Позывной «Оборотень» - Ерофей Трофимов

только потому, что одному тупому лейтенанту было лень оторвать от стула свою тощую задницу. Сообразив, что это не пустая угроза, и что боец действительно может окочуриться прямо у дверей бункера, дежурный нажал на кнопку открытия двери, приняв вид оскорблённого достоинства.

Проводив прошедшего по узкому коридору бойца настороженным взглядом, он с интересом покосился на свисавшего с его плеч мужчину и, дождавшись, когда парочка скроется за следующей дверью, проворчал:

– И где только они такое бычьё набрали. Это же не люди, это монстры какие-то. Из каждого можно двух сделать.

Убедившись, что пришедших пропустили дальше, лейтенант вернулся к разглядыванию картинок в мужском журнале, случайно оказавшемся в тумбочке караульного помещения. Издание было старым, но девушки на картинках от этого хуже не стали. Увлёкшись созерцанием роскошных женских тел, он не услышал, как дверь в дежурку открылась, а его помощник удивлённо ахнул. В себя лейтенант пришёл только после того, как чей-то пудовый кулак обрушился ему на затылок. После этого перед глазами дежурного вспыхнули разноцветные огни, и любитель клубнички провалился в небытие.

Связав молодого дурня ремнем, снятым с него же, Макс удовлетворённо кивнул и, хлопнув пальцем по кнопке открывания двери, с удовольствием увидел на мониторе, как бойцы, стремительно выскользнув из-за угла, бесшумно влетели в тамбур. С этой минуты пошла настоящая работа. Для соскучившихся по настоящему делу профессионалов обезвредить караул бункера стало делом нескольких минут.

Никто из солдат, находившихся в ту злополучную ночь в караульном помещении, так и не понял, что произошло и кто напал на них. Ворвавшиеся в караулку, словно духи мщения, бойцы не разменивались на приказы и разговоры. Стремительные, мощные удары тренированных убийц отправляли в нокаут всех без разбора, а толстые стены бункера скрыли все звуки от посторонних. Связав и обезоружив караул, бойцы вскрыли двери арсенала и, вычистив его под метёлку, так же бесшумно проникли в гараж.

Пользуясь тем, что вся система сигнализации управлялась из помещения дежурного по бункеру, они разблокировали все нужные им двери и, погрузившись в выбранный грузовик, исчезли в степи. Возникшую проблему обнаружили только под утро, когда сидевшие за мониторами наблюдатели решили сделать небольшой перерыв и сходить на кухню, выпить кофе. Как оказалось, дверь отдела наблюдения была закрыта снаружи, и выбраться им не удалось. Все попытки дозвониться до караульного помещения или до дежурной части тоже не увенчались успехом.

После этого было принято решение связаться с самим командиром части, то бишь бункера. Не сообразивший спросонок, в чём дело, Марков долго выяснял, кто ему звонит и чего хочет, а когда, наконец, сообразил, что что-то идёт не так, выскочил из своих апартаментов в том, в чём спал. В трусах и с пистолетом в руке. Пробежав длинными коридорами бункера, генерал добрался до пункта наблюдения и, уставившись на лом, подпирающий железную дверь, растерянно замер.

Первая мысль, пришедшая ему в голову, что это чья-то глупая шутка. Изнывающие от скуки солдаты иногда устраивали подобные розыгрыши, но обычно делали они это между собой и к офицерам не лезли. Особенно к офицерам, находившимся на службе. Убрав лом, Марков открыл дверь и, шагнув в помещение, первым делом подошёл к мониторам наблюдения за бараком. Внимательно всмотревшись в почти чёрный экран, он резко обернулся к старшему смены и быстро спросил:

– Почему так темно? Где дежурный свет?

– Один из парней запустил в лампу табуреткой. Выяснять, зачем, я не стал. Жить хочется, – пожал плечами капитан, украшенный шрамом через всё лицо.

– Что со связью? – спросил Марков, сделав вид, что не заметил капитанской наглости.

– Понятия не имею. На вызовы не отвечают, а выйти мы не могли.

– Вас кто-то запер, – растерянно ответил Марков, оглядываясь на дверь. – Чёрт, что здесь вообще происходит?

Развернувшись, он стремительным шагом направился в караулку. Проводив его ироничным взглядом, капитан вздохнул и, сложив руки на груди, негромко сказал:

– Ну, мужики, кажись, и кончилась моя служба.

– С чего это? – не понял один из молодых лейтенантов.

– Если мне чутьё не изменяет, то всё это неспроста. Недаром же у меня всю ночь свербит в месте, ответственном за нюх. Ох, и буча сейчас будет…

– Да в чём дело-то? – спросил лейтенант, но ответить ему капитан не успел.

Тишину бункера разорвала сирена. Но вместо грохота сапог, в коридоре зазвучали только удивлённые голоса. Дальше начался кошмар из анекдота. Ничего не понимающие служащие растерянно топтались в коридоре, с интересом выслушивая многоэтажный мат генерала и громкий хохот офицеров пункта наблюдения, вытаскивавших из дежурки и караульного помещения связанных солдат караула.

На самого Маркова было жалко смотреть. Стоя посреди коридора, генерал бессильно уронил руки, удерживая пистолет за скобу одним пальцем, даже не осознавая, что у него в руке оружие. До него, наконец, дошло, кто это сделал и что стало с его проектом. Отправленный в арсенал капитан вернулся обратно и, сунув руки в карманы, громко, на весь бункер возвестил:

– Всё вынесли. До последнего патрона. Теперь за ними даже гнаться бесполезно. С таким количеством оружия они любой заградотряд в клочья разнесут.

Понимая справедливость его слов, генерал смог только молча кивнуть. Отлично зная, на что способны эти люди, Марков пытался понять, как такое могло случиться и куда они могли уйти? А самое главное, что теперь делать дальше? Это было ужасно. Стоять на пороге исполнения всех своих планов и желаний и вдруг оказаться у разбитого корыта. Такого краха Марков в своей жизни ещё не испытывал. Неожиданно, подняв глаза, генерал увидел в конце коридора выбравшегося из госпитального отсека профессора и вдруг подумал, что это именно из-за его снобизма и наглости такой роскошный план окончился прахом.

Зарычав не хуже взбесившегося зверя, генерал метнулся через весь коридор и со всего размаху приложился к профессорской физиономии кулаком, в котором всё ещё продолжал сжимать пистолет. Сила удара, помноженная на разбег и вес тела, отбросила профессора в конец коридора. Врезавшись в стену, Лихтман сполз по ней на пол, закатив глаза под лоб. Не помня себя от ярости, генерал принялся вколачивать его в пол, совершенно забыв, что выскочил в коридор в трусах и тапочках.

Как следствие, удары ногами не причиняли профессору особого вреда, но сам процесс оказался для генерала очень увлекательным. Остановился Марков только после того, как его оттащили в сторону офицеры дежурной смены. Кое-как очнувшись и придя в себя, генерал вырвался из рук подчинённых и, молча передёрнув затвор, прошипел, наводя ствол в лоб профессору:

– Всё, мразь, ты доигрался. Молись, если умеешь.

Ещё не полностью пришедший в себя после побоев профессор, увидев пистолетный ствол, попытался отползти в сторону, но удар вооружённого кулака не прошёл даром. В итоге, после нескольких дёрганых движений, он остался там, где упал.