Имперский вор. Том 2 - Дмитрий Ра

менять ипостась больно и долго, а на сотый уже раз плюнуть. Хотя всё ещё больно.

Кстати… Смотрю на пол и вижу уже привычные брызги крови. Форменная футболка с правой стороны превратилась в лохмотья. Хорошо, что сегодня было жарко и я не надел китель. Драную футболку я без проблем заменю. А вот китель выдаётся один.

– Можешь впускать, – киваю Львову на дверь.

– Уверен? Думаю, Токсин, Ильин и Серж вполне способны продержаться против Данилова, Юсупова и Оленева ещё пару часов.

– Они там что, махач устроили?

– А ты как думал? Ты больше часа тут… ворожил. Или надо было их впустить? Тогда по столице очень быстро поползли бы всякие слухи. Оружие ещё можно объяснить, но вот его воплощение…

– Нет. Спасибо.

Львов кивает, отталкивается от двери и выглядывает в коридор:

– Парни! Отбой!

Первыми в казарму вваливаются наши, следом за ними – оставшиеся трое курсантов. Морды у всех разбиты, костяшки пальцев тоже. Серж Палей держится за кровящий нос, а у Оленева всё лицо в странной сыпи.

Смотрю на Токсина. Вот точно же его рук дело. Отравитель хренов. Небось порошок какой с собой таскает…

Он встречает мой взгляд и подмигивает. Потом смотрит на посох, и его челюсть стукается об пол, а глаза загораются восторгом.

Впрочем, не только у него. Все парни смотрят на моё оружие с завистью. Кроме, разве что, Лекса Львова. Но этот всегда выглядит так, будто ему смертельно скучно жить.

– Неплохая дубинка, – неохотно говорит Данилов.

– Мелкая какая-то, – морщится Юсупов. Но в его глазах – такая же зависть, как и у остальных.

– Завидуем молча, господа, – заявляет им Палей.

– Ого! Она тёплая! – Ильин осторожно прикасается к посоху и тут же отдёргивает руку.

Оленев, отвесив челюсть, молчит. В отличие от Токсина:

– Камень! Где добыл такую штуку?

– Лапы убрал, – пресекаю попытку Токсина поскрести Шанкар-ал-Тара ногтем. – Свой добудь и ковыряй потом сколько влезет.

– А то ты не знаешь, – психует он. – Техники воплощения духовного оружия передаются в роду самым одарённым. И мне такую не получить. Нет, есть, конечно, артефактное оружие, но оно не так связано с одарённым и потому всегда хуже. И слабее.

– Ну… Возможно, Макс Горчаков уже не сможет получить эти техники. И если его отец хочет передать их своему наследнику, ему придётся выбрать тебя.

– А ведь и правда! – кивает Токсин, но тут же спрашивает: – Думаешь, всё настолько серьёзно? И надежды нет?

– Я тебе что – доктор? Пойди в Склиф и узнай.

– Отец говорил, граф Горчаков ищет восстанавливающие артефакты, – подаёт голос Юсупов. – Мой отец может достать всё что угодно. Но вот тут помочь не смог…

– Отец Макса не остановится на поисках. – Палей щупает распухший нос. – И если получит доказательства, что это не случайность, а подстава, то…

– То что? – спрашивает Данилов.

– Убьёт виновника, кем бы он ни был, – спокойно отвечает Палей.

Кидаю короткий взгляд на Шанка. Что парни сказали бы, узнай они, что виновник – вот он? Прямо здесь?

– Каменский был с ним, – замечает Оленев. – Может, это вообще он виноват. Или для своего кореша Бородина постарался. Эй, бастард! Сколько заплатил нищему князьку, чтобы он наследника Горчаковых с твоей дороги убрал?

– Щас я тебе покажу, сколько! – звереет Токсин и рвётся к Оленеву, но Львов придерживает его за плечи.

– Вот поэтому я и посоветовал ему пройти ментальный допрос, как это сделали все мы, – кивает Палей. – И Каменский его прошёл. Это признал сам Осипов. Так что с того момента тема виновности Каменского больше не актуальна.

– А кто ещё раз что-то вякнет – месяц с горшка не слезет! Уж я-то постараюсь! – обещает Токсин. – Будете у меня срать дальше, чем видите, и чесаться как блохастые псы.

* * *

Выспаться мне, естественно, не дали. Сначала тьма боялась духа золотого дракона, а под утро решила его захватить. И полезла из источника так, что я три часа упорными медитациями загонял её обратно. Шанк и так неуправляемый. Если внутри него будет приличный кусок полуразумной тьмы, добром такое соседство не кончится.

Зато теперь, если я правильно понял, ему не надо будет воровать артефакты. Возможно, вопрос с клептоманией тоже разрешится. Или не разрешится… Если для Шанка это была не только нужда, но и приятное хобби.

Правда, остаётся нерешённым вопрос с часами, на которые его натаскивал Лекс Львов… Но об этом надо будет поговорить с Лексом. Я уже достаточно хорошо знаю сына главы Тайной канцелярии, чтобы понимать: он никогда и ничего не делает просто так. Если ему нужны какие-то часы, значит, в этом замешаны как минимум высшие чины империи или серьёзные аристократические роды.

И я очень хочу узнать, что это за часы.

В общем, к утру Шанк наконец-то принял свой обычный облик. Зато и чувствовать его я стал намного лучше. Жаль, здесь негде тренировать Шанка как воплощение оружия. Зато можно заняться тренировками с парнями. Как показало сражение с кадетами Назарова, нам до них пока далеко. И до сработанности в команде далеко, и до уникальных техник взаимодействия дара.

Пожалуй, Токсину я смогу помочь, хотя на воссоздание техники воплощения меча света потребуется время.

Вспомнишь дурака…

– Не понял… А где твоя клёвая махалка? – Едва отодрав голову от подушки, Токсин начинает озираться в попытке найти мой посох.

– В лабиринте.

– Это в каком?.. В том, в котором Ильина… – Он пилит себя ребром ладони по шее. – Камень, харэ шутить. Я же серьёзно.

Так я и не шутил. Судя по ощущениям, Шанк именно там. А вот что он там забыл… Точно не любимую сумку, её он в лагерь не привёз. И так и не проявляет по этому поводу никакого беспокойства. Неужели решил, что заныкал так, что никто не найдёт?

– Ты хорошо отработал первый круг плетений? – тихо интересуюсь у Токсина.

– Могу показать, – с гордостью отвечает он. – По крайней мере совмещение силы, скорости и дальности получается без проблем. И эфира теперь хватает.

– Значит, техники на расширение системы каналов работают. Пойдём после завтрака в учебку. Если ты и правда освоил совмещение – можно начать второй круг.

– А что там?

– Придание формы. Как раз подойдёт для воплощения оружия. Не такого, как моё, – обрезаю, увидев восторженное предвкушение на его морде. – Но для начала сгодится. И ещё…

Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Так что договорить я не успеваю.

Внезапно дверь в казарму распахивается. Судя по хлопку о стену и посыпавшейся штукатурке, её открыли с ноги. Парни перестают одеваться и зевать и с удивлением пялятся на входящих. Один Львов продолжает как ни в чём не бывало заправлять кровать.

Пятеро незнакомых мужиков входят в казарму и цепкими взглядами оглядывают нас. Все – крепкие коротко стриженные быки в форменном хаки. Опознавательных знаков или погон нет, и рожи такие жёсткие, будто в детстве мамаши вместо манной каши кормили их гвоздями под тосолом. И только один – одарённый.

Следом в казарму заходит майор Зверевич. И лицо у него… Такое, соответствующее фамилии.

– Никита Каменский. – Один из быков безошибочно останавливает взгляд бесцветных глаз на мне. Как раз одарённый. – Пойдёшь со мной.

– С чего бы?

Короткий жест подбородком в мою сторону – и двое быков хватают меня и профессионально выламывают руки, моментально нагибая носом почти что в пол. На кистях за спиной защёлкиваются наручники.

– Слышь, ты, мордастый, – звереет Токсин. – А ну отпустил его!

– Стоять смирно, курсант Императорского училища Бор-родин! – холодно приказывает Зверевич.

– Да я…

– Стоять, я сказал! Давно не сидели в карцере?!

И Бородин затыкается.

– Капитан Баканов, вы действительно хотите, чтобы ваши подчинённые сломали князю Каменскому руки? – продолжает Зверевич. – Напоминаю, что он глава древнего рода. А его опекуном является граф Хатуров. Не наживайте себе неприятности. Ордер на арест Каменского – не повод для физического насилия.

– Да хоть сам император! – отвечает тот. – У меня приказ доставить мальчишку в отделение полиции, и я его туда доставлю. А учитывая его дар, лучше перестраховаться.

– Ему всего восемнадцать, капитан.

– Не берите меня на слабо́, господин майор. Пару месяцев назад мы брали пятнадцатилетку с внезапно открывшимся аспектом воды. И за пять