Я не желаю нагибать! - Альберт Беренцев

шатров полагали священным знаком отличия от других племен и никогда не прятали. Но сейчас маскировка была совершенно необходима. Это вопрос жизни и смерти. Самих орков такие вопросы волновали меньше, чем честь и традиции, но я твердо был намерен выжить, а не погибать из-за орочьих обычаев и их любви ярко раскрашивать свои жилища.

Через пять минут мой шатер уже был воздвигнут — самый большой и командирский. Раньше он принадлежал вождю, но теперь стал моим. Орки уже забрасывали его цельными молодыми соснами, которые нарубили тут же. Благо, в соснах в лесу недостатка не было.

— Пошли, Дар, — приказал я ящерке.

Дар в очередной раз испугалась. Она вообще часто пугалась за последние сутки, и ящерицу можно было понять: она же вчера впервые в жизни бросила копье в человека. А теперь оказалась среди орды орков, которые издревле были злейшими врагами для оседлых земледельцев-ящеров.

— Герой хочет, шшш-штобы я пошшш-шла с ним в его шшш-шатер?

— Не шипи, — я поморщился, — Да, я хочу именно этого. И позови своего сородича, того, которого мы взяли в плен ночью.

Ящер-оруженосец был единственным, кто вчера выжил из человеческого отряда, если не считать меня самого и магичку Сев.

Дар тем временем перепугалась еще больше прежнего:

— Орки будут недовольны. Это вождь и ш-ш-шаман должны жить с тобой в шатре…

— Да, но я предпочитаю твое общество, Дар, — ответил я, а потом оглядевшись и убедившись, что рядом нет орков, добавил, — А оркам я не доверяю.

Несмотря на это, у моего шатра уже выставили почетный караул из двух самых накачанных и крупных орков. Против этого я протестовать не стал.

— Мы умрём, но не дадим врагам потревожить твой сон, герой! — заверил меня один из моих стражников, вооруженный громадным уродливым топором.

— Увы, но я пока что не собираюсь спать, — ответил я, — Хотя хочу.

Второй орк отошёл в сторону, пропуская меня, но зарычал на Дар и второго ящера, который уже был здесь и теперь пытался войти с нами в шатер.

— Хвостатые лезут в жилище героя! Позволь мне порубить их на чешуйки за дерзость!

— Не позволяю, — бросил я, — Пропусти их. Они сейчас нужны герою. И пусть мне принесут завтрак. И кофе.

Последнее слово я произнес по-русски, и тут же сообразил, что у меня от усталости совсем крыша потекла. Само собой, у орков в языке не было слова «кофе», а самого кофе у них тем более не было.

— Просто притащите мне что-нибудь для бодрости, — потребовал я, — Герою нужно думать, а не спать.

Войдя в шатер, я огляделся и убедился, что тут довольно уютно. Шатер был большим, здесь были и лежак, и посуда, и роскошная по меркам орков одежда, и даже стойки, где уже расставили мое оружие — копье, булаву и огненный меч, которым я завладел, убив командира человеческого отряда.

Правда, тут было прохладно, а традиционного кострища в центре шатра мне не сложили. По моему же приказу, ибо я запретил жечь костры. Не хватало еще, чтобы посланные по наши души драконьи всадники заметили дым.

Так что горели в шатре только орочьи фонари, изготовленные из промасленной травы и почти не дымившие.

Зато тут стоял камень, тот самый священный камень орков с кровавой надписью «Аменахин». А на камне лежал человеческий череп и зловеще скалился…

— Вот дерьмо. А это зачем сюда притащили?

Я подошёл к камню и пощупал его. Камень был горячим, он в принципе всегда был горячим. Но достаточно тепла для обогрева шатра не давал.

Видимо, орки решили, что камень и череп, как священные артефакты, должны находиться в шатре героя.

Мои гости-ящеры тоже уставились на каменюгу и черепушку.

— Шшш-то это? — прошипела Дар.

— Священный камень орков, ты же его уже видела, — напомнил я, — Нечто вроде племенного тотема. А череп принадлежат Аменахину. Тому самому, за которым и отправился вчера наш карательный отряд. Но это долгая история, Дар. И непонятная. Я еще и сам в ней толком не разобрался. И сейчас у нас нет на это времени.

Про череп я узнал еще вчера вечером от шамана, именно этот череп старик и достал из мешка, когда орки признали меня своим героем. Но рассказанная старым орком история Аменахина казалась настолько дикой, что я в неё не верил. Во всем этом было слишком много непоняток.

А еще этот череп меня почему-то раздражал. Казалось, что он глядит своими черными зенками прямо мне в душу, так что я на всякий случай отвернул его костяную рожу к стене шатра.

С Аменахином на самом деле нужно было разобраться, но позже. Сейчас нужно выжить.

— Мы не должны быть здесь с тобой, — снова завела свою волынку Дар, — Орки злятся на нас. И на тебя тоже. За то, что ты водишшш-шь дружбу с ящерами.

— Да пусть злятся, — я пожал плечами, — Ты пойми одну вещь, Дар: если ты не будешь рядом со мной — тебя просто убьют. Орки тебя прирежут во сне, а потом скажут, что так и было. И твоего друга тоже прирежут. Кстати, как его зовут?

— Я Штром, — представился военнопленный ящер.

Он вроде был личным оруженосцем командира, того самого, которому я отпилил голову. Ящер явно был из половинчиков, как и моя Дар — он тоже был антропоморфен и красив на человеческий вкус. Высокий, со светлой чешуей и большими глазами.

В отличие от Дар, которая начинала шипеть, когда волновалась, этот вроде вообще не шипел. И говорил на человеческом языке, как на родном.

— Ну и что мне с тобой делать, Штром? — поинтересовался я.

— Я готов воевать против людей вместе с тобой, — тут же заверил меня Штром, — Или против орков. Мне всё равно, новый хозяин.

Новый хозяин? Похоже что этот парень не понимал, что освободился из рабства, а просто считал, что я убил его прежнего владельца и теперь сам им владею. Но оно и к лучшему. Меньше проблем будет.

Я глянул на Дар, ящерка тут же закивала:

— Шшш-штрому можно доверять, хозяин!

Чувства Дар я тоже понимал. Ей было спокойнее, что рядом её сородич-ящер. А вот оркам — нет. Ночью я целый час ехал рядом с вождем, и вождь всё это время уговаривал меня немедленно зарезать ящериц на мясо — обеих, и Дар, и Штрома. Вождь орков утверждал, что из них получится отличный шашлык, а из их чешуи можно сделать новые сапоги для меня…

— Ладно, — я кивнул, — Я скажу оркам, чтобы вернули тебе твой меч, Штром.

Штрома обезоружили еще когда взяли в плен вчера. В отличие от Дар, он предпочитал меч традиционному копью рептилий.

— Если возникнет конфликт с орками… — осторожно произнес я.

— Я буду защщ-щищать тебя ценой своей жизни, хозяин! — тут же заверила меня Дар, — Ибо ты — единственная надежда зверорас. Нашш-ш освободитель! Глупые орки до конца не понимают этого. А я знаю!

— Дай мне меч, и я буду не менее верен тебе, чем Дар, — присоединился к девушке Штром.

— Хорошо, — согласился я.

Хорошо, да не очень. Этот Штром также клялся и командиру человеческого отряда защищать его. Но бросил свой меч и сдался, как только его прошлый хозяин погиб. Может и правда пустить его на сапоги? В Дар я не сомневался, но вот этого парня еще предстояло проверить в деле…

Тем временем в шатер вошла орчиха и принесла мне завтрак. Вырядилась эта барышня довольно соблазнительно по орочьим меркам, она просто обмотала себя одним ярко-красным куском ткани, прикрывавшим грудь и бедра… Да на ней же наряд, который орчанки обычно надевают для жениха! Я читал о таком в библиотеке, в орочьих книжках.

Орчанка, притащившая мне еду, при этом еще и подхрюкивала, а в пятаке у неё имелись аж три ноздри. Ну понятно. Дочка шамана. А вот это её подхрюкивание — местный брачный обряд. Орки находят очень милым и соблазнительным, когда девушка тихонько хрюкает, это у них знак удовольствия и почтения к будущему мужу.

— Твой завтрак, герой, — промурлыкала орчанка.

Она принесла мне вяленую медвежатину, ягоды, брагу и несколько лепешек из диких злаков. А еще какие-то непонятные зеленые орехи.

На эти «орехи» она и указала, поставив еду на ковер, устилавший пол шатра:

— Это для твоей бодрости, герой, как ты и просил. Мозговые железы павших берсерков! Они дают такую мощь духа, что можно не спать трое суток подряд. А еще увеличивают мужскую силу! Прогнать этих ящериц, чтобы они не портили тебе аппетит, герой?