Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт

Дверь в один из птичьих домиков оказалась открытой. Макс направила луч света внутрь. Драшеру удалось рассмотреть перья и какой-то металлический цилиндр на полу.

Следом за Макс и бароном магос прошел внутрь.

Он раньше никогда не видел мертвецов, если не считать Дядюшку Рудигера, который преставился, когда Драшер был еще ребенком. Они всей семьей ходили в часовню на церемонию прощания, и дядюшка Рудигер выглядел так, будто спал. Валентин с детской наивностью ждал, что покойник вскочит и рассмеется им в лицо. Дядюшка Рудигер очень любил такие шутки.

Тело в птичьем домике совершенно точно не собиралось подпрыгивать или делать что-то еще. Оно лежало лицом вниз (к счастью!), а руки и ноги несчастного были неестественно изогнуты — конечно же, вовсе не оттого, что ему вздумалось пошутить.

По всей вероятности, это был один из работников барона, йомен по имени Калкен. В момент смерти он кормил птиц, и металлический цилиндр, который заметил Драшер, оказался контейнером для зерна, до сих пор лежавшим там, где его уронили, прямо в горке рассыпавшихся кукурузных зерен.

Макс присела около тела. Она перевела взгляд на Драшера и кивнула головой на дверь, как бы предлагая ему выйти. Магос решительно сунул руки в карманы и всем своим видом показал, что остается. Пожав плечами, Макс перевернула тело.

— Вы в порядке? — спросила Макс.

— Что?

— Вы в порядке, говорю?

Драшер открыл глаза. Он не помнил, как выходил из курятника, но обнаружил, что стоит снаружи, под дождем, облокотившись на стену сарая напротив, а пальцы вцепились в сетку так сильно, что пошла кровь.

— Магос?

— Д-да, — выдавил он. — Все хорошо.

Драшер подумал, что никогда не сможет забыть то, что только что видел. И кошмарный звук, с которым перевернулось тело. И то, что изрядная его часть так и осталась лежать на полу.

— Дышите глубже, — посоветовала Макс.

— Правда, все в порядке.

— Вы какой-то бледный.

— Я всегда бледный.

Офицер пожала плечами.

— Можете остаться здесь, — сказала она, Драшер решил, что причина тому — не беспокойство о его состоянии, а понимание того факта, что от магоса вообще мало проку. — Мне нужно сделать кое-какие заметки.

— Там были следы укусов.

— Да, — кивнула Макс. — По крайней мере, мне так показалось.

— Замерьте их. И поищите инородные материалы в ранах. Например, в костях могли застрять фрагменты зубов.

— Хорошо, — сказала офицер и отправилась внутрь.

— Как оно забралось туда? — спросил магос, глядя ей в спину.

— Что?

— Как существо пробралось внутрь? Дверь была открыта?

— Заперта. Мы открыли ее, прежде чем обнаружить тело.

— Можно одолжить у вас фонарь?

Макс отдала ему фонарь Лассина и отправилась приступить к своей жуткой работе, в курятник, где ее ждал барон.

Драшер пошел вперед по дорожке между птичьими домиками, светя фонарем в клетки справа и слева.

— Сударь, не уходите слишком далеко! — крикнул ему в спину один из хускарлов.

Магос не ответил. Ему, напротив, хотелось бы убраться подальше от этого места. Сама мысль, что рядом находится окровавленный и расчлененный труп, заставляла его дрожать. Драшер сильно потел, несмотря на пронизывающий ветер.

Через десять метров от домика, в котором произошло убийство, почти в самом конце прохода, он обнаружил пробитую насквозь решетчатую крышу одного из курятников. Драшер посветил фонарем по сторонам. Оказалось, что он дошел до конца территории птицефермы и стоял у трехметрового частокола с колючей проволокой под напряжением, пущенной поверху. Ни частокол, ни проволока не были повреждены. Зверь перепрыгнул через стену? Весьма впечатляюще. В грязи под ногами не нашлось ничего похожего на следы. Дождь превращал землю в вязкую жижу.

Магос вошел в поврежденный курятник и осмотрел пробитую крышу. Капли дождя стучали по его лицу, пока он пытался оттянуть часть разорванной сетки и повнимательнее рассмотреть характер повреждений.

Оказалось, что сетка вовсе не разорвана. Ее рассекли. Разрезали прочную проволоку, будто ножницами. Чем это сделали? Точно не зубами, пусть даже такими, которые откусили несчастному йомену лицо и переднюю часть тела. Возможно, силовым клинком, но тогда бы концы проволоки оплавились и появилась побежалость.

Насколько Драшер знал — а на Гершоме не было человека более квалифицированного в этих вопросах, — ни одно животное на этой планете не могло перепрыгнуть через трехметровый забор и рассечь усиленную сельскохозяйственную ограду.

Драшер вытащил компактный цифровой пиктер, который повсюду таскал с собой, и сделал несколько снимков рассеченной проволоки для исследования. Существо пробралось внутрь через эту решетчатую крышу. Может, даже приземлилось на нее, перепрыгнув через забор, прорубило себе путь внутрь… и что дальше?

Магос оглянулся. Крытая деревянная часть курятника выглядела темной и неприветливой.

Драшер внезапно осознал: кем бы ни оказался этот зверь он, вероятно, все еще здесь.

Магос в равной мере ощутил ужас и досаду от собственной глупости. Он одновременно мечтал сбежать от жуткого зрелища и доказать, что способен хоть чем-то помочь, и эти желания заслонили от него очевидные вещи.

Тварь была где-то рядом. Вот прямо тут, в темном углу курятника. И как только эта идея появилась в его разуме, Драшер тут же принял ее как доказанный факт. Да, чудовище наверняка тут, просто его не видно в темноте. И оно дышит, пялится на него своей безглазой башкой и готовится к прыжку.

Драшер попятился к двери и попытался нащупать щеколду. Теперь он слышал, как зверь движется, шуршит соломой и хрустит, давя лапами высохший помет на полу.

Святый Боже-Император, он сейчас…

— Драшер? Трон святый, я вас чуть не подстрелила! — Макс вышла из темного угла. К промокшим волосам прилипла солома. Офицер опустила дробовик.

— Что вы тут делаете? — спросила она.

— Я… искал… следы… — выдохнул магос, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, и указал на пробоину в крыше.

— Ну тогда это вам тоже понравится, — сказала