Основание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

не стал, со вздохом перевёл взгляд дальше, выбирая, кем его можно заменить и кто не так погружен в отдых. Карай? Ест. Бирам? Его вообще не видно. Ди… О! Седой. Давненько, уже пару недель я не сходился с ним в схватке.

Я уже всё для себя решил, уже начал тянуть вверх руку, чтобы привлечь его внимание, и тут к Седому подсел Зеленорукий, сразу же повернув ход моих мыслей.

Руку я всё же поднял, но помахал ей совсем не Седому.

— Старейшина Зеленорукий! Старейшина!

Тот обернулся, в удивлении вскинул брови, но поднялся и двинул ко мне. Не один.

— Что, младший глава?

Я зыркнул на Седого, который тоже направился к нам и похлопал по земле рядом с собой:

— Садись, я хочу кое-что проверить.

Зеленорукий послушно сел там, где я просил, почти касаясь меня коленом, и нахмурился:

— Что именно?

Я не стал отвечать, просто потянулся к его плечу, но мою руку перехватил подоспевший Седой и изумился:

— Молодой глава, ты что собираешься делать?

Зеленорукий отодвинулся от меня и, качая головой, сообщил:

— Кажется, он хотел меня подлечить.

Голос Седого стал напоминать шипение:

— Малец, ты придурок? Здесь нельзя использовать техники. Никакие, даже лечебные.

— Я и не собирался их использовать, — почти честно успокоил я его.

— Ещё раз, Мал… — Седой поджал губы, обернулся, оглядывая притихших искателей, а вернувшись ко мне взглядом, не стал называть мальцом. — Ещё раз, молодой глава — то, что ты при лечении используешь техники без обращений и созвездий не означает, что ты не испытаешь на себе последствий.

— Да не дурак я, осознаю это. Я не буду их использовать, — повторил снова. Поняв, что он мне не верит, попробовал по-другому. — Только змеев. Так, чуть побьюсь за один узел и всё. Стихию-то внутри тела использовать можно, я ещё утром это проверил.

Седой потёр лоб каким-то странно знакомым жестом, глухо, не глядя на меня, спросил:

— Проверил где? В своём теле? А как ты собираешься обойти запрет на использование духовной силы? Здесь даже мыслеречь использовать нельзя, а ты собираешься использовать лекарский взор. Тебе руку вывернет наизнанку, едва ты попробуешь заглянуть в тело Цалиша.

Я медленно моргнул раз, затем другой. Вонючий дарс. А об этом я как-то забыл. Действительно, это ведь такое же движение духовной силы, как и для использования артефакта или жетона и здесь оно под запретом.

Седой отпустил мою руку, спросил Зеленорукого:

— Сколько прошло с последней его схватки?

— Не в тренировке?

— Да, настоящей.

— Восемь дней.

— Восемь дней, — мрачно повторил Седой. — Считай неделя. Неделя без опасности и ему начало кружить голову и толкать на необдуманные поступки. Похоже, сложности характера нашего молодого главы только усиливаются.

Теперь хмуриться начал и Зеленорукий:

— Думаешь, это связано с растущим Возвышением и дальше будет хуже?

— Хотелось бы ошибаться, иначе за таким главой нужен будет постоянный пригляд.

— Эй! — возмутился я. — Хватит меня при мне же обсуждать, Седой. Ещё безумцем меня назовите. Мне было скучно, и я немного поспешил с решением. Признаю.

— Молодой глава, если ты скучаешь, то нужно сразу звать меня, — ткнул себя пальцем в грудь Седой.

— Для чего? — с подозрением спросил я и не удивился, услышав ответ.

— Я с радостью развлеку тебя уроком. Сегодня поговорим про распределение духовных камней на нужды отделений семьи, наш молодой глава.

Каюсь, не удержался и спросил:

— А ты сам в этом хоть что-то понимаешь, Клинок? Откуда? После аукциона научился?

Зеленорукий ухмыльнулся, и от Седого это не укрылось, он на миг сердито прищурился, а затем протянул:

— О-очень смешно, молодой глава. Ты можешь считать, что я не понимаю в нуждах семьи, но Алкай передал мне свои записи, уроки, которые вы с ним не успели пройти. К ним прилагается список вопросов и правильные ответы. Если не ответишь правильно на девять из десяти, то ни сегодня, ни завтра никаких тебе схваток с парнями.

— Я глава семьи или где? — изумился я.

— Мы в походе за Ключом или как? — ужалил в ответ Седой. — Здесь и сейчас старший отряда Рутгош, я его заместитель, а остальные, включая тебя, молодой глава, подчинённые, которые должны следовать указаниям двух своих командиров. Возражения, молодой глава?

Я вздохнул, принимая упрёк и наказание:

— Нет возражений.

— Отлично, — кивнул Седой и повернул правую руку ладонью вверх, ту самую ладонь, на пальце которой ещё недавно было кольцо.

Глядя, как вытягивается его лицо, я с участием спросил:

— Что, записи в кольце и ты забыл, что здесь нельзя к нему обращаться?

Седой ожёг меня взглядом, процедил:

— Занятие по распределению духовных камней отложим на будущее, сейчас проведём занятие по формациям. Жди, молодой глава, я сейчас принесу записи, вопросы и ответы из своего мешка.

Теперь вытягиваться начало моё лицо. Я пару вдохов таращился в спину уходящего Седого, а затем закатился в хохоте:

— А-ха-ха-ха! — ощущая на себе три десятка внимательных и удивлённых взгляда, помахал рукой. — Не обращайте внимания, просто представил, как бы это выглядело в глазах наёмников, случись они в нашем отряде, — очень к месту пришлись мои воспоминания о кострах и я добавил. — Всё же есть что-то правильное в том, как мы сейчас называемся, согласитесь? Семья — это всегда семья, даже если очень большая, в ней допускается гораздо больше, чем в холодном и разобщённом клане.

Тёплые улыбки парней, Рутгоша и самого Седого, который на миг обернулся на меня, стали лучшим подтверждением, что я всё правильно и вовремя сказал. И особенно правильно, что не стал упоминать Орден и как-то противопоставлять его семье наравне с кланом. Это и впрямь ни к чему. А вот Седой неправ в том, что у меня усиливаются какие-то сложности характера.

И вообще, день за днём шагая по этой зоне запрета духовной силы, я замечал, что не только я скучаю и тяготюсь происходящим. Ловушек здесь не было, да и проверять их было нечем.

Обязанности впередиидущего заключались лишь в том, чтобы ощутить изменение запретов и сообщить об этом. То, что это изменение могло сразу быть объединено с ловушкой, Рутгош советовал гнать от себя. Мол, подобное возможно, но на самом деле спустя четыре с лишним сотни лет уже не бывает.

Обязанности остальных были и того