Mихаил Ахманов - Тень ветра

"Призрак”, – подумал он. – Прилетел…” 

И потерял сознание.

… Очнулся Саймон уже на ступеньках у церковных врат, с гудящей головой и расслабленностью в членах. Над ним склонился человек в бронированном скафандре десантника; его лицо прикрывала маска, и, подняв руку ко лбу, Саймон понял, что на нем тоже надета маска, с воздушным регенератором и прозрачным лицевым щитком. Над площадью и домами клубился розоватый дым, совсем не похожий на серые разводы “хохотуна” или серебряное мерцание фризеров; значит, “Призрак” сбросил бомбы с обычным усыпляющим газом. Машинально отметив это, Саймон пробормотал непослушными губами:.

– Что… что случилось?

Десантник помог ему сесть, придерживая за плечи. Голос его из-под маски звучал глухо:

– Ты – Донован? Сержант Донован? – Дождавшись утвердительного кивка, он сказал:

– Врезали тебе гранатой. Хорошо под пятки, а не в лоб. Видишь?

Саймон с хрустом вывернул шею. Колокольня покосилась; в башне, под самой звонницей, темнела огромная дыра, а из нее торчали погнутые стволы “хиросимы”. Колокол, похоже, упал вниз и валялся теперь где-то на лестнице; под съехавшей набок кровлей свисали только обрывки веревок. Основательный взрыв, подумал Саймон, соображая, что же его спасло: мощные перекрытия башни или рука Девы Марии. Мысли медленно ворочались в голове, будто несомые ледником валуны.

Он повернулся к человеку в маске.

– Я цел?

– Слегка контужен. Встать можешь?

Он встал, покачиваясь на нетвердых ногах. Повсюду сновали десантники, стаскивали на площадь тела, раскладывали их рядами: отдельно – мертвых, отдельно – усыпленных и раненых. Шеренги были почти одинаковой длины.

– Многих ты покрошил, – произнес человек в маске.

– Многих, – согласился Саймон. – Жалеешь?

– Нет. Собакам собачья смерть.

Два десантника пронесли капитана Мелу. Кажется, он был цел и невредим, только дергался в забытьи и корчил жуткие гримасы – газ умиротворения не вызывал приятных снов. Наверное, капитану снилось, что он висит на столбе, прикрученный проволокой, и дон Анхель Санчес собирается выколоть ему глаза. А может, его рвали на части те женщины, которых он бросил в пыли со вспоротыми животами…

Подумав о женщинах, Саймон спросил:

– Заложники целы?

– Спят, – отозвался десантник. – Мы их будить не будем. Вывезем на “ифритах” в Ла-Чорреру.

– Тут должны быть еще выжившие… Девушки, я думаю… Сорок или пятьдесят. 

Найдите. 

– Найдем. А ты побудь здесь. Скоро прилетят люди Тревельяна, и тогда…

Десантник что-то еще говорил, но слова уже не доходили до слуха Саймона. Повернув голову, он уставился на террасу, где лежал флаг с перебитым древком и блестели пульты армейских радиофонов. Оттуда потянулась процессия. Десантники в масках шли парами и несли трупы: первым – генерала и экс-президента” за ним – трех полковников, а дальше – всех остальных, согласно званиям и чинам. Но на полковников и мертвых стражей Саймон не смотрел; глаза его не отрывались от тела Сантаньи.

Он шагнул вперед, чувствуя, что гул в голове стихает, ноги держат и мышцы повинуются ему. Потом остановился и пробормотал:

– Нож… Есть у тебя нож?

– Нож? Зачем? – Десантник шарил левой рукой у пояса, а правой поддерживал Саймона под локоть. Саймон оттолкнул его.

– Дай!

Клинок был острым, но все же не таким, как ритуальный нож тимару. “Ничего, сойдет”, – решил Саймон, делая следующий шаг. На ходу он слегка покачивался, однако сил прибывало с каждой секундой.

– Ты куда? – позвал человек в маске. – Я же тебе говорю – побудь здесь!

Батальон Тревельяна уже в воздухе. У них вертолет с медиками…

– Медики мне не нужны, – оборвал его Саймон. – Мне нужен сувенир.

Маленький сувенир, на память от генерала.

И он зашагал туда, где на пыльной выжженной земле валялся труп Сантаньи.

КОММЕНТДРИЙ МЕЖДУ СТРОК

Коротко звякнул сигнал вызова, и Эдна Хелли, увидев всплывшее перед ней морщинистое лицо, резким движением отключила магнитофон: ее беседы с Директором ЦРУ не записывались.

– Проект “Земля”, – сказал Директор. – Докладывайте.

– Все четверо кандидатов прошли испытания, сэр. – Эдна Хелли склонила голову, пряча блеск серых зрачков. – Вполне успешно.

– Где?

– Карабаш – на Уль-Исламе, разгром таджикских сепаратистов. Хромой Конь – на Сингапуре-4, превентивные меры против триады Мата Тосиро. Казак – в Нью-Алабаме, Черная Африка; разрешение конфликта на границе с Заиром. Тень Ветра – на Латмерике, ликвидация Сантаньи. Результаты всех четверых оцениваются положительно.

– Степень их готовности? В смысле интересующего нас задания?

– Около сорока процентов, сэр.

Директор поджал сухие губы.

– Значит, еще лет пять-шесть… не меньше… пока наберутся опыта… Что ж, транспортникам тоже нужно время. Сейчас они могут пробить барьер на полторы секунды, с диаметром канала сантиметров пять. Хелли усмехнулась.

– Воробей не пролетит.

– Засылку воробьев проект не предусматривает, – сухо заметил Директор. – Нам нужно перебросить туда специалиста. Молодого, но с достаточным опытом, с хорошей реакцией и блестящей подготовкой. Вам, Хелли, полагалось таких подобрать… – Он сделал паузу, потом закончил:

– И вы их подобрали. Теперь они перейдут в ведомство Ньюмена. В Пятый Отдел.

– Разумеется, сэр. Отдел Конфликтных Ситуаций – лучшее место, чтобы повысить свою квалификацию.

– Или расстаться с головой, – добавил Директор. – Что усложняет вашу задачу, Хелли. Вы подберете и будете готовить новый контингент, но этих четверых курируйте по-прежнему. Все их операции должны обсуждаться с вами, вся их деятельность будет поставлена под ваш контроль. Ваши инструкторы продолжат их обучение – если сочтут необходимым.

– Но Ньюмен… – Эдна Хелли приподняла бровь.

– Ньюмен предупрежден о ваших полномочиях, и больше ему ничего не надо знать. Ничего! – Щеки Директора слегка побагровели, что служило признаком раздражения. Покачивая пальцем, он произнес:

– Напомню, что у истоков этого дела стояли мы с вами и еще дюжина ответственных лиц. Этого хватит, Хелли, вполне хватит. Круг посвященных останется прежним, пока мы не получим какую-то новую информацию. Или пока Транспортная Служба не разрешит проблему блокировки.

Лицо Хелли оставалось бесстрастным.

– Вы хотите, сэр, чтобы я присматривала за этими молодыми людьми? Так сказать, незаметная, но плотная опека?

– Вот именно, незаметная, но плотная! Вы, Хелли, отличный специалист по подготовке кадров, и вы знаете лучше меня и лучше Ньюмена, как дожать этих парней и кого выбрать в нужный момент. Испытывайте их! И не жалейте! Разнообразные задания, жесткие ситуации, максимум инициативы… Мы нуждаемся в человеке, который сумеет не только выжить и действовать как автономный резидент, но пробраться наверх – на самый верх, Хелли! Путь наверх – дорога к интересующей нас информации. Других, я думаю, нет.

Губы Эдны Хелли вытянулись в линию.

– Я полагаю так, сэр. Для них, – она подчеркнула последнее слово, – доступ к передатчикам означает власть. Никто не расстается с властью по собственной воле. Ни у нас, ни у них.

– Ни с властью, ни с тайнами, – согласился Директор. Затем, помолчав, спросил:

– Что вы думаете насчет кандидатов? Все равноценны? Или есть какие-то предпочтения?

– Предпочтений нет, есть предчувствие, сэр.

– Ваши предчувствия стоят многого, Хелли. Кто?

– Саймон. Ричард Саймон, сэр. Тень Ветра.

– Питомец Уокера?

– Да.

– Уокер – такой хитрый техасский койот? Я не путаю? Байки, ухмылки, болтовня, а палец на курке? Парагвайский инцидент… и, кажется, Мадагаскар?

– Еще Таити, сэр, а также Сирия, Равноденствие, Порто-Морт и Рибеллин.

– Хм-м… Я же говорил, вы умеете подбирать кадры, – пробормотал Директор.

– Ну, вернемся к вашим предчувствиям, Хелли. Для них есть повод?

На лице Эдны Хелли промелькнула необычная гримаса – Директор мог поклясться, что она в смущении. Или в сомнении, что казалось столь же невероятным.

– Странный юноша этот Ричард Саймон, – негромко промолвила она.

– Странный, – подтвердил Директор. – Вы намекаете на то, что он отрезал палец у мертвого Сантаньи? И пытался выломать черепную кость? Ну, меня сей эпизод не слишком удивляет, ведь я просматривал его досье. Любой человек, воспитанный фохендами, покажется странным.

– Я имела в виду другое, сэр. Они оба странные, эти Саймоны, и отец, и сын. Со своими понятиями о правах и долге, о том, что плохо и что хорошо… Я ведь когда-то знала его отца – училась с ним на отделении ксенологии, в Коламбусе. И мы…

– Я в курсе, – прервал ее Директор. – Я знаком со всеми деталями вашей биографии и вашей вербовки. Я думаю, из вас не получился бы ксенолог, Эдна. Понятие о долге у вас верное, но вот с правами проблемы… К тому же для ксенолога вы слишком хорошо стреляете.