Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков

— Доминик умеет обламывать. Но лучше прислушаться, ибо я — любитель, а он в этом много лет варится.

Он пожал плечами.

— По опыту — они слишком скользкие. Понимаешь, им наплевать на все принципы, какие только есть. Их страна погрязла в нищете, с которой они даже не думают бороться, чуть ли не в три слоя завалена мусором, с которым также серьёзно бороться не пытаются, свалив всё на недоразвитую угнетаемую касту, города в говне, и это не фигура речи — у них неприязнь к туалетам. И при этом только себя они считают истинно правильными и чистыми, а мы, вообще все, все-все иностранцы — грязные и неполноценные, так как не принадлежим ни одной касте. Обмануть чужака у них не грех, а добродетель, за это боги не спросят, и карму этим они не омрачат. Да, индусы многого достигли, и имеют большую экономическую мощь, но, замкнутые на своей карме, они не думают о стратегическом развитии. Им просто всё равно, ибо вокруг них — порядок вещей, который выше даже богов. Хуан, моя рекомендация — не устраивать с ними болтологии, тем более, девяносто процентов, что обманут. А надавить сразу на мандаринов. Их экономики связаны, китайцы обязательно передадут наши пожелания индийскому бизнесу, но информация будет исходить не от нас, а от союзников, с которым им завтра жить, которые их знают лучше, и если что, не простят подставы.

— Но мы терем в статусе. Одна Срединная республика — не весь Союз, я буду разговаривать только с Китаем.

— Хуан, у них уже давно сложилась наднациональная элита. У нас схожий процесс произошёл, когда континент объединился в Южноамериканскую империю. У них не империя, пока просто Союз, идею с монархией там двигают, но пока не получила массовой поддержки, но элиты высшего уровня и второго эшелона уже давно делают бизнес вместе. Причём китайцы — наименее радикальные из всех, они по природе никуда не спешат, созерцательность в их менталитете.

— А если Ван — казачок от противоположной бизнес-струкуры? Которой выгодно продвижение Благоденствия, и выгодна наша война? Кто бы что ни говорил, но я не поверю, что Ирану и Аравии доверили принимать решение по началу террористической деятельности на нашей планете. Представители Поднебесной отдавали итоговый приказ, а все арабы, индусы, европейцы и прочие исполнители лишь делали то, на что им дали зелёный свет.

— Он китаец, Хуан, — расплылся Максвелл в улыбке. — Китай — это целая планета. Мы доносим информацию не до бизнес-структуры, а до планеты, и он понимает, что конкретно он — букашка, встроенная в мегамеханизм. И обмануть мегамеханизм у букашки не получится. Мне это сложно объяснить, я много лет работал в их отделе, а тебе надо дать выжимку в двух предложениях. В общем, предлагаю рискнуть, и сыграть на одни ворота. Толку будет больше, чем если устроим говорильню со всем Союзом.

— Хорошо, поверю твоему опыту и профессиональному чутью. Поехали к Вану.

Китайцы селились компактно, в дипломатическом районе, отданном Венерой Союзу. Так их жильё легче охранять. И чётко соблюдали все правила — а это обязательно, это в их крови. Сам дипломатический квартал был недалеко от посольства, и, заехав к мистеру Вану, изложив суть предложения, подождали полчаса, пока он собрался, и поехали. Ибо знак уважения, вести переговоры лучше в предназначенном для этого месте, даже если оно не работает по профилю. Как объяснил Доминик, в отличие от Тафта, если привезу Вана в бордель — со мной больше никто из Поднебесной в принципе не будет разговаривать. С гопниками на улице не разговаривают, а там аналогия ещё хуже, ближе к пациенту дома с жёлтыми стенами.

А вот с посольством начались сложности.

— Не положено, говорю! Всё оцеплено и опечатано! Идёт следствие! — заявил нам вышедший на огонёк из караулки КПП въездного шлюза солдатик с гауссовкой.

— Служивый, ты вообще в курсе, с кем разговариваешь?

— Да хоть с господом богом! Я сказал, проезда нет, всё оцеплено опечатано.

Королевская служба охраны (КСО) — подразделение императорской гвардии, отдельное управление. Ребята серьёзные. Чем-то сходны по функционалу с УДС, но на дворцовую стражу наложили лапу Веласкесы, это часть нашего клана. УДС охраняет только первых лиц, и первых лиц иностранных держав во время их визита. А всё, что не связано с первыми лицами, выделено в КСО, занимающуюся охраной всех объектов на планете (и за пределами), которым требуется государственная охрана. Это не «золотые скорпионы» ИГ, но тоже поголовно ребята с айкью и после «горячих» контрактов. С такими на авторитете «быковать» не стоит, не прогнёшь. Пришлось набрать Фрейю. Которая, закономерно, не ответила.

Хорошо. Тогда Изабеллу, я не гордый.

— Хуан, не поверишь, но меня не стали гнать, и даже допустили на планёрку. Сирена правду сказала, не обманула, тут и в самом деле задница вырисовывается — расскажу при встрече. Они с сеньорами военными решают, все в мыле.

Военными, да? Тревожное чувство только окрепло.

— Сама она далеко? Фрейя?

— Не рядом, но если повисишь…

— Вишу.

Фрейя ответила через десять минут:

— Хуан, что хотел? Только быстро, не до тебя сейчас.

А тут, судя по злости в голосе, искренняя. Обо мне не думала.

— Я тоже тебя люблю! — усмехнулся ей на это.

Лёгкое смущение, неожиданно для меня, и более благосклонное:

— Извини. Конечно. Мы же решили не портить отношения. Мы же в любом случае с тобой будем родственниками, это… Глупо. — Я чуть не сел от такого, ибо настроился на махач. Хорошо, что опёрся задом на капот «Либертадора» — устоял. — Я тоже тебя люблю, хоть ты мне и не поверишь. Чего хотел?

— Меня не пускают в китайское посольство, — без предисловий вывалил ей суть проблемы. — Охранная служба ИГ.

— А, Бэль говорила, ты поехал к Вану насчёт нашего предложения.

— Да. Запрещаешь? Оттираешь от всего, даже этого? А на Нептун меня на пять лет когда сошлёшь, вещи уже собирать?

— Тебя такого сошлёшь! — фыркнула она. Но я попал рядом — подобные мысли в этой прекрасной черепушке всё же крутились. Оттого и мягкая отповедь — сама свою вину перед собой чувствует. — Хорошо, чем-то ж ты должен заниматься, работай по Союзу. Я не врала насчёт того, что оставляю тебя в высшей лиге, просто пока ещё немного на тебя злая. Но между нами, Хуан, я за два дня вот вообще ни