Сергей Зайцев - Неистребимый. Трилогия

Ознакомительный фрагмент

Тут он умолк, заметив, что я пошатнулся, — хотя я цеплялся за стенку изо всех сил, ноги меня не держали. Слабость одурманивающими волнами накатывала на сознание, и все, что мне хотелось, так это снова оказаться на полу и отключиться.

— Дай-ка малышу стул, Кенгш.

Не поднимаясь с места, здоровяк выдернул откуда-то из-за спины свободный стул и толкнул в мою сторону. Взвизгнув всеми четырьмя ножками, пластиковый «друг» пролетел половину комнаты и врезался в стену рядом со мной, а я тут же мешком свалился на сиденье. Облегчение, как после, бочки пива, опрокинутой без посещения нужника.

— План сводится к следующему, — ровно продолжал Дос. — Находишь чужого… Думаю, это не составит тебе труда, ведь он назначил остальным место встречи? Не так ли?

Блеф. Я едва подавил разочарование, чуть не проступившее на лице. Досу всего лишь нужна информация о чужом, а не мои услуги. И… почему-то я солгал снова, теперь в пользу чужого:

— Да. Утром. Сразу за Городом на стоянке челноков. Он приказал ребятам появиться там с рассветом…

Выражение лица Доса не изменилось. Оно вообще никогда не менялось. Он принял мой ответ за чистую монету. Это мне так хотелось думать.

— Прекрасно. Итак, ты находишь чужого, включаешь вот эту милую штуковину, — он положил на край стола пластиковый прямоугольник размером с портсигар, с красным пятном кнопки в центре, — и бросаешь ее ему под ноги. Это кродер, силовая бомба. Перед тем как нажать на кнопку, снимешь с предохранителя, вот эта риска сбоку. Видишь? После этого ждешь меня, пока я не привезу тебе твой банкос.

— Банкос? Но у меня есть…

Я запнулся, сообразив, что ему нужен залог, и торопливо отцепил банкос с запястья. Ощущение было пренеприятным, будто лишился части самого себя. Но я готов был отдать Досу все, что у меня было, лишь бы выбраться отсюда.

— Сообразительный парень… Кидай, мой мальчик, — милостиво разрешил Дос, — без лишних церемоний.

Кенгш поймал банкос с точностью компьютера, вычислившего заранее траекторию падения, и отдал его Досу. А затем последовало нечто интересное…

— Скажи да, малыш. — Бездушный взгляд осевого вонзился мне в глаза, подкрепляя приказ.

Где бы ни находился действующий банкосчетчик, в чужих руках или на запястье владельца, всегда требовалось мысленное разрешение хозяина на проведение денежной операции. И Дос именно этого и потребовал. Снимать со счета у меня было нечего, банкос был пуст, значит…

— Да, осевой.

Разрешение моим банкосом было получено, и Дос, перекачав денежки, повернул его табло ко мне:

— Здесь тысяча эталонов, малыш. Таких денег ты еще не держал в руках за всю свою жизнь. — Он умолк на целую минуту, чтобы я смог прочувствовать вес его предложения.

Он угадал. Это было много, очень много, даже по прошлой моей жизни. Тысяча эталонов — это целое состояние для бывшего фермера. Мой банкос никогда не знал подобной суммы. Пять сотен — именно столько у меня было, когда я появился на Шелте, — нерастраченное жалованье посыльного за полгода плюс еще столько же эталонов Корпорации для оплаты дороги в обе стороны. Если же взглянуть на тысячу со стороны местного, то для него это должно представляться сказочным богатством. Именно это и имел в виду Дос, говоря о хорошем заработке. Но не надо быть гением, чтобы понять — это слишком большие деньги для простого шелтянина. Они предназначались для смертника. И этим смертником был я.

Посмотрим, посмотрим… Крутая игра, но у меня тоже были козыри — я сам, моя прошлая жизнь и знания, недоступные примитивному мозгу простого шелтянина. Итак, жизнь чужого в обмен на энную сумму, за которую любой шелтянин перегрыз бы горло ближайшему родичу, не задумываясь о моральной и эстетической стороне дела.

Вот так себя и надо было вести.

Мысленно я усмехнулся. Мне вообще-то повезло, что на этой планете, сплошь напичканной людьми с паранормальными способностями, практически нет настоящих телепатов. Даже Дос им не был, иначе Мастон Никс уже остывал бы где-нибудь кучкой пепла. Никогда не считал себя хорошим артистом, но пришлось рисковать. Мои глаза вспыхнули алчным вдохновением (надеюсь, что получилось достаточно убедительно), и я преданно выдохнул:

— Я все понял, осевой! Я сделаю это! Я сделал бы это даже без всякой платы, лишь бы заслужить твое прощение и отомстить чужому! Теперь же я удвою, утрою усилия…

— Хм, — оборвал меня Дос, — ты не находишь, Кенгш, что у этого парня какие-то странные речевые обороты для шелтянина?

Если бы мне снова врезали по башке, то ощущение было бы схожим. Кажется, я перестарался…

— Просто небрежная работа, — пожал плечами Кенгш, — Шептун был вчера не в форме после парализатора.

— Не исключено… Ладно, — решил Дос, — закончим. Отнеси малышу эту штуковину.

Стул под Кенгшем жалобно застонал, когда он поднялся и направился ко мне — гора мышц и мослов. Пол задрожал. О небо, главное, чтобы этот парень вовремя остановился и не размазал меня по стене вместе со стулом… Я с усилием поднялся ему навстречу, используя спинку стула в качестве опоры. Суставы протяжно заскрипели, сетуя на судьбу, но мне было не до них — Кенгш приблизился, навис надо мной, заслонив свет широченной спиной и вообще весь мир. Захотелось прикрыть веки и переждать демонстрацию могущества этой ходячей угрозы. Нельзя. Терпи. Остановившись, здоровяк аккуратно затолкал «штуковину» мне в нагрудный карман куртки.

— Тебе придется заработать эти деньги, иноп, — рыкнул Кенгш, обдав лицо смрадом нечистого дыхания, и хлопнул по плечу… Ощущение обрушившегося бревна, и я рухнул на стул как подкошенный, едва не взвыв от боли. А затем этот мерзавец ударил меня по лицу. Движение было небрежным и обманчиво медленным, казалось, он лишь слегка ткнул мне кулаком в челюсть. Этакий ласковый братский тычок для придания бодрости. Я не пытался уклониться, опасаясь, что это будет расценено как проявление непокорности, и в результате кувыркнулся через стул и грохнулся навзничь, затылком об пол.

Наверное, я еще никогда в жизни так не орал. Раскаленная спица боли вошла в череп и разодрала позвоночник до самого копчика. Глаза застлала багровая мгла, расцвеченная яркими световыми пятнами, потолок почернел, а пол начал куда-то уходить, расступаться прямо подо мной…

Сквозь кровавый туман проступило, нависло бездушное лицо Доса. Бесцветная щель рта медленно открылась, обнажив белоснежные зубы, взгляд пустых глаз вонзился в мозг, словно два острых стилета.

— Ты ведь не доставишь мне хлопот, малыш? Тебе ведь не придет в голову вести двойную игру?