Последний протокол - Ник Тарасов

Мы молча шли по выжженной земле, удаляясь от Бункера. Я постоянно сканировал местность, используя улучшенное зрение Зеты. Пусто. Только ветер гонял серую пыль.

— Зета, найди нам укрытие, — мысленно приказал я. — Что-нибудь, что не просматривается оптикой Бункера.

— Впереди, в восьмистах метрах, развалины административного здания. Идеальное место.

Мы добрались до руин. Это было двухэтажное бетонное здание, от которого остались только стены и часть крыши. Внутри было темно и пахло сыростью. Я проверил все углы. Чисто.

— Здесь, — сказал я, указывая на самый темный угол, скрытый от входа обвалившейся плитой.

Кира кивнула. Ее руки слегка дрожали, когда она потянулась к застежкам своего респиратора. Она посмотрела на меня, и в ее глазах я увидел смесь страха и детского восторга.

— Давай, — тихо подбодрил я.

Она сделала глубокий выдох и стянула маску.

И замерла.

Ее глаза распахнулись так широко, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Она стояла неподвижно, как статуя, а потом медленно, с благоговением, сделала первый вдох.

Ее грудь поднялась, наполнившись воздухом. Не стерильным, отфильтрованным, а настоящим. Воздухом пустошей, пахнущим пылью, озоном после далекой грозы и едва уловимым ароматом каких-то выживших в этом аду трав.

И она заплакала.

Беззвучно, без всхлипов. Просто слезы текли по ее щекам, оставляя мокрые дорожки на пыльной коже. Она подняла лицо к проему в крыше, откуда падал тусклый свет серого неба, и дышала. Глубоко, жадно, словно пытаясь наверстать сорок лет, прожитых за пластиковым забралом.

Я стоял рядом, не смея пошевелиться, не смея нарушить этот момент. Я был свидетелем чуда. Не технологического, не биологического. Человеческого. Чуда обретения свободы.

— Макс… — прошептала она, не открывая глаз. — Это… это…

Она не могла подобрать слов. Да они и не были нужны. Я все понимал. Я сам прошел через это несколько дней назад.

Эйфория длилась несколько минут. Потом она, наконец, пришла в себя. Вытерла слезы тыльной стороной ладони, оставляя на лице грязные разводы, и рассмеялась. Тихо, счастливо.

— Я дышу, — сказала она, глядя на меня сияющими глазами. — Я по-настоящему дышу!

Она сделала несколько шагов по комнате, кружась, как маленькая девочка. Потом остановилась, подошла ко мне и, встав на цыпочки, поцеловала. Ее губы были солеными от слез и теплыми.

— Спасибо, — прошептала она.

Следующие два часа мы провели в этих развалинах. Она действительно собрала несколько образцов растений — для прикрытия. Но большую часть времени мы просто говорили. Сидели на обломке бетонной плиты, прижавшись друг к другу, и говорили обо всем. О будущем. О наших способностях. О том, как изменился наш мир.

— Мы — новый вид, — сказала она, задумчиво глядя на свои ладони. — Homo superior. Люди, которые могут жить в этом отравленном мире. Мы — ключ к выживанию.

— Или новая цель для всех, — мрачно добавил я. — Рэйв уже видит в нас ресурс. Что будет, когда другие узнают?

— Значит, они не должны узнать, — она посмотрела на меня, и ее взгляд стал серьезным. — Мы должны быть осторожны. И мы должны стать сильнее.

Мы возвращались, когда солнце уже начало клониться к горизонту. Шли молча, погруженные в свои мысли. Кира снова надела респиратор, но я знал, что под ним она улыбается.

Мы были в трехстах метрах от Бункера, когда Зета подала сигнал.

— Внимание! Движение! Четыре объекта, слева, за холмом! Быстро приближаются!

Я мгновенно среагировал.

— Кира, за мной! Быстро!

Я толкнул ее за большой валун, а сам присел рядом, вскидывая карабин.

Из-за холма выскочили они. Мутанты. Четверо. Не киборги, нет. Обычные, оголодавшие твари. Худые, с ввалившимися боками и безумными от голода глазами. Они бежали не строем, а беспорядочной стаей, спотыкаясь, но не сбавляя скорости. Они учуяли добычу.

Я мог бы расстрелять их из карабина. Легко. Но выстрелы привлекут внимание, в том числе и патрулей Бункера. Начнутся вопросы. Почему мы отошли от маршрута? Почему на нас напали так близко к базе?

Нет. Нужно было действовать тихо.

— Зета, боевой режим. Ускорение восприятия на максимум.

Мир замедлился, превратившись в вязкий кисель. Рев мутантов стал протяжным, низким гулом. Я видел каждое их движение, каждый напрягшийся мускул, каждый оскаленный клык.

Я убрал карабин в пространственное хранилище и выхватил нож.

Первый мутант был уже в пяти метрах. Он прыгнул, разинув пасть. Я шагнул в сторону, пропуская его мимо. Моя рука с ножом метнулась вперед, и лезвие вошло ему точно в основание черепа, перерезая спинной мозг. Тварь рухнула на землю без единого звука.

Второй и третий атаковали одновременно, с двух сторон. Я пригнулся, проскальзывая под занесенной лапой одного, и полоснул его по подколенным сухожилиям. Он взвыл и рухнул на колени. Разворот. Нож вошел второму мутанту под ребра, снизу вверх, прямо в сердце. А в обратном движении в глаз тому, что был на коленях.

Остался последний. Он замер на секунду, видя, как его сородичи умирают, а потом с яростным ревом бросился на меня. Я не стал уворачиваться. Я шагнул ему навстречу. Моя левая рука перехватила его лапу, выворачивая и ломая запястье с сухим треском. А правая, с зажатым в ней ножом, ударила его в горло.

Все было кончено. Четыре трупа лежали у моих ног. Бой занял не больше пяти секунд реального времени.

Я выпрямился, вытирая лезвие ножа о мертвую тварь. Адреналин отступал.

Кира вышла из-за валуна. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. В них не было страха. Только чистое, концентрированное изумление.

— Я… я видела это через твою связь, — прошептала она. — Это было… как танец. Смертельный, но идеальный танец.

Я убрал нож.

— Пойдем. Пока не появились другие.

Мы быстро дошли до шлюза. Сержант Кузнецов, дежуривший на посту, открыл нам без вопросов.

Когда массивные ворота за нами закрылись, и мы оказались в стерильном тамбуре дезактивации, я повернулся к сержанту.

— Сержант, только что в трехстах метрах от северного шлюза на нас напала стая из четырех мутантов.

Кузнецов побледнел.

— Четырех? Так близко? Но… патрули ничего не докладывали!

— Вот и я о том же, — сказал я, снимая свой шлем. — Почему они подошли так близко к Бункеру незамеченными? Это очень интересный вопрос.

Дверь из внутреннего сектора с шипением открылась. На пороге стояла капитан Рэйв. Одна. Без охраны. Ее лицо было непроницаемым, но я увидел, как в глубине ее глаз мелькнула тень тревоги. Она слышала наш разговор.

— Это действительно очень интересный вопрос, Макс, — ее голос был тихим, но звенел, как натянутая струна. — И я хочу услышать на него ответ. Немедленно.

Глава 17