Там, где кончается степь - Алексей Пинчук

кувшин. Вино хлынуло крохотным водопадом на пол, весело журча и распространяя вокруг сивушные ароматы. Постояльцы же, до того заинтересованно глядевшие в мою сторону, тут же сделали вид, что они ничего не видят, не слышат, и вообще, их здесь нет.

– Я спрашиваю, ты отвечаешь и остаешься жив, – равнодушно пояснил я растерянному толстяку. – Или ты хочешь растечься, как тот кувшин?

Через несколько минут я уже знал, какие комнаты заняли маги и в какой из них содержат пленника под охраной. При этом трактирщик сообщил, что пленник спит, а охраняют его по очереди.

– Откуда знаешь?

– Так они еду в номер заказывали, – признался трактирщик.

– Тогда… – Я задумался ненадолго и, кивнув на еще пока целые кувшины с вином, скомандовал: – Бери вино, закуски, и пошли!

– Куда? – не понял работник общепита. – Зачем?

– Отнесешь магам подарок от заведения… – буркнул я и толкнул растерянного трактирщика в спину, чтобы поторапливался.

Лестница к жилым комнатам скрипела, раздражающе действуя на нервы, но это уже у меня паранойя разыгралась, едва ли кто-то, кроме меня, прислушивался к этим звукам.

На втором этаже трактирщик уверенно направился к комнате, в которой должны были отдыхать четыре мага, свободных от смены, но я молча толкнул его к следующей двери, туда, где содержали пленника. А сам встал сбоку, приготовив оружие.

Стук в дверь раздался в тишине тревожно, разве что музыки не хватало из хорроров для полноты ощущений, но, разрушая атмосферу, из комнаты послышалось ругательство, а потом дверь распахнул самый обычный мужчина средних лет, разве что брезгливое выражение на лице запомнилось…

Револьвер оглушительно рявкнул, отбрасывая мага в комнату, и я, не теряя времени, толкнул дверь ногой, распахивая ее на всю ширину. А заметив, что кроме спокойно дрыхнущего Лехи в комнате никого нет, рванулся внутрь, на ходу озираясь в поисках путей для бегства.

– Леха, подъем! – рявкнул я, тормоша безвольное тело, а сообразив, что это бесполезно, убрал один из револьверов в кобуру и, закинув друга на плечо, рванулся к окну.

В коридоре, захлебываясь от потока слов, что-то говорил трактирщик, слышались и другие голоса, уже у самой двери, а я, высадив телом друга раму, просто выбросил его вниз, на мягкую после дождя землю, и выпрыгнул сам, не задерживаясь ни на минуту.

Влажная земля приняла меня как родного и даже не хотела отпускать… А если без красивостей, то я просто вляпался в грязь, да так, что выдирался из нее с четко прозвучавшим чавкающим звуком, который, наверное, слышала вся округа… Но мне было уже плевать, и, выстрелив в светящееся окно еще пару раз, я схватил Леху в охапку и быстро попятился к воротам, волоча тело по грязи…

Наверное, воспользуйся маг заклинанием молнии, и нас бы не спасло ничего, воды вокруг хватало с избытком… Но в нас полетел огненный шар, и я успел упасть в лужу, уронив туда же и бессовестно дрыхнущего Леху. А потом расстрелял оставшиеся в оружии патроны в окно, кажется, зацепив одного из магов, а второго заставив выставить щит.

– Давай… – шипел я, подхватывая друга из воды, и, оскальзываясь на грязи, побежал дальше, изо всех сил надеясь, что двое оставшихся магов не успеют выскочить из таверны.

А если успеют, то тоже не станут тратить время на что-то более убойное и сколдуют все тот же быстрый огненный шар, от которого хоть можно увернуться…

По сути, нас спасло то, что эти гады явно до того не сталкивались с орденом и нашим оружием. Ну и про плащи, на которые магия прямо не действовала, тоже не знали. Иначе до кареты я бы не добежал, потому что падать, уходя от огненного взрыва, пришлось еще два раза, прежде чем я сумел нырнуть за ворота, и уже там, закинув в карету друга, как мешок с картошкой, оттолкнул с дороги работника конюшни и, вскочив на козлы, со всей дури хлестнул быков вожжами.

Карета рванулась вперед, словно авто со светофора, а я, едва удержавшись на деревянной скамейке, развернулся и, выхватив второй револьвер, расстрелял весь барабан в светлое пятно открытых ворот. А потом снова подогнал животных и принялся высматривать в темноте дорогу, чтобы ненароком не вылететь с тракта на радость преследователям.

Какое-то время древний транспорт мчался вперед как стрела, громыхая колесами по камням и скрипя так, словно собирался развалиться на запчасти прямо сейчас, но вскоре быки успокоились и сменили панический бег на неспешную рысь, а потом и вовсе перешли на шаг. Ну а я не стал их больше понукать, все равно в этом не было смысла.

Дорога, по которой я ехал, вела в большой город, что-то типа местного областного центра, точнее, столицы провинции, если на местный манер, а нам туда явно не нужно было. Так что я просто сидел, посматривая вперед, и ждал…

Дорога, как и ожидалось, была пуста, до фар здесь еще не додумались или причина была в том, что животным тоже надо отдыхать, а потому ночью практически никто не ездил. Но на всякий случай оружие я перезарядил сразу, как только появилась возможность сделать это, не рискуя выпасть на полном ходу из кареты.

Примерно через час, начав клевать носом, я привстал на козлах, разминая затекшую спину, и только тут заметил фонарь, висящий над головой. Впрочем, до этого он был мне не нужен и даже вреден, а значит, нашел я его вовремя.

– Про фары, это я, похоже, погорячился… – пробормотал я и, подняв стекло, запалил фитиль, перед этим поболтав фонарь и убедившись, что в нем есть масло.

Даже с тусклым фонарем над головой можно было уже не опасаться свернуть с дороги в кювет и разбить единственный транспорт. А за светомаскировку я не переживал. Все равно планировал в первое время оставлять за собой четкий след, куда-то в другую сторону от наших. Может, и сработает.

Когда в свете фонаря показалась грунтовая дорога, ведущая куда-то в поля, я не задумываясь свернул, опасаясь разве что того, что колеса кареты завязнут в грязи, но пара быков тянула карету легко, словно и не было под колесами вязкой жижи.

Наверное, за ночь я успел миновать несколько деревень, но по сути, кроме небольшого клочка дороги, ничего и не видел, как думаю, никто не видел и меня. Разве что нашелся где-то полуночник, но даже если и так, то вопросы задавать тем, кто едет в их краях на приметном черном воронке… тьфу ты, на приметной карете, никто не спешил.

Наверное, умиротворенный неспешным покачиванием кареты, я так