Объект «Фенрир» - Максим Анатольевич Макаренков

Глава 11. Долгая память серых небес

Сразу после возвращения Попов заперся в своей каюте. Михеев лишь похлопал его по жесткой костистой спине, ксенопсихолог дернул плечом, мембрана за ним с тихим шипением закрылась. Попову было о чем поразмыслить. А Михеев прошел коротким коридором, шлепнул по кругляшу, открывая доступ в пилотский кокон, и, вытянув ноги, уселся в пилотском «лепестке». «Меконг» берёг ресурсы, поэтому проявился только световой волной на пульте аварийного физического управления:

– Готов к работе, пилот.

– Знаю, что готов. – Михеев брюзжал и сам это понимал, отчего хотелось брюзжать еще больше. Он потянулся, сцепил ладони на затылке и задумчиво сказал: – Корабль, сделай запрос в режиме «приват прим»…

Как это он раньше не додумался? Ведь это нужно было сделать в самом начале. Уж точно сразу после того, как всплыло это название «Велос».

Михеев. Дурные сны

– У нас был общий знакомый. Я его знал как Тощего Билли. – Михеев отпил глоток крепкого, густого, горького кофе.

Настоящий мужской кофе. Михеев такой ненавидел. Во рту до сих пор горчил «Честерфилд», глаза жгло, внутри разливался звенящий холод. Михеев знал, что в таком состоянии лицо у него становится бесстрастным, а глаза прозрачно-серыми.

Некстати вспомнилось: «…Я боюсь тебя. Не надо, не будь таким». Давно это было. Впрочем, может, и кстати вспомнилось.

«Чтоб не забывал, что бояться тебе нечего и возвращаться некуда».

Михеев медленно глянул на собеседника. Он подчеркнуто никуда не спешил, хотя струна внутри натягивалась все туже.

– Возможно, я понимаю, о ком вы говорите. – Голос у собеседника был глубокий и мощный, как у оперного певца.

Кафе было крохотным и совершенно пустым. Увидев, что Михеев заходит, широкоплечий здоровяк за стойкой тут же вышел на улицу и кому-то позвонил по дешевой пластиковой мобиле. Одноразовой – такими до сих пор успешно пользовались проститутки, мелкие оптовики-пушеры и серьезные парни, живущие в самой глубине серой зоны. Вроде бы и сами они не при делах, но знают все о тех, благодаря кому можно выжить в таком городе, как Дублин.

Внешность собеседника была под стать голосу. Именно таким его и представлял Михеев по рассказам Тощего Билли. Легкий, гибкий, несмотря на внушительные габариты, обманчиво вальяжный и расслабленный.

«Зови его Мгабе, – говорил Тощий Билли, – тогда он поймет, что ты пришел по делу».

– Скажите мне, Мгабе, – чуть подался к негру Михеев, – что лоа в Сети говорят о тех, кто убил людей в здании, где рожали детей.

Мгабе сложил пальцы домиком, упер их в верхнюю губу и задумался. Потом резко выдохнул, положил широкие ладони с характерными мозолями на костяшках на столешницу, укрытую пластиковой скатертью в мелкую красно-зеленую клетку.

– Мгабе, я знаю, что вы тоже ищете этих людей, – произнес Михеев мягко, но так, что Мгабе взглянул на него по-новому, – и я знаю, что к вам уже обращались за помощью.

Негр что-то хотел сказать, но Михеев поднял ладонь, и тот промолчал.

– Я знаю, что у вас гораздо больше информации, чем у полиции. Как только вы узнали, что я прошу о встрече, вы навели обо мне справки. И нашли то, что вас насторожило, но не дало полного понимания. Это вас раздражает. Я прав?

Мгабе кивнул. Глаза у него вдруг стали очень глубокими и прозрачными, почти как небо над Исландией, и Михеев мысленно присвистнул – глубокое симбиотическое имплантирование инфоинтерфейсов было штукой дорогой и все еще рискованной.

«Да этот мужик реально может общаться с сетевыми лоа, и пофиг, что их вроде как не существует».

Михеев достал прямоугольник плотного коричневатого картона с выдавленным дейт-кодом и толкнул по столу к собеседнику.

– Просканируйте, потом продолжим разговор.

«Интересно, – думал Михеев, – Мгабе просто мазнет по визитке взглядом или…»

Или – его визави достал из пиджака пластину телефона и навел глазок камеры. Все правильно, мало ли какую игрушку могли встроить в код. Допускать постороннюю информацию, неизвестно кем и где упакованную, в имплант-симбиот – не самое разумное решение.

Мгабе внимательно посмотрел на экран, удовлетворенно хмыкнул, поманил бармена:

– Два фирменных темных эля, будь добр. И стандартный завтрак. Вы будете?

Михеев понял, что чертовски голоден.

Они уничтожали яичницу, поджаренные бобы, необычно приготовленное пюре, запивали все это элем из тяжелых кружек и молчали. Но в этом молчании понимали друг о друге больше, чем в выстроенной по всем правилам сложных переговоров беседе.

Наконец Михеев отодвинул тарелку, посмотрел на улицу. В просветах между домами виднелись прямоугольники мертвенно-серого неба. На балконе стояла женщина в хиджабе, снимала с растянутых веревок белье, и Михеев подумал, как же они тут решаются сушить белье на улице.

У подъезда дежурили негры, не слишком старательно прячущие под куртками укороченные «валы». Под вывеской Исламского банка курил сухой остроносый араб. Как здесь выжил такой паб, было совершенно непонятно.

– Я дам вам знать, – сказал, вставая, Мгабе и, подняв руку, показал бармену два пальца. – Завтрак за мой счет. Я угощаю.

* * *

Камера была выкрашена серой краской. Шершавый металлопластовый стол тоже был серым. Серой была и лента «гуманных» наручников, стянувшая запястья сидевшего за столом человека. «Весь Дублин такой», – с глухой тоской подумал Михеев, садясь напротив серого человека.

Его лицо было серо-зеленоватым, видимо, еще не отошел от «весеннего привета», которым его скрутили при задержании. Мерзкая штука, выворачивает неудержимо. Однако человек дышал спокойно, смотрел без напряжения, с легким любопытством.

Михеев помолчал, постарался дышать в такт задержанному. Парень оказался совсем не прост – таким дыхательным техникам в йога-студиях не учили.

– Патрик, вы понимаете, что если будете молчать, я просто сожгу вам мозг и все равно узнаю то, что мне нужно, а потом отдам не полиции, а совсем другим людям? – Михеев не угрожал, констатировал факт.

Патрику Доэрти было бессмысленно угрожать. Взяли его бойцы арабского клана, работавшего в порту. Взяли почти случайно и даже не сразу поняли, кто это, но среди них нашелся умный и инициативный парень, который не поленился запустить фото во внутренний информаторий общины, после чего Мгабе позвонил Михееву.

Вместе с Доэрти было еще пятеро, и они положили три штурмовые группы клана. Если бы не прямой приказ имама, Доэрти умер бы такой смертью, какую даже Михеев не мог бы выдумать. Да и не очень хотел.

Но разговорить его было необходимо. Хотя что-то подсказывало Михееву, что до определенной степени