Владимир Поселягин - Четвертое измерение

- Похоже, что они использовали камеры для плотов. Жаль, противоположного берега не видим. Уверен, они лежат на берегу.

- Кто лежат, товарищ капитан?

- Плоты. Давай-ка ты потихонечку к берегу, хочу осмотреть машины. Сдается мне, что у крайней машины лежит человек.

Дождавшись пока боцман раздаст команды, сжато рассказал ему последние два дня наших приключений. Включив сюда и рассказ девушек.

- Так кто все-таки напал на лагерь, товарищ капитан?- С интересом спросил у меня боцман. Опустив бинокль и протерев заслезившиеся глаза, спокойно сказал:

- Не знаю, боцман. Свидетелей я еще не встречал.

Катер ткнулся носом к берегу, метров в ста от машин. Оно показалось боцману нормальным для причаливания. Скинув сапоги, я с шумом обрушился в воду, держа карабин над головой. Следующим, прыгнул в воду матрос Красавчик, с пулеметом Дегтярева наперевес. Внимательно осматривая ближайшие заросли, я направился к машинам, под прикрытием пушки, с сидящим на месте наводчика, оставшимся на катере Сурковым. Перешагнув покрышку, подошел к крайнему Опелю. Я не ошибся, у заднего борта действительно лежал боец, и он умирал. Даже я понял, что жить ему осталось недолго, максимум пара минут. Быстро подойдя к нему и упав на колени громко, спросил:

- Боец. Ты меня слышишь?

С трудом сфокусировав на мне блуждающий взгляд, красноармеец, с хорошо различимыми следами треугольников на петлицах, что-то просипел:

- Что?- переспросил я его.

- ..о..ды.

- Красавчик, воды живо!

Поднеся ко рту раненого в живот сержанта, бескозырку с водой, стал потихонечку вливать ее в открытый рот. Сделав несколько судорожных глотков, он в устало прикрыл глаза. Дрожь пробегающая по его телу, казалось усилилась. Да я знаю, что раненому в живот нельзя давать пить, но мне надо было его расспросить.

- Сержант, ты слышишь меня?- Повторил я свой вопрос.

- Дааа, слыышууу.

- Кто вас освободил из лагеря? Кто напал на немцев?

- Демоны, это были демоны,- вдруг закричал раненный, после небольших судорог он застыл, его глаза, медленно стекленея, безразлично смотрели на небо. Вздохнув, я рукой провел по лицу, закрывая веки. В вороте гимнастерки была видна засаленная бечевка, потянув ее я вытащил на свет маленький деревянный крестик, и вздохнув убрал на место.

- Красавчик, что в машинах?- спросил я матроса с интересом заглядывающего в машины.

- Тут несколько убитых бойцов, товарищ капитан. И пулевые отверстия в бортах.

- Наверное налетели на какой-нибудь патруль или пост.

- А почему раненого оставили товарищ капитан?

- Может сам не захотел. Или еще чего, не жилец он был. Ладно, возвращаемся.

Глядя на удалявшийся берег, слушал Суркова, рассказывающего о наших похождениях по тылам немцев.

- Может, там нет никого, товарищ капитан?- Спросил меня боцман.

- Должны быть, продолжайте махать!

С остановившегося в ста метрах от берега катера мы внимательно смотрели на как будто вымерший берег. В метрах трехстах от нас были видны вытащенные и разобранные остатки плотов, и плотиков. Посмотрев на Красавчика, махавшего белым полотнищем, стал ждать ответных действий от берега. Вдруг в наступающей темноте, на фоне белого песка появилось две фигуры, и послышался голос, окликнувший нас:

- Эй, на катере, кто такие?

- Свои!- Откликнулся боцман. Остальные матросы радостно его поддержали.

Я внимательно вглядывался в стоящих на берегу бойцов. Каски, плащ-палатки, винтовки в руках, обмотки. Все это указывало что встречающие нас бойцы, все-таки наши. Бронекатер ткнулся в дно не дойдя до берега метра три. Разбежавшись и оттолкнувшись, я взлетел в воздух, песок смягчил удар поверхности берега по ногам. Выпрямившись после прыжка, я быстрым шагом направился к стоящим бойцам. Лишь подойдя ближе, в одном из них опознал командира в звании младшего лейтенанта. Что-то в них было не так. Проанализировав, понял-они не обстрелянные. Похоже, подошли свежие дивизии третьего эшелона.

- Лейтенант, представьтесь!- Я говорил командирским голосом.

- Командир разведвзвода, младший лейтенант Гаврилов.- Кинул руку к голове лейтенант. Мне ответить было нечем, фуражка осталась в танке, а шлемофон где-то на улице села. Поэтому представившись, я приказал:

- Отведите меня к командиру. И позаботьтесь о раненых на катере.

Отдав несколько приказов стоящему рядом бойцу, лейтенант повел меня в расположение своего полка. С трудом поднявшись по песчаному осыпающемуся склону, мы направились к видневшейся рядом темной массе, ночь вступила в свои права, и было плохо видно. Пройдя мимо часовых, спустились в небольшой блиндаж, расположенный рядом с мелкокалиберной зениткой 61-к, накрытой масксетью. Сдав по просьбе дежурного оружие, и спустившись по свежевырытым ступенькам, я вслед за лейтенантом попал в довольно большой блиндаж с двумя накатами. Осмотревшись в свете керосинки, опознал в ужинающем майоре командира полка. Да и лейтенант подтвердил это, подойдя к майору, он сказал:

- Товарищ майор, часовыми обнаружен советский катер, подошедший к нашему берегу,- и наклонившись к уху, что-то зашептал ему. Пока они переговаривались, быстро осмотрелся. В блиндаже присутствовало восемь человек, связисты, командиры и политработник, в звании политрука. Спокойно отойдя от входной двери, подошел к майору. Вытянувшись, сказал:

- Капитан Михайлов, личный порученец генерала армии Жукова.

Судя по вытянувшимся лицам майора и других командиров, такого, от неизвестного оборванного капитана, они не ожидали.

- Майор Гаранин, командир сто четвертого стрелкового полка, восьмой дивизии.- Озадаченно представился майор. Вслед за ним представились остальные.

- Политрук Волгин, исполняющий обязанности замполита полка.

- Капитан Романов, начальник штаба.

- Старший лейтенант Карасев, командир второго батальона.

- Лейтенант Сусанин, командир взвода связи,- представился последним щупленький лейтенант, с очками на покрытом веснушками лице.

- Товарищ капитан, а что с вами случилось?

Удивление майора было понятно, порученцы в таком виде не ходили. Комбинезон я скинул еще пред встречей с девушками, и хождение в форме по лесу не способствовало его виду, так как оно и так было не в лучшем состоянии.

Назваться порученцем генерала меня заставило ощущение, что если на них не надавить, то ничего я не добьюсь. Поэтому, сделав властное лицо и уверенно окинув взглядом помещение блиндажа. Я присел за стол, сколоченный из досок, и сказал, повернувшись к начштабу:

- Бумагу и карандаш, капитан.- Взяв протянутый листок и новенький химический карандаш, стал составлять донесение. Но тут вышел из оцепенения молчащий политрук, и спросил, вкрадчивым голосом: