Точка Бифуркации XI - Дейлор Смит

пыли, а пол, покрытый слоем строительного мусора, тихо скрипел под ногами. Я оглядел помещение, его размеры впечатляли, но никакого порядка здесь не было и в помине. На периферии слышались приглушённые звуки войны — отголоски артиллерийских залпов и глухой гул боёв.

— Нах-Нах, открывай портал, — обратился я к гарму.

Подойдя к колючему, я почесал его за ухом и потрепал за щеки, пока ёж старательно пыхтел, совершая одному ему понятные манипуляции. Это был тот редкий случай, когда Нах-Нах пребывал в исключительно серьёзном состоянии и практически не реагировал на мои действия.

Через несколько секунд передо мной засветилась портальная рамка, а ещё через пару мгновений из неё вышли Степан и Максим.

— Тепло-о, — протянул Астапов, потягиваясь и оглядываясь по сторонам. Его взгляд скользил по тёмным углам помещения, где танцевали тени, а затем остановился на нас с ежом.

— Боюсь, ненадолго, — улыбнулся я, без лишних слов напоминая друзьям о присутствии Белорецкого.

Максим, проследив за взглядом товарища, также оглядел помещение и следом задал вопрос:

— Где мы?

— Заброшка какая-то, — пожал плечами я. — Сейчас в штаб перенесут.

— Может, лучше пешком прогуляемся? — предложил Степан, проследив за взглядом товарища. — Привет, Нах-Нахыч, как оно?

— Уииии! — довольно отозвался колючий.

Я лишь пожал плечами, параллельно отмечая как друзья приветствуют ежа:

— Ну пошли, мне без разницы.

— Ты смотри, а! Боба себя так тискать не даёт! — бросил на ходу Максим, когда я отозвал Нах-Наха — выбираться с ним наружу было никак нельзя.

— Старый, черствый, — улыбнулся я.

Обходя горы строительного мусора и спускаясь по лестнице, мы направились к выходу. Нависающую над нами тишину нарушил неожиданно для себя я сам:

— Макс, ты как вообще? — произнёс я, на мгновение бросив в сторону друга внимательный взгляд. — После всего этого… ну, ты понимаешь.

Максим, который до этого молча шёл, чуть замедлил шаг и вздохнул:

— Честно? Необычно. Сначала было ощущение, будто я тону. Знаешь, когда не можешь вдохнуть, и в груди всё сжимается. При этом в сознании было стойкое понимание, что руку убирать нельзя.

— Звучит не очень, — прокомментировал Степан, обернувшись через плечо.

— Да, — кивнул Максим, задумчиво поднимая глаза на выбитое окно, через которое на первый этаж пробивался слабый свет. — Но потом… как будто что-то прорвало. И стало легче. Сейчас странное чувство. Словно могу чуть ли не луну приблизить.

— Тут точка опоры хорошая нужна, — проследив за взглядом товарища, задумчиво прокомментировал я.

Степан прищурился, его голос прозвучал с лёгким любопытством:

— А как насчёт более ощутимых изменений? Ты что-то чувствуешь? Новые способности, может? Общеизвестно, Наумовы обладали даром формировать так называемый «Ударный кулак» из силы своей стихии…

— Ну ты размечтался, — улыбнулся я. — Он несколько часов назад только проснулся.

Максим усмехнулся, но в его улыбке не было уверенности:

— Пока ничего такого. Но, если честно, я и не жду, что они появятся мгновенно. Скорее, это как… заряд батарейки. Я чувствую себя сильнее, но на этом всё.

Я кивнул, прислушиваясь к его словам.

— Главное, что ты в порядке, — сказал я, останавливаясь у выхода. — Остальное покажет время.

Максим кивнул, его взгляд стал чуть теплее.

Оказавшись у выхода, мы с товарищами услышали шаги, и через мгновение перед нами выросла группа вооружённых людей. Правда, ещё за несколько минут до того как мы приблизились к этому месту, Кали меня предупредила о них, и лично для меня сюрпризом эти ребята не стали.

Оружие солдат было нацелено на нас. Лица скрыты под масками, но жёсткие голоса выдавали явную враждебность:

— На землю! Руки за голову! Быстро!

Я замер, повернув голову в сторону Степана, который, задрав брови, перевёл взгляд на меня. Было, конечно, понятно, что просьба товарища прогуляться тут ни при чём, но ситуация лично для меня казалась ироничной. Всё-таки именно он предложил вернуться пешком, и вот что вышло.

— Друзья, мы свои. Уточните по рации, — начал я, выставляя перед собой руки. Мой голос был спокоен, без капли раздражения.

— **альник закрыл! — рыкнул мне в ответ один из бойцов, следом же выстрелив в небо. — Руки подними, сказал! Быстро!

Ситуация стала стремительно меняться, и без капельки раздражения уже не обошлось. Я вздохнул, подчинившись, и мои друзья сделали то же самое. Однако следующая команда вызвала у меня уже открытое недовольство:

— На колени! Быстро!

— Я же тебе говорю, обратись к командиру по рации… — вновь попытался воззвать к разуму я, но был перебит.

— Заткнулся, сука!

Боец, находившийся в полутора метрах от меня, шагнул вперёд и попытался ударить меня прикладом. Но его оружие замерло в воздухе, в то время как мои руки опустились. Остальные воины среагировали моментально — успело прозвучать ещё несколько выстрелов, прежде чем стволы их орудий оказались с помощью телекинеза задраны вверх.

— Попал, прикинь, — наклонившись и подняв пулю у своих ног, удивлённо произнёс Аверин.

— А я увернулся, — хохотнул Максим.

— Брехло, — отмахнулся Степан.

Пока я размышлял, что с ними делать дальше, ситуация изменилась — со стороны послышался громкий голос:

— Что здесь происходит? Опустить оружие!

Но никто из бойцов не смог выполнить прозвучавший приказ — их оружие всё ещё смотрело в небо, а они сами замерли на месте. Из темноты вышла ещё одна группа, в центре которой угадывался знакомый силуэт.

— О, Миша, ты какими судьбами здесь? — удивлённо спросил Максим, глядя на подошедшего мужчину.

— Привет-привет, ребята, — пробасил Волков, спускаясь вниз с оружием за плечом. — Я с Андреем Евгеньевичем прибыл. Вы, вижу, тоже решили залететь на огонёк?

Я улыбнулся, кивнув Мише. Мы с друзьями вышли из окружения солдат и направились в сторону подошедших к нам бойцов.

— Веди нас в штаб, пока ещё кто-то не прицепился, — бросил я.

— А с этими что? — на всякий случай уточнил Михаил, кивая на замерших без движения людей.

— Пусть работают дальше, чё с них взять, — отмахнулся я, после чего наша группа покинула локацию, оставляя позади недоумевающих солдат. Парни выполняли свою работу, и учитывая текущие реалии, я на них за их тон и хамство злиться себе запретил.

Пустынная улица протянулась перед нами, уходя вглубь мрачных кварталов, освещённых лишь редкими фонарями. Шаги отдавались глухим эхом в холодном воздухе, а