. Так что с твоей силой ты не станешь там равноправным партнёрам никому достойному, в лучшем случае возьмут одним из слуг. Или я не прав?

Ветер, ветер… Он легко может быть мягким, ласковым бризом, секунду спустя переходящим в яростный шторм, норовящий убить каждого, кто попал ему под руку. Элементаль действительно был таким, как я и сказал — полноценно сформировавшим свою личность, но ещё не настолько могущественным и значимым, как он пытался показаться. Осталось понять — он пытается торговаться или просто решил поболтать, развеивая вековую скуку, и уйти обратно.

Ураганные порывы ветра оказались весьма сильны, а элементаль — опытен и силён. Он всё же сумел просочиться частью своей сущности за пределы защитных заклятий, и сгустившиеся в подобие плетей струи воздуха устремились ко мне. Однако я не посчитал нужным даже пошевелиться — рыкнув, Хранитель мигом перехватил чужую магию, рассеяв её без остатка.

И порывистый, непредсказуемый ветер опал, рассеялся без остатка — а вместе с тем успокоился и мой собеседник.

— Что ж, смертный — ты прав, — спокойно, будто и не пытался только что напасть, признал элементаль. — Но это не отменяет главного — Сила Души этого человека не сумеет дать мне сколь-либо стоящего развития. Я буду ограничен в силах и вынужден тянуть его, поддерживать своей духовной мощью и помогать в развитии — и мои затраты будут выше, чем возможная выгода. Есть ли тебе, чем компенсировать мне эту потерю времени и сил?

Торгуется… А это уже хорошо. Ведь мне действительно есть что ему предложить — спасибо этому богатому сверх меры на магические ресурсы миру и тому факту, что мне повезло родиться в Российской Империи.

— Две вещи, — спокойно сказал я. — Первое — в течении трёх лет с момента прорыва на следующий ранг этого человека ты получишь принесенную согласно ритуалу Поглощения Сути жертву — сущность, чье энергетическое строение будет напитано именно твоей стихией. Сущность, равную рангом тому рангу, на котором будет твой контрактор. Согласен?

— Пять сущностей! — тут же потребовал дух. Смотрите-ка, кто тут у нас такой жадный!

— Две