Метастазы - Василий Головачёв

момент, когда он будет в бункере.

– Сделаем, – уверенно сказал Чащин. – Киев под контролем. Так вы согласны?

Командующий досадливо поморщился, но прямо не ответил.

– Доставка в нужную точку займёт…

– САУ никуда не надо перемещать, выстрелить «коалой» можно из любой точки прифронтовой полосы.

– Снабжение…

– Сделаем, – торопливо бросил Чуев.

– Что ж, осталось одно – не допустить утечки информации.

– Не допустим! – твёрдо заявил Самойлов.

– Тогда хотелось бы поговорить с полковником Шелестом с глазу на глаз.

– Он ждёт наверху.

– Пригласите.

Утолин с облегчением дал знак адъютанту командующего.

Донбасс‑23

13 июля, 17 часов

Квашеная капуста была выше всех похвал! «Божественна!» – как выразился Миша Ларин.

Тарас с детства любил всё кислое, так как у него была диагностирована пониженная кислотность и в перечне продуктов с кислым вкусом капуста занимала первое место. На втором месте были мочёные яблоки (тоже заквашенные вместе с капустой), на третьем сыр, точнее сербская брынза. Но брынзу в этом прифронтовом районе, конечно, было не найти, а вот первые два блюда удалось отведать.

Остановились бывшие «мстители» вместе с экипажем самоходки в километре от деревушки Ярцево, в которой сохранилось пять хат, и хозяин одной из них, семидесятилетний Трофим Селивёрстович Кучерена, угостил прибывших на постой недавно созревшей квашенкой. На вопрос Штопора, как ему удалось так рано вырастить капусту, Трофим Селивёрстович ухмыльнулся:

– Хитрость знаю. У меня погреб знатный, и пока мы с Акулиной пережидали там бомбёжки, я посадил капусту. Потом пересадил на гарод, погода жаркая, вот и выросла. Да и сорт такой, ранний, бела называется.

– А где твоя Акулина?

Старик горестно вздохнул, на глаза набежали слёзы. Отвернулся, пробормотал глухо:

– Две недели назад пошла на соседний хутор, сестра двоюродная у неё там… Наступила на мину…

– Понятно, на лепесток?

Тарас подошёл к старику, сжал его костлявое плечо.

– Крепитесь, Трофим Селивёрстович, многие из нас потеряли самых дорогих и близких.

– Хоть бы кончилось всё побыстрее!

Капитан вспомнил задачу, которую надо было выполнить, и с клокочущей в горле угрозой в отношении хозяев «лепестков» проговорил:

– Сами хотим кончить!

Головокружительная карусель с возвращением артиллеристов и охранников к самоходке наконец завершилась.

В шестом часу вечера в деревню прибыло отделение теробороны на БМП, и группа перекочевала в лес, где располагалась САУ «Коалиция», оставшаяся там после того, как её экипажу и охране пришлось спешно скрываться от российских же спецслужб, получивших приказ из Главштаба «прекратить самодеятельность». Судя по отсутствию следов вокруг машины и чистоте в её кабине для экипажа, никто сюда после бегства группы не заглядывал, и самоходка, получившая имя «Бесогон», стояла здесь в одиночестве уже несколько дней.

Осмотрели орудие, убедились в его рабочем состоянии.

– Странно, – заметил Ларин, обыскавший вместе со Штопором окрестности. – Такое впечатление, будто самоходка никому не нужна. Почему её не начали использовать по назначению?

– Потому что она изначально была в резерве, – ответил Тарас. – Её нам дали в секретном формате, и командующий не знал о задачах, которые выполнял экипаж. Тем более что тогда командовал фронтом другой человек.

Через час в лес прибыла бронемашина, доставившая боеприпасы, на горбу которой был установлен погрузочный модуль с гибким краном.

Собравшиеся у самоходки бойцы теробороны с интересом смотрели, как доставщики вооружения выгружают метровой длины тяжёлые ящики со снарядами. Судя по разговорам парней, призванных обслуживать тыловое хозяйство, они не видели в процессе ничего необычного. Ларин же сразу отметил отличия вынимаемых из контейнеров снарядов от тех, какими стреляла самоходка до этого.

– А патрончики-то посерьёзнее, господа гардемарины, – сказал он, сдвинув шлем на затылок на специальном ремешке; солнце начало опускаться за горизонт, но было жарко.

– Это БАР‑23, – сказал Тарас, уже узнавший от Шелеста, какими боеприпасами снабдят «Бесогон». – Бетонобойный ракето-снаряд. Та же «коала», но в усиленном варианте, вдвое мощней. И летит она на триста километров.

– Грандиозно! Тяжёлая, я гляжу.

– Триста семьдесят килограммов. Калибр остался тот же, запуск через ствол.

– А заряд какой?

– Сто пятьдесят.

Ларин сморщился:

– Всего-то? У «Искандеров» четыреста пятьдесят, а у «Кинжалов» пятьсот!

– Здесь боеприпас использует иные физические принципы.

– Это какие? – живо заинтересовался Итан, так и не поменявший свой боекостюм «скорпион» на местный «барсик», в которых щеголяли «мстители».

Тарас испытал конфуз, потому что не догадался расспросить Шелеста о дополнительных характеристиках ракеты.

– Полковник сказал, что БАР инициирует три подрыва. Первые два кумулятивные, они предназначены пробивать бетонные перекрытия, а главный заряд создаёт какой-то косой атомный распад химических элементов, мгновенно выжигая кислород.

– Круть! – восхитился Ларин.

– Холодный ядерный распад? – задумчиво проговорил Итан.

– Может быть.

– В нашем реале англичане предложили ВСУ использовать тримп. Это доядерный боеприпас, разрушающий любые укрепления. От людей вообще ничего не остаётся. А на поверхности земли возникают почвенные язвы, заполненные желеподобными остатками распада.

– Ничо себе хрень!

– Но когда ВСУ первый раз применили тримп, разрушив пригород Купянска, американцы испугались сами, что мы тоже применим такие штучки, и запретили применение тримпов.

– До чего же только не додумаются люди, чтобы побольше убивать других людей! Но, вообще-то, я без каких-либо угрызений совести применил бы такой снаряд по бункеру Зе!

Никто Ларину не возразил.

Снаряды с помощью погрузочного автомата перегрузили в необитаемую башню самоходки, всего пять штук, и тероборонцы уехали, посчитав свою работу законченной. Группа охранников: Тарас, Итан, Жора Солоухин и Михаил, остались у «Коалиции», томясь от духоты.

Их вооружили: все пятеро имели АК-двенадцатые последней модификации, подсумки с гранатами, разгрузки с запасными обоймами для автоматов и ножи.

Кроме того, у Итана и Тараса осталось по «золотому яйцу» звучаров, светозвуковых гранат из сорок первого реала, остальные были уже истрачены в походах. Все эти прибамбасы весили прилично, и даже поддетое под костюмы термобельё не спасало бойцов от жары. Не потел только Итан, умевший волевым усилием регулировать термообмен организма.

Однако, к счастью, ждать долго не пришлось. В начале седьмого послышался гул моторов, и к САУ выехала новенькая бронемашина, вооружённая боевым модулем «Бережок» с тридцатимиллиметровой пушкой и пулемётом калибра 7,62 миллиметра. Лихо развернувшись, броневик остановился за кормой «Коалиции», и от него отделился прежде незаметный, зализанный боевой геометрией мотоцикл с широкими – чуть ли не полуметровой ширины – колёсами. До этого он был закреплён над кормой броневика и замаскирован. Двигатель машины рявкнул и заглох.

– Роди меня обратно! – произнёс Ларин. – «Тайфун‑23»! А это что за велосипедик?

– «Бобр», – сказал Тарас. – Тактический мотоцикл. Мощная машина! Гоняет на скорости до трёхсот!

– Зачем она нам?

– Узнаем.

Откинулся верхний люк броневика, из него по пояс высунулся молодой черноволосый парень в полевом камуфляже, без каски и шлема. Он посмотрел на