Холпек. Том II: Спуск к ядру - Максим Балашов

повреждения медвежьего мозга. Метод: зеркальное копирование бессознательных реакций.

Паразитики, словно рояль интеллектуальной пыли, просочились через энерго барьер и начали свою работу. Крас ощущал лёгкое покалывание в кончиках пальцев — обратную связь от миллионов наноагентов, составляющих карту медвежьего инстинкта.

Умка тем временем лишь блаженно посапывала, совершенно не подозревая, что в её подсознании идёт самая важная разведка в истории их странного союза.

Паразитики возвращались долгие минуты, и когда последний из них растворился в энергокаркасе Краса, данные оказались… разочаровывающими. Сергей ощутил горький привкус поражения, когда нейросхемы в его зрительных долях визуализировали отчёт. Способность предвидеть ловушки нулевого давления была врождённой особенностью вида и состояла из сложнейшего комплекса: Генетически закодированные нейронные пути, уникальная структура мозжечка, электромагнитная чувствительность на клеточном уровне.

И самое главное, способность невозможно воспроизвести искусственно. Ни импланты, ни генная терапия, ни даже прямое нейросоединение не дали бы человеку этого дара. Герой даже удивился откуда у паразитиков такие познания в технологиях и психических воздействиях. Видимо он ещё далеко не всё знал об этих удивительных энергосуществах.

Крас сжал кулаки, ощущая, как ярость смешивается с отчаянием. Он уже готов был швырнуть свой кинжал в стену, когда…Мысль. Резкая. Чёткая. Безумная.

Медленно, почти ритуально, он повернул морду Умки к своему лицу. Его пальцы дрожали — не от страха, а от адреналина открытия.

Крас глубоко вздохнул, его пальцы непроизвольно сжали густую шерсть на загривке Умки. В пещере воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным потрескиванием кристаллов хола.

— Зверюга моя… — его голос звучал непривычно мягко, почти нежно, — за этот месяц ты стала мне… чем-то вроде пушистого ангела-хранителя. Да и ты, кажется, ко мне привязалась.

Умка приподняла голову, её тёмные глаза-бусины внимательно изучали лицо хозяина. В них читалось недоверчивое: «К чему это он?»

— Чёрт, — Крас нервно рассмеялся, — звучит, будто я делаю предложение руки и сердца. Хотя по факту… я предлагаю нечто куда более интимное.

Медведица насторожилась, уловив изменение в его тоне. Её ноздри дрогнули, улавливая запах адреналина, исходящий от человека.

— Короче, я хочу кое-что попробовать. Но тебе это не понравится. Очень. Я постараюсь смягчить эффект, но… — он замолчал, глядя куда-то поверх её головы.

Внезапно его глаза вспыхнули неестественным голубым светом — тем самым, что видели они оба у существ в пустоши.

— Видишь ли, когда те энергетические уроды напали на тебя, они не просто пили твою силу. Они занимались морфизмом — кражей сущностных паттернов. — Его руки начали излучать тот же зловещий голубоватый свет. — А у тебя есть кое-что бесценное… природный детектор ловушек нулевого давления.

— Я знаю, что ты помнишь этот ужас. И мне придётся… ненадолго стать таким же монстром. Но обещаю — я верну тебе всё до капли. Каждую искру. И даже приумножу в будущем. Доверься мне в последний раз…

После этих слов Умка резко вскочила, как будто её ударило током. Её массивное тело метнулось в сторону, и она начала нервно вышагивать по пещере, оставляя глубокие царапины когтями на каменном полу. Глухое рычание, больше похожее на стон, вырывалось из её глотки — звук, полный животного ужаса и предательства.

Крас стоял неподвижно, ощущая через их связь всю гамму её эмоций. Это было не просто нежелание — это был первобытный страх, тот самый, что она испытала, когда энергетический монстр высасывал из неё жизнь. Воспоминания нахлынули волной: леденящее ощущение пустоты, словно тебя разбирают по кусочкам, оставляя лишь холодную, дрожащую оболочку. Но вспомнив, как он поглощал остатки белых медведей и с их помощью лечил Кожи, а потом впадал в ярость от перенятого остаточного гнева диких зверей, герой понял, что таким образом сможет перенять и нечто полезное.

Крас медленно выдохнул, сжимая и разжимая пальцы. В его голосе появилась непривычная нота — не злость, а усталое понимание.

— Ладно, дурында. Если ты скажешь «нет» — забью. Поняла? Не буду упрашивать. Вот только… — он ткнул себя пальцем в висок, — тут у меня инстинкты воют, будто без этой фишки мы оба скоро будем гнить в какой-нибудь ледяной ловушке.

Умка прижала уши, её ноздри дрожали, улавливая запах его пота — страх, решимость и что-то ещё, от чего в животе становилось холодно.

— Я б мог, конечно… — Крас цинично хмыкнул, — вмазать тебе снотворного из запасов и выдрать эту способность, как гнилой зуб. Но тогда, выходит, я ничем не лучше тех светящихся уродов, да? А ещё… есть мёрзкий нюанс. Когда я жру чужую суть — сам становлюсь ненадолго тем, кого сожрал. — На лице появилась кривая ухмылка. — Ну типа, есть шанс, что я бухнусь в медвежью ярость и… — он сделал резкий жест рукой, — разнесу тебя в фарш, даже не осознав этого.

Воцарилась тишина. Только тяжёлое дыхание Умки нарушало её.

— Хрень получается, да? — внезапно рассмеялся Крас, но в смехе не было веселья. — Рискованно, жестоко, да и ты, похоже, не в восторге. Может, и правда — накуй эту авантюру?

Но в его глазах, всё ещё светящихся остаточным голубым отблеском, читалось другое — он уже знал ответ. И Умка, кажется, тоже.

Умка сделала шаг вперёд — массивный, властный, заставляя Краса инстинктивно откинуться назад. На мгновение их взгляды сошлись на одном уровне: её тёмные, как полярная ночь, глаза, полные необъяснимой мудрости, и его — человеческие, с горящими в глубине голубыми искрами морфизма.

Затем — резкий толчок лапой. Не сильный, но достаточно неожиданный, чтобы Крас шлёпнулся на задницу с комичным выражением лица.

— Ой пля… — вырвалось у него, пока он потирал ушибленную часть тела. — Вот же сучка…

Но прежде чем он успел разозлиться или что-то понять, Умка уже легла рядом, с громким «бух» опустив свою голову ему на колени. Тяжёлая, тёплая, пахнущая снегом и кровью. Крас замер, осознавая.

— А… значит так, да? — он медленно провёл рукой по её шерсти, чувствуя, как под пальцами дрожит мощное тело. — То есть ты сначала меня валишь, а потом соглашаешься? Классный способ, надо запомнить.

Но шутка звучала слишком мягко, потому что где-то глубоко внутри он понял: это не просто согласие. Это доверие, которое даже страх перед болью не смог перевесить. И теперь он обязан его оправдать. Крас глубоко вздохнул, его пальцы дрожали, когда он погрузил их в густую шерсть Умки. Голубоватые энергетические нити уже начинали пульсировать у него на кончиках пальцев, готовые к опасному соединению.

— Спасибо, —