Настоящий автюк - Дмитрий Витальевич Шелег

желали гибели членам вашего рода и выполнили все взятые на себя обязательства.

— Обокрав нас до нитки? — уточнила Ольга.

— Именно, — холодным тоном поддержала её Ульяна Романовна. — Договор заключили, однако спустя столько лет явились сюда, чтобы убить нас.

— Это так, — признал очевидное Чижов. — Но у меня был приказ главы рода, которого я не смею ослушаться. Кроме того, я полагал, что, находясь здесь лично, сумею отстоять право на жизнь женщин и детей.

— Которые с лёгкостью отнимут менее щепетильные в данном отношении люди, — покачала головой графиня. — Ведь вы убьёте тех, кто должен будет защищать слабых.

Чижов осторожно улыбнулся.

— Ваше сиятельство, судя по прошедшей дуэли с Каменевым, защита вам не нужна. Подозреваю, что юная наследница рода тоже гораздо сильнее, чем кто-либо может предположить. Вы здорово водили всех за нос долгие годы.

— Возможно, — не стала раскрывать карты графиня. — Вот только не понимаю, как этот факт связан с вашим желанием уничтожить мою семью. У меня нет перед вами никаких обязательств, а вот у вас, напротив, они есть.

Чижов не нашёлся с ответом, поэтому Ульяна Романовна спросила:

— Георгий Владимирович, как считаете, мы сможем договориться? Не проливать больше крови? Или шансов нет?

— Она уже пролита, — покосился в мою сторону Чижов. — Однако, раз мне удалось выжить, значит, это всё же возможно. Только, при всём уважении, я говорю лишь от лица моего рода.

— И кто же будет против? Коршуновы или Пожарские?

— Последние, — ответил Георгий, не задумываясь. — Однако если вы решите вернуть утраченную собственность, то против вас могут пойти и Коршуновы, да и мой брат, к сожалению, тоже.

— Это угроза? — приподняла бровь Ульяна Романовна и отмахнулась. — Можешь не отвечать.

Затем её взгляд сфокусировался на мне.

— Когда наш гость планирует покинуть город?

— Через несколько часов, — ответил я. — Удалось взять один из последних билетов на бронепоезд.

— Очень хорошо, — едва заметно улыбнулась графиня. — В таком случае, Георгий Владимирович, приглашаю тебя на поздний завтрак. Надеюсь, ты не откажешь старой знакомой в дружеской беседе и поделишься столичными сплетнями? А то я, знаешь ли, давненько там не была.

— С удовольствием, — ответил, приободрившийся, Чижов.

За столом гость продемонстрировал отменный аппетит, в очередной раз доказав, что у него стальные нервы. Вёл с Ульяной Романовной светскую беседу, а после того как они попрощались, произнёс:

— Мне необходимо привести себя в порядок. Не хочется своим видом пугать людей.

— Прошу за мной, — произнёс я и провёл мужчину в пустующую комнату. — Одежды твоего размера у нас нет, только если удовлетвориться егерской формой.

Чижов некоторое время пристально смотрел мне в глаза, а затем заявил:

— Вы неплохой человек, Гордей Романович. Видно, как болеете за обретённый род и на что готовы ради семьи. Однако, если продолжите общаться таким вот образом, то наживётё себе много врагов. В нашем кругу есть определённые правила.

— Видел я ваши правила, — ответил я, — когда в центре подготовки учился. Там от бояр только одно название.

Чижов не ответив скрылся в комнате и достаточно быстро привёл себя в порядок, после чего я отвёз его в ближайший торговый центр, где он вновь переоделся, избавившись от предоставленной нами одежды, и попросил отвести его по паре адресов.

— Хочешь убедиться в правдивости моих слов? — уточнил я и лично провёл его в квартиры, где ещё недавно проживали подчинённые ему бойцы.

После второго адреса он всё для себя понял, и мы отправились на вокзал, где у входа в вагон я произнёс:

— Надеюсь, Георгий Владимирович, что в следующую нашу встречу наши рода решат свои противоречия.

Несколько секунд посмотрев мне в глаза, мужчина покачал головой:

— Вряд ли это получится. И даже не потому, что ты держал меня в подвале и пытался заставить говорить. Дело в больших деньгах и репутации.

— В таком случае советую вам на время спрятать семью, — со всей серьёзностью произнёс я и, оставив на вокзале остолбеневшего Чижова, направился к автюкам, которые всё это время выбивали секреты ордена убийц из его руководителя.

К моменту моего возвращения Марыся куда-то испарилась, и делом занимался один лишь Тарас.

— Нанесли на него печати? — уточнил я, входя в помещение, а вздохнувший друг устало потёр глаза.

— И зельями залили.

— А где твоя ненаглядная? Думал, что после счастливого воссоединения ты её больше не отпустишь.

— Ага, — усмехнулся Тарас. — Не отпущу. Такое ощущение, что ты Марысю не знаешь. Она ещё вернётся и скажет, что я мало работал.

Как вскоре выяснилось, он оказался прав: жена была недовольна медленным мужем, и мне пришлось вновь выступать громоотводом.

— Слушайте, друзья мои, а вы не хотели бы взять у этого старикашки «непреложный обет» на верность? Пусть бы работал на вас. Да и всё. Зачем что-то мудрить и ставить на его место другого человека? Слишком это долго и муторно. Могут начаться внутренние конфликты и ещё что-нибудь столь же неприятное.

Марыся поморщилась.

— А кто его будет проводить? У Тараса на это сил не хватит. Ты, как мне известно, тоже должниками обзавёлся. А я в этом деле никогда сильна не была.

— Неужели мы, три богатыря, не справимся? — удивился я. — Объединим усилия и всё. Я проведу ритуал, а вы вкладывайте силы. Только кто его принимать будет? Обет, имею в виду?

— Вообще-то ты прав, — согласилась со мной Марыся. — Печатями и эликсирами мы его не удержим. Нужно что-то более серьёзное. А обет, конечно же, на Тарасе. Не бабе же убийцами рулить?

Приняв решение, Марыся подготовила текст клятвы и заставила руководителя ордена её повторить.

С трудом, точнее, с огромным трудом, но нам всё же удалось завершить ритуал, который выпил почти все силы и заставил всех опуститься на пол. Плюхнувшаяся рядом автючка тут же протянула нам по зелью, и приободрившийся Тарас принялся отдавать обессиленному пленнику указания, чтобы с этого момента он не только подчинялся, но и никаким образом не пытался нам навредить. Я же, ощутив, как прошедший по пищеводу напиток придал сил, встал со своего места и выбрался на улицу.

На свежем воздухе стало легче.

Отпустив по домам охрану из егерей, дождался появления довольных автюков.

— Ну что, раз первоочередные дела